Занимательная зоология

Попугаев, ворон, галок удается научить даже считать — правда, не более чем до десяти. Счету не могли пока научить, кроме птиц, никаких других животных.

Ворону удавалось выдрессировать так, чтобы из кучек, содержащих много зерен, она съедала всегда определенное количество — 1, 2, 3, 4 или 5 штук. Ставили рядом коробки, в которые клали по одному или по два зерна. Ворона открывала коробочки до тех пор, пока не съедала положенного количества зерен.

Галка научилась открывать черные коробочки, пока не находила в них двух зерен, зеленые — трех зерен, красные — четырех и белые — пяти.

Попугая приучили при двух ударах колокола съедать две вишни, а при трех — три. Попугаи различают все семь цветов спектра, и с ними можно провести много интересных опытов.

Так же много занимались изучением способностей млекопитающих. Больше всего ученые и дрессировщики работали с крысами и мышами.

Кто не слышал про знаменитый дуровский поезд? На арене цирка железная дорога. По платформе в высоких сапогах и красной шапке расхаживает начальник станции — кот. Подходит поезд, в нем три вагона: спальный — синий, плацкартный — желтый и общий — зеленый. По звонку пассажиры — крысы и мыши — бросаются занимать места. Без давки белые крысы занимают места в спальном вагоне, серые — в плацкартном, а мыши — в общем. Третий звонок — и поезд трогается. «Смотрите, какие умницы, — шепчутся зрители. — И как только они знают, какие места занимать?» Дело, конечно, не в уме крыс и мышей. Просто дрессировщик сумел выработать у них соответствующие условные рефлексы. Вначале обучал белых и серых крыс и мышей порознь. Когда подходил состав, на платформе находились, скажем, только белые крысы. От синего спального вагона доносится вкусный запах, там любимая пища крыс. Понятно, что они устремлялись к нему, а если какая-нибудь крыса по ошибке пыталась проникнуть в другой, то ее ударяло электрическим током. Так же обучали серых крыс и мышей, и понятно, что они на представлении занимали без ошибки предназначенные им места.

Ученые исследовали способность крыс ориентироваться в лабиринте. В конце запутанного лабиринта с тупиками ставили вкусную пищу. Руководствуясь зрением, чутьем, осязанием, крысы путем проб и ошибок в конце концов находили правильную дорогу и, изучив ее, в дальнейшем уже почти не ошибались. Опыты показали, что крысы находят дорогу даже в том случае, если лабиринт наполовину заполнен водой.

Американские ученые особенно увлекаются лабиринтом; они считают, что по скорости прохождения лабиринта и по числу сделанных ошибок можно судить об умственных способностях различных животных. Это не совсем так. Крысам и их потомкам уже приходилось встречаться с извилистыми темными ходами в родном подполье. А обезьяна, сокол, черепаха ни с чем похожим не сталкивались, и понятно, что им много труднее ориентироваться в лабиринте. Возможен даже такой случай, что крыса пройдет скорее лабиринт и с меньшим количеством ошибок, чем человек; ведь у человека основной ориентир — зрение, а крыса пользуется многими органами чувств.

Нетрудно обучать лошадей. Любая лошадь скоро обучается понимать по словам возницы, когда ей надо остановиться или бежать вперед. Управлять ходом лошади можно и вожжами. При верховой езде нажим всадника ногой на тот или иной бок лошади, особенно в связи с ожиданием последующего удара шпоры, заставляет ее переменить аллюр или ускорить бег. Лошадей можно дрессировать на различную форму предметов — круг, овал, квадрат, треугольник. А вот как они различают цвета, до сих пор окончательно не установлено; по мнению одних исследователей, они различают все цвета спектра, лишь иногда путая красный с фиолетовым, по мнению других — лошади, как и большинство млекопитающих, — дальтоники.

Много времени и терпения затрачивает человек на обучение собак. Одни из них сторожат дом и ловят преступников, другие помогают человеку на охоте, третьи — показывают различные фокусы.

В поступках собак надо различать условные рефлексы, ставшие почти безусловными, и условные рефлексы в чистом виде. Если ближайшие предки легавой собаки охотились, то их потомков не надо обучать ни стойке, ни правильному поиску — «челноком». Но тем не менее их последующее обучение — натаска — имеет исключительно большое значение. Пойнтера и сеттера охотнику надо научить послушанию, научить не поднимать на крыло птицу без приказания, не бросаться за ней после взлета и многим другим премудростям.

Исключительной понятливостью отличаются дельфины, они обучаются значительно легче, чем собаки. Обычно для них достаточно двух-трех «показов». Дельфины осторожно берут рыбу с тарелочки, ловят ее на лету и берут из рук дрессировщика, прыгая на высоту более четырех метров. Они подают брошенные в воду вещи, прыгают сквозь объятый пламенем обруч, играют в баскетбол и водное поло, с большой точностью забрасывая мячи. Их можно обучить звонить во время прыжка в колокольчик, открывать запоры, буксировать лодку с пассажирами и многому другому.

Очень способные ученики — обезьяны, особенно шимпанзе. Однако на их обучение приходится затрачивать больше времени, чем на обучение дельфинов. Они с трудом сосредотачиваются, легко отвлекаются и нетерпеливы, если приходится преодолевать какие-нибудь затруднения.

Их можно обучить сидеть за столом, употреблять ложку, вилку, нож, подвязывать во время еды салфетку, гасить свет, уходя из комнаты. Шимпанзе ездят на велосипеде, открывают задвижки и замки, расстегивают и застегивают пряжки. Они хорошо различают форму предметов, все цвета спектра и многие оттенки. Для человекообразных обезьян характерна исследовательская деятельность — им все надо потрогать, пощупать, разобрать на части. Они запоминают много слов и выполняют простые приказания: «принеси чашку», «возьми ключ», «поиграй с мячиком», «дай руку». Некоторые шимпанзе выполняют свыше 50 словесных приказаний, но сами не могут произнести сознательно ни одного слова.

Большинству диких животных обучаться не надо. По мере роста они самостоятельно постигают, как лучше спасаться от врагов и как добывать пропитание. Однако некоторых молодых птиц и зверей кое-чему должны научить родители.

Ласточки, стрижи первое время приносят насекомых птенцам, уже вылетевшим из гнезда. Но вскоре они перестают передавать пищу птенцам — подлетев к ним, выпускают ее из клюва. Вначале птенцы часто промахиваются, но затем приучаются ловить на лету не только мертвую добычу, но и живых насекомых.

Чомга-мама, поймав рыбу, приносит ее птенцам живой и выпускает в воду. Если птенцы не бросаются за рыбой вдогонку, она вновь ловит ее и снова выпускает. И так чомга поступает до тех пор, пока птенцы не научатся сами ловить рыбу.

Точно так же поступают волки и лисицы. Когда молодежь повзрослеет и уже выберется из норы на волю, родители приносят им полуживую добычу — куропатку со сломанным крылом или помятого зайчонка — и показывают, как их надо ловить.

Медвежата проходят под руководством матери целую школу. Она показывает им, какие корешки съедобны и как их выкапывать, где искать различные ягоды, как добыть из полусгнившего пня личинок и «яйца» из муравейника, как поймать рыбу, и учит многим охотничьим премудростям. В «школе» медвежата постигают, что надо избегать змей и колючих ежей, не связываться с волками и собаками и держаться подальше от человека.

Как ни странно, некоторые водные млекопитающие — морские котики, каланы — рождаются не умеющими плавать. Много времени и терпения приходится затратить матери, чтобы научить малышей держаться на поверхности, нырять и добывать пищу в воде.

Коллективной охоте гиеновые собаки, львы, волки учатся, принимая в облавах сперва пассивное участие, наблюдая за приемами взрослых, а скоро и сами становятся полноправными членами охотничьего коллектива.

Контакт между матерью и детьми имеет большое значение для развития некоторых животных.

Был проведен такой опыт. Большую группу новорожденных обезьян отняли от матери и выкормили молоком из бутылочки с соской. Когда искусственно выкормленные обезьяны выросли, они на первый взгляд казались такими же, как их собратья. Однако дальнейшее наблюдение за питомцами показало, что их поведение резко отличается от поведения воспитанных мамой-обезьяной. Они не играли со своими сверстниками, ни к чему не проявляли интереса и большую часть времени сидели, безучастно глядя в пространство. Как правило, они не обзаводились потомством, а если и заводили детей, то обращались с ними плохо и малышей приходилось отбирать.