Занозой в сердце

Договор обсудили, детали уточнили, можно поработать вместе. Славицкий хоть и молод, но хватка железная.

– Ну что, Андрей Александрович, поужинаем?

– Да. Было бы неплохо, - согласился я.

Мы спустились на первый этаж и прошли в зал небольшого ресторана, что находился в здании. Нас усадили за столик и вручили меню.

– Сейчас к вам подойдёт ваш официант, - улыбнулась слишком широко девушка, что усаживала за столик.

Я стал изучать меню, когда услышал голос над головой.

– Здравствуйте. Что будете заказывать?

Мне казалось я схожу с ума. Я ведь даже не сказал, что буду у них в городе. Чтобы её не видеть и что? Она сама пришла. Вы, там наверху, вы вроде помогать должны, а ни сталкивать нас лбами. Я ведь пытаюсь вести себя правильно, держаться подальше от неё. Поднимаю глаза и вижу свою занозу, которая с улыбкой смотрит на Славицкого и записывает в свой блокнот его заказ.

– А вы, уже определились?
– Она оборачивается ко мне.- Ой. Здравствуйте, - как-то растерянно.

– Здравствуй, Александра, - не могу понять, что чувствую радость от встречи или раздражение, что не смог ее избежать. Обещал же себе держаться подальше.

– Не знала, что вы в городе.

– Я сегодня приехал.

– Ой, простите, что будете заказывать?
– вспомнила про свои обязанности Александра. Взяла заказ и убежала.

– Хороша чертовка!
– на лице Славицкого расползлась пошлая улыбка.- Знакомая?

– Подруга дочери, - отрезал я.- Учатся вместе.

Похотливый взгляд моего нового делового партнера, которым он провожал МОЮ девочку, бесил. Сжал кулаки. Очень хотелось врезать. А может ну его, договор. Что мне, денег мало? Врезать, может легче станет. "Не друг, не станет" ответил мне внутренний голос. Не станет, ведь дело не в нём, а в том, что она не будет моей даже если я ему врежу. Значит и легче не станет.

Александра принесла заказ. За ужином мы вернулись к обсуждению наших рабочих планов. Время пролетело незаметно. Моя заноза мелькала периодически перед глазами, обслуживать другие столики.

– Ну что, Андрей Александрович, приятно иметь с вами дело. Очень рад, что вы приняли моё предложение, - встав протянул мне руку Славицкий.

– Взаимно, Дмитрий Николаевич. Я думаю мне понравится с вами сотрудничать.

– Вы не идете?
– удивился он, когда я не пошел за ним.
– Я ещё кофе выпью и поеду.

– Тогда до завтра. Жду у себя в два.

– Буду, - ответил и снова присел за столик.

Пришла Александра, стала убирать посуду.

– Что-нибудь ещё?

– Кофе, пожалуйста, - она кивнула и убежала, через пару минут вернулась с чашкой черного кофе.
– Благодарю. Ты до сколька сегодня.

– До одиннадцати.

– Я отвезу тебя домой.

– Что вы. Ещё два часа до конца смены...- попыталась возразить Александра. Но я уже принял решение, и раз уж она оказалась рядом, то продлю эту пытку еще немного.

– Я подожду.

Пока ждал, позвонил Даше. Рассказал, как случайно решил отметить сделку в ресторане, где работает Александра. Что я решил дождаться конца ее смены и отвезти её домой. А потом поеду в гостиницу, где снял номер.

– Ты что, с ума сошёл, какая гостиница? У дочки квартира! А он в гостиницу... давай домой! Я жду!
– сказала, как отрезала.

Ах, дочь, а ведь я как лучше хочу... Ты же сама меня не поймёшь. А я с ума схожу... Внутри меня всё выжигается от желания. От безысходности...

Я верил сначала, упорно верил, что всё пройдёт. Что всё это блажь, похоть, ничего больше. С глаз долой из сердца вон... Из сердца? Да! Теперь я четко знаю, что заноза сидит там. Так глубоко...не достать, не вырвать и на другую не заменить. Я как зверь в клетке. Вижу добычу, но добраться, схватить, присвоить не могу. Хожу вдоль решетки и готов зубы ломать об прутья, лишь бы добраться до неё. Но столько обстоятельств против, что эти прутья, кажется, сделаны из сверхпрочного металла. Я загибаюсь...

За мыслями не заметил как подошла Александра. Сказала, что её смена закончилась, и она идёт переодеваться. Договорились, что буду ждать её в машине. Расплатился и ушёл.

Ехали молча, я боялся сказать то, что вертится на языке. Почему молчала она, не знаю. Бросил на неё осторожный взгляд. Сидит, смотрит в боковое окно, думает о чём-то своём. О чём? О ком?

– Апчхи, апчхи. Простите, апчхи, апчхи. О Боже...
– вытирая уголки глаз, проговорила Александра.- Простите...

– Ты, что простыла?

– Нет-нет, я очень редко болею. Это правда. Может в нос что попало. Всё нормально.

– Александра, я тебя не обвиняю, не нужно оправдываться. Просто может в аптеку надо.

– Нет, что вы, ерунда. Это просто чих.

Усмехнулся. Странная девочка, иногда через чур взрослая, не по годам мудрая, а иногда как маленькая.

Когда приехали, Маша уже спала. Дашка дождалась нас, принесла мне постель и расстелила диван в гостиной и тоже ушла спать.

Утром оказалось, что "просто чих", это не просто чих. У Александры был жар, температура превышала тридцать девять. Отправил девочек в универ, пообещл, что позабочусь об их подруге. Отвёз их на занятия. Заехал в гостиницу, забрал свои вещи. Потом в аптеку, набрал лекарств, в магазине купил фруктов и поехал домой. Встреча у меня в два. Так что надо уделить время моей занозе.

20.

Саша

Я редко болею. Кажется я запретила себе болеть еще в детстве. Не хотела расстраивать маму. Она очень злилась когда я не могла справиться с каким-нибудь недомоганием. Но всё предусмотреть нельзя. Я всё-таки несколько раз доставила маме хлопот. И если болела то очень серьезно.

Мне было лет десять, когда я заболела гнойной ангиной. Меня просто отправили в больницу. В восьмом классе была пневмония. Я простыла, но боялась сказать, поэтому из ОРВИ все переросло в пневмонию. Её тоже, конечно, лечили в больнице. И знаете, мама не приходила меня навещать каждый день, как других детей, а когда приходила, то просто приносила чистые вещи и забирала грязные. На вкусняшки она не тратилась, и домашней еды не приносила. Мне было обидно, очень.

Поэтому, я терпеть не могла болеть. Ведь я всегда оставалась одна в своем разбитом состоянии, и чувство не нужности увеличивалось во сто крат.

Что случилось в этот раз не знаю. Организм дал сбой, вечером я ложилась вполне себе здоровой, но утром я едва смогла раскрыть глаза. Когда попыталась встать, тут же упала обратно. В комнату входили девочки и Дашин папа, что-то говорили, поставили градусник. Тридцать девять и семь, это я слышала. Открывать глаза не хотелось. Я то проваливалась, то вновь выныривала на поверхность, но лишь для того, чтобы снова нырнуть в забытье.