ЗАО 'Дом Кукушкина'

– И человек, став самим собой, вернется домой?
– удивленно переспросил эколог.

– Да, а в его сознание будет внедрена информация о будто бы совершенном кругосветном путешествии. Она тоже в конце концов исчезнет, но останутся сувениры, которыми мы его снабдим, фотографии. Это монтажи, где человек показан на фоне какой-нибудь экзотики.

– Значит, рано или поздно вам придется искать другого Наполеона?

– Придется, - ответил Константин Петрович.

– Через сколько времени проходит внушение?

– По-разному. Это зависит от организма. В среднем через два с половиной - три месяца.

Кандидат наук провел рукой по лбу. В его голове уже зрела еще одна поразительная догадка, но он не хотел ей верить. Он спросил:

– А кто же определяет... подбор экспонатов? Как я понял, у вас уже есть список исторических личностей, для которых приходится искать двойников. Список составлен вами?

– Для этого есть специальная группа сотрудников. В большинстве своем это люди молодые, с фантазией, со вкусом. Я лишь координирую деятельность всех подразделений. В проекте их задействовано много.

После таких слов догадка эколога стала вполне определенной. Очень уж велики оказались возможности ЗАО "Дом Кукушкина". Тут и проверки в паспортных столах и отделах кадров. И различные подразделения, выполняющие, очевидно, различные задачи. Огромные затраты на лабораторию, аппаратуру. Специалисты, готовящие для каждой конкретной личности огромный объем информации, которую нужно загрузить в сознание...

Почему бы не спросить об этом прямо, раз Константин Петрович готов ответить на любой вопрос?

– "Дом Кукушкина" имеет какое-то отношение к... спецслужбам?

– Да, - ровным голосом подтвердил Константин Петрович.

Уже помимо его воли у эколога вырвалось:

– Спецслужбы использовали все свои возможности для организации грандиозной аферы? Невероятный обман ради наживы?

– Нет, - ровным голосом ответил Константин Петрович.
– ЗАО "Дом Кукушкина", в основном, прикрытие.

– Прикрытие чему?
– оторопело спросил эколог.

– На формировании исторических личностей опробывается методика создания двойников некоторых реальных людей, наших современников.

– Зачем?
– только и спросил эколог.

– Тех, что ведут себя неадекватно, тех, чья деятельность вредна, пояснил Константин Петрович.

– И вы хотите заменить их двойниками, целиком послушными вашей воле? оторопело спросил эколог.

– Нет, не так, - ответил Константин Петрович.
– Они будут такими же, но с другими представлениями о политике, экономике, порядочности, наконец. Разве вы сами не осознаете, что некоторые замены пошли бы государству только на пользу? Причем в очень многих сферах. И не только нашему государству.

Наступило молчание. Кандидат наук вновь ощущал, как бешено стучат в его виски мысли. Точно так же было в этом доме уже не раз, когда его ожидало очередное фантастическое открытие.

– И... уже пробовали?
– выдавил он из себя.

– Нет! Я уже говорил, о главной проблеме - перестройка сознания в определенный момент проходит, и человек становится самим собой. Здесь, в музее, все это у нас под контролем. Опыты будут продолжаться.

– А музей будет работать и приносить доход?
– глухо произнес эколог.

Константин Петрович пожал плечами.

– Безусловно! Это отличная коммерческая находка. Время сейчас такое клоны, синхрофазотроны, компьютеры. Почему же не поверить в машину времени? К тому же в любой момент при необходимости музей можно закрыть. Объявить, например, что во временных каналах произошли необратимые изменения, и пользоваться ими больше нельзя. Поверят и этому!

Несколько мгновений кандидат наук прислушивался к тому, что происходит в его душе. Там происходили очень сложные движения. Ладно, он разберется во всем позже. Но тут же врожденное любопытство исследователя заставило его почти автоматически задать еще один вопрос.

– Послушайте, - тихо сказал он.
– А ведь вас, наверное, зовут вовсе не Константин Петрович?

– Конечно, нет, - с готовностью отозвался Константин Петрович. Владимир Сергеевич.

Снаружи кто-то вставил в замок ключ, слышно было, как он два раза повернулся. Кандидат наук и Владимир Сергеевич одновременно посмотрели на дверь.

В комнату буквально ворвался Михаил Владиславович. На него было жалко смотреть, начальник отдела безопасности был белее мела.

– Константин Петрович, - пролепетал он.
– Мне доложили, что вы прошли сюда.

– Ну?
– ледяным тоном вопросил Владимир Сергеевич.

– Шекспир...
– вымолвил Михаил Владиславович.

– Что - Шекспир?
– спросил Владимир Сергеевич.

Начальник отдела безопасности развел руками и вдруг заговорил быстро-быстро:

– Наверное, в тот раз он завел себе в городе сообщников. Кто-то снаружи перебросил во двор лестницу. Шекспир, Наполеон и этот... Морган как будто этого только ждали. Выбрались на улицу в один миг и исчезли.

Владимир Сергеевич начал багроветь. Но прежде, чем он разразился речью, кандидат наук тронул его за руку.

– Вы документы мои принесли?

– Да, конечно, - Владимир Сергеевич извлек их из кармана пиджака.

– На выходе предупредили, чтобы меня пропустили?

– Разумеется, можете идти.

– Тогда я пошел.

Эколог убрал ноутбук в свою видавшую виды сумку, надел куртку и двинулся к выходу. Спиной он чувствовал, что Михаил Владиславович оторопело смотрит ему вслед.

Несколько минут спустя он благополучно вышел на улицу. Дойдя до следующего перекрестка, обернулся на оставшиеся вдали остроконечные красно-белые башенки. А может, люди, затеявшие ЗАО "Дом Кукушкина", в чем-то и правы, мелькнуло вдруг у него в голове. Ладно, у него еще будет время все это обдумать...

Любопытно, что будут делать в Москве XXI века Шекспир, Наполеон и Генри Морган? Найдут ли применение себе в этом качестве, в каковом им еще пребывать несколько недель? Или же будут разысканы и возвращены в ЗАО. В конце концов они все равно вернутся домой.

А что касается его лично, то Константин Петрович-Владимир Сергеевич уже, видимо, забыл о самом существовании кандидата наук Александра Юрьевича Умникова. Ведь импульс, который воздействовал на сознание Константина Петровича-Владимира Сергеевича по программе, составленной экологом, предопределил строгую последовательность. Сначала - полная откровенность и добровольное возвращение узнику документов, а потом - освобождение клеток памяти ото всякой информации, связанной с ним.