Запад Эдема

Пейзаж вокруг медленно менялся. Скалистые берега раздвинулись, появились песчаные холмы, поросшие редкими растениями и хилыми деревьями. Потом почва стала ровнее, покрылась травой, показались ровные ряды невысоких кустов. Керрик все гадал, почему они так растут, пока не заметил кучку людей, копавшихся между рядами.

Приходилось удивляться и тому, что кусты растут ровными рядами, и тому, что за ними присматривают охотники. Мужчины заняты женским делом! Это было так непривычно. Но ведь иилане тоже засаживают поля вокруг своего города. Почему же тану не способны на это? На полях тану мужчины могут выполнять женский труд. Зеленые ряды тянулись до темных отверстий в скалах, окаймляющих долину.

Навстречу им попалась группа женщин. Все они были в мягких белых платках. Женщины указывали на Керрика и трещали все разом. Он мог бы ощущать сейчас страх: один в этой долине среди темноволосых чужаков, – но ему было так интересно, что страх забылся. Если бы его хотели убить, то сделали бы это давным-давно. Впереди дымились костры, бегали дети, утесы медленно приближались, и он вдруг понял… и остановился.

– Город! – громко произнес он. – Город тану, похожий на город иилане.

Охотники, за которыми он шел, остановились и терпеливо ждали, пока он осматривался. К каждому отверстию в скале были приставлены бревна. По ним залезали в пещеры; сейчас почти из каждой на него глядели людские лица. Тут тоже царила суета, как и в городе иилане. Керрик увидел, что тот самый охотник, с которым он пил воду, предлагает ему залезть в темную дыру, зиявшую у подножия утеса.

Керрик вскарабкался по бревну. Над головой нависали каменные своды. Он заморгал, пытаясь что-то разглядеть в полумраке. Охотник показал на каменную стену.

– Валискис, – произнес он знакомое слово.

Керрик взглянул на поверхность скалы, начиная понимать, что имел в виду охотник.

На скале были нарисованы звери, в основном олени, а над ними красовался мастодонт почти в натуральную величину.

– Валискис, – повторил охотник, поклонившись изображению могучего зверя. – Валискис.

Керрик утвердительно кивнул, не понимая, зачем здесь изображение. Как и черный контур мастодонта на чаше, оно было похоже на настоящего зверя. Остальные рисунки тоже были очень похожими. Оглянувшись, он прикоснулся к изображению оленя, называя его. Но слова не интересовали черноволосого. Он повернул обратно к выходу и поманил Керрика за собой.

Керрик хотел остаться, чтобы осмотреть все, но охотник звал его к одному из бревен с зарубками, уходившему вверх по утесу. Он ловко забрался вверх на площадку и замер, ожидая Керрика. Тот последовал его примеру. Там оказался вход в пещеру. Чтобы войти, пришлось пригнуться. На каменном полу стояли горшки и что-то еще, в углу кучей были навалены шкуры. Охотник заговорил, и из-под шкур откликнулся чей-то слабый голос.

Керрик увидел, что под ними лежал человек – видна была только его голова. На морщинистом иссохшем лице шевельнулись губы, открыв беззубые десны, и старческий голос прошелестел:

– Откуда ты явился? Как твое имя?

Глава 21

Когда глаза привыкли к полумраку пещеры, Керрик заметил, что кожа на лице старика была светлой, как и его собственная. И когда слабый голос зазвучал вновь, Керрик, вслушиваясь, разобрал почти все. Слова марбака в старческих устах звучали непривычно, речь скорее была похожа на говор Хар-Хаволы и людей его саммада, людей из-за гор.

– Имя, имя… – раздался голос.

– Я Керрик, мы пришли из-за гор.

– Это я знаю, да: у тебя светлые волосы. Подойди поближе, чтобы Хаунита видела тебя. Да, ты тану. Ну видишь, Саноне, разве я не говорила тебе, что сумею поговорить с ним. – Старуха сухо усмехнулась.

Керрик и Хаунита разговорились, а Саноне – так звали темноволосого охотника – слушал, одобрительно кивая, хотя и не понимал ни слова. Без особого удивления Керрик обнаружил, что Хаунита – женщина, еще девушкой захваченная в плен охотниками. Не все слова ее были понятны Керрику: старуха иногда заговаривалась и время от времени засыпала. Один раз, проснувшись, она заговорила с ним на сесеке, языке саску – так называли себя темноволосые люди – и рассердилась, не услышав ответа. А потом она послала за едой. Керрик тоже поел. Когда день начал клониться к вечеру, Керрик сказал:

– Объясни Саноне, что я должен вернуться в свой саммад. Но я опять приду утром. Объясни ему.

Хаунита как раз заснула, всхрапывая и бормоча. Но Саноне, кажется, сам понял Керрика, проводил его до скал и что-то приказал двум воинам, охранявшим дорогу.

Почти весь обратный путь Керрик бежал, чтобы добраться к шатрам до темноты. Херилак давно беспокоился по поводу его долгого отсутствия – Керрика уже ожидали охотники, на ходу принявшиеся расспрашивать его. Он первым делом напился прохладной воды, сел к костру и только потом заговорил. Возле него уселись Херилак, Фракен и саммадары, люди саммадов обступили их плотным кольцом.

– Узнайте же, – начал Керрик, – этих темных тану зовут саску. Они не собираются воевать с нами и прогонять нас. Они хотят помочь, даже дать нам еды, и все, по-моему, из-за мастодонтов.

Вокруг послышались удивленные возгласы. Рассказчик подождал, пока все утихнут.

– Я и сам озадачен этим: я не все понял из их слов. В пещере живет старуха, она говорит не всегда разборчиво, но ее можно понять. У саску нет мастодонтов. Они знают о них – вот и на чаше вырезан мастодонт… и в пещере у них нарисованы мастодонт и другие звери. Я не понял почему, но мастодонты им очень дороги, хотя у саску слонов нет. Но они видели наших, видели, что звери повинуются нам, а потому помогут, если только сумеют. Они не желают нам зла. У них есть много нужного: пища на зиму, такие вот чаши – слишком много всего, я даже и не вспомню все сразу. Утром я пойду туда с Херилаком. Будем говорить с ними, с их саммадарами. Что с нами будет потом, я пока не представляю, но уверен в одном – мы нашли надежное место для зимовки.

Тану нашли здесь не просто приют на зиму, они словно укрылись в этих краях от всех бурь мира. Иилане в этих краях не бывали, саску даже не слыхали о них. И потому их не слишком волновало все, что случилось с охотниками, а старуха всякий раз не вовремя засыпала и забывала переводить. Важно было одно – они хотели, чтобы пришельцы остались с ними. Возможно, и потому, что саску часто тревожили набеги харванов – темнокожих охотников-северян. Плотина, перекрывавшая часть реки, была сперва небольшой, но саску годами валили на нее валуны, и теперь массивная преграда с севера преграждала путь в долину. За осыпью долина становилась шире, между ее лесистыми берегами простиралась холмистая равнина, леса и пастбища. Далее к югу высокие скалы снова сходились, река сужалась, течение становилось свирепым, множество порогов и быстрин делало невозможным путь по воде. Но, несмотря на все, харваны время от времени беспокоили местных жителей, проникая в долину там, где кромка скал была не слишком высока, поэтому саску всегда приходилось быть бдительными. Но если тану будут держаться неподалеку, то харваны побоятся приходить сюда – и саску пообещали дать охотникам пищу. Такое соглашение устраивало обе стороны.

Саммады остались в шатрах возле реки, там были отличные пастбища, как и чуть повыше – на холмах. Охота оказалась не слишком удачной, и зима была бы голодной, если бы не помощь саску. Они не жадничали: поля возле реки обеспечивали изобилие. Взамен они ничего не просили, но радовались, если после удачной охоты им предлагали свежее мясо. А просили лишь поглядеть на мастодонтов; подойдя к ним поближе, с предельным восторгом трогали лохматые шкуры.

Керрик радовался еще больше, чем они; все в жизни саску интересовало его. Другие охотники даже посмеивались над мужчинами, которые, как женщины, копошились в грязи. Керрик находил общее между полями здешних жителей и огражденными пастбищами иилане: и то и другое гарантировало своим хозяевам пропитание во все времена года. Охотников было много больше, чем дичи, и потому тану были довольны, что Керрик столько времени проводит среди саску. Поначалу он частенько оставался ночевать в пещерах, а в конце концов забрал туда и Армун со всеми их шкурами и другими пожитками. Там ей обрадовались, женщины и дети дивились светлолицей Армун, поглаживали ее длинные легкие волосы.

Армун очень быстро сумела овладеть языком саску. Керрик частенько захаживал к старой Хауните и учил слова саску, их речь. Выученные им слова заучивала Армун и, когда его не было рядом, разговаривала с другими женщинами. Когда она начинала говорить, те хихикали и прикрывали ладонями рты, и она улыбалась в ответ: в смехе их не было ничего обидного. Когда они наконец понимали, что она пытается произнести, ей немедленно помогали: вновь и вновь твердили слова, как ребенку, и она повторяла за ними. Словом, через короткое время она стала учить Керрика. Он мог уже не полагаться на забывчивую старуху.