Западня

Жэдивер взглянул на его разрумянившееся респектабельное лицо.

– Вы когда-нибудь играли в футбол?

Бёрлингэм ухмыльнулся.

– Двадцать лет назад.

– С тех пор он очень изменился. Нынче вы его не узнаете.

– Возможно. Но главное осталось - игра ради денег.

Жэдивер встал.

– Приступим к делу. Где я буду работать?

– Здесь. Инструмент готов.

– Могу я взглянуть на комплект?

– Пройдите.

Женщина, похожая на подростка, провела его в мастерскую, скрытую в углу одной из самых больших комнат. Набор инструментов оказался достаточно полным, чтобы работать с относительным комфортом. Несколько незаконченных фигур роботов, справочники воровских наметок, две - три головы роботов в различной стадии завершения и ассортимент специальных орудий опасного ремесла - все было на месте. Обычный стандартный набор для воришки, использующего в качестве маскировки оболочку роботов. Бёрлингэм постарался посвятить его в каждую деталь.

Жэдивер внимательно все осмотрел, женщина равнодушно стояла рядом. Потом она улыбнулась.

– Я впервые увижу вас в деле.

Он взглянул на нее с удивлением.

– К чему торопиться?

– Для меня это слишком много значит... Если вы не утомленны... Я стану одним из лучших образцов вашей работы...

– Дайте-ка взглянуть на пластик.

Она открыла кабинет.

Жэдивер присел на корточки и прочитал инструкции на контейнерах. Разочарованно качая головой, встал.

– Вам всучили наихудший сорт.

Женщина вздрогнула.

– Мне сказали, что это самое лучшее...

– В продаже имеется два сорта, и внешне ваш выглядит более подходящим. Разумеется, со временем и этот сорт пластика станет частью вашего тела, псевдокожей. Просто работать с ним - опаснее.

Скинув пиджак, Жэдивер надел спецовку.

– Попросите Бёрлингэма войти.

– Зачем?

– Ну... Положение достаточно щекотливое...

Женщина, похожая на уличного мальчишку, усмехнулась.

– Никогда я не интересовалась Виконом до такой степени; он знает, что я забочусь о себе.

Она зашла за экран и через минуту вышла обнаженная.

– Где вы хотите меня поставить?

– На подставку, ближе к свету.

Взглянув внимательно, Жэдивер подумал, что она похожа на маленькую девочку, утомленную маленькую девочку, которая давно уже вволю не высыпалась. Развязное выражение лица было обманчиво: оно дурачило его; особенно смешно выглядел вздернутый носик. Лицо не было юным, он дал бы ей лет сорок, может быть, больше, возможно, ей столько же, сколько и Бёрлингэму.

Тело ее выглядело хрупким, хотя и здесь можно было ошибиться. То тут, то там темнели маленькие морщинки, но вообще фигура казалась юной. Требовалось все его искусство, чтобы сделать ее эффектной в низко вырезанном платье такой, как ей мечталось. Ноги, хотя и красивой формы, слегка кривились верный признак венерианского рахита - результат того, что первые поселенцы не смогли разобраться в составе почвы Венеры, не содержащей некоторых жизненно важных элементов.

Если она хотела блистать в обществе, ей следовало выпрямить ноги. Изменить форму костей было сверх его сил, но он мог добавить побольше искусственной плоти, чтобы достичь того же эффекта.

Надев маску, Жэдивер потрогал сосуды, всунул руку в похожее на перчатку приспособление и начал работать.

Струя заставила затрепетать ее тело и вынудила потверже держаться на ногах, она непроизвольно сморщилась от боли. Набросав вчерне контуры, которые следовало изменить, он стал заполнять их рисунок.

– Не могу смотреть, - сказала Эмили.
– Я знаю, вы - отличный специалист, потому Бёрлингэм и выбрал вас, но мне кажется, то, что я хочу, - вам не под силу.

Вдоль края ее голени он направил струю по прямой линии вверх.

– Оценка таланта - зависит от точки зрения. Ну и от шахт и иных мест, где мне приходилось работать.

– Где, например?

– Преимущественно - на Земле.

– Я никогда не жила там, - сказала она печально.

– Вы не много потеряли.

Какой то частью разума он верил в то, что сказал, но по существу он лгал. Пока струя высушивала ноги, Жэдивер стал заполнять грудь.

– Как вы знаете, в наши дни инженеры специализируются. Возьмите индустриальные бюро. Обычно мы не занимаемся внутренними механизмами машин, хотя способны и на это. Как правило, большей частью конструируем только кожухи роботов.

Он добрался до лица и мимоходом придал вздернутому носику классически прямую форму.

– Идеальный внешний вид машины подчеркивает ее внутренние достоинства. Его достигаешь при наиболее эффективном распределении пустот и материала.

Отступив назад, он полюбовался общим видом.

Она прошлась по комнате.

– Человеческое тело - только эскиз. Его форму нельзя придавать роботу. По многим причинам. Робот должен выглядеть как приземистый контейнер на трех колесах со смотровыми трубками и волосиками антенн на макушке. Я спроектировал один. Это было мое самое любимое детище. Не знаю, был ли он смонтирован. Обычно роботы выглядят, как красивые девушки или симпатичные юноши, но механизм ведь неуклюж, он и не должен быть иным.

Искоса он посмотрел на струю.

– Короче говоря, я проектировал тела и лица роботов. Что же странного в том, что я могу делать то же самое с людьми?

Пульверизатор работал не жидкостью, а пылеобразной струёй. Женщина дрожала под ее ударами.

– Почему вам не нравятся роботы? Я не вижу в них ничего дурного. Они такие красивые.

Он рассмеялся.

– Я устал от бессмысленного совершенствования тел, которые потом выбрасывались... Почему бы телам и не быть прекрасными, учитывая то, с каким настроением они создавались?.. Как бы там ни было, я всегда кладу какой-нибудь прыщик на модель: не на лицо, на плечо, к примеру...

Она протянула к нему руки, и свистящим движением пульверизатора он смыл морщинки с ее тела.

– Земля... С вами там что-то случилось?

– Я вынужден был искать другую работу.

– Потому вы и прилетели на Венеру?

– Со временем я решился на это. Мне казалось, что где-нибудь во Вселенной должно найтись место для проектировщика, даже если он раньше имел дело с земными роботами.

Жэдивер криво усмехнулся.

– Первой моей работой в здешних краях была проектировка женских тел для так называемых общественных клубов.

– Ах, этих...
– протянула она насмешливо.

– Они узаконены на Венере. Сперва я пытался избежать подобной деятельности. Завсегдатаи ночных клубов не очень-то их долюбливают. Говорят, они хотят каждый раз иметь дело со все более порочными женщинами. Когда же они имеют дело с роботами... Ну, вы понимаете...

– Не презирайте их.

Трезвый тон Эмили подействовал на него отрезвляюще. Внезапно она посмотрела на него с подозрением.

– Не делайте мне прыщики...

– Ни одного, - успокоил он ее.
– Вы у меня будете без изъянчика.