Западня
Шрифт:
«И этот ревнует, — подумала она, опуская ложку в тарелку с куриным бульоном. — Ведь это он настаивал, чтобы я прекратила всякое общение со Степой. И Ольгу не пускала. А я была рада — так мне надоел этот алкоголик! Морочила девчонке голову, внушала, что Виктор — ее настоящий папа…Думала, так и будет — можно все зачеркнуть, изменить… А ведь как ни поверни — Ольга пошла в своего отца. Может, потому с ней такое и случилось…» Эта мысль не впервые приходила ей в голову. Она всегда очень боялась, что наследственный алкоголизм первого мужа как-то скажется на дочери. На ее здоровье, на ее склонностях… Ничего такого она не замечала. Конечно, Оля болела, пока росла, но не больше, чем болеет обыкновенный
На Новый год родители выпивали по бокалу шампанского, дети пили колу или сок Все было безоблачно. Алла даже забыла, что у нее когда-то был другой муж. И все-таки…
Все-таки Ольга зачем-то отправилась к отцу. За помощью?
За советом? «Если ей нужно было достать денег — неужели она не могла попросить у нас? — мучилась Алла. — Неужели ей было легче пойти к этому чужому человеку, которого она не знала, не любила, с моей подачи презирала? Она даже отцом его не звала!»
Перед ней возникла бутылка, в ее стопку налили водки. Она опомнилась, пригубила, взглянула на мужа. Он серьезно и сосредоточенно осушил свою рюмку, будто воду выпил. И снова взялся за бульон с пирогами. С той минуты, как Алла вошла в комнату, он ни разу на нее не посмотрел. Она наклонилась к нему и тихо проговорила:
— Степан ушел, что ж теперь злиться? Он имел право прийти. Это была его дочь.
— Знаю, — едва разомкнув губы, ответил муж.
— Если ты будешь так себя вести, я не выдержу, Я закричу, я что-то сделаю!
Он косо посмотрел на нее и заметил:
— Что-то ты стала его защищать. С чего бы это? Разжалобил?
Она отвернулась, нашла взглядом Милену. Девочка ничего не ела, даже ложку в руки не взяла. Сидела, уставясь в скатерть, и думала о чем-то своем. За эти дни она заметно похудела, и Алла не могла припомнить, чтобы она слышала от дочери больше десяти слов вдень. Милена и раньше была не слишком разговорчивой, но это уж слишком…
— Если не хочешь есть, иди к себе, — ласково сказала ей Алла.
Девочка встала и, не попрощавшись, вышла. Алла ей даже позавидовала — по крайней мере, та может лечь на постель, забыться, побыть в тишине. А ей придется еще пару часов выдерживать эту пытку. Сидеть и слушать, как все за столом превозносят покойную Ольгу, которую они почти не знали… Если она сама не знала свою дочь, что уж говорить о других родственниках! И ведь всем известно, что девушка отсутствовала непонятно где целую неделю.
И об этом не говорится ни слова. Как будто ничего не случилось, Образ Ольги становился теперь каким-то невероятно идеальным. Чудесная была девушка, ангел! Не грубила, не курила, любила родителей, собиралась поступать в институт… Раньше Алла и сама так думала о дочери. Теперь все эти слова создавали ощущение фальши. Она не узнавала в этом светлом портрете своей дочери. И от этого ей становилось страшно — как будто она теряла даже память о ней.
Гости не стали засиживаться и скоро разошлись. Потом, убрав со стола и вымыв посуду, молча ушла мать Виктора. Сватья ей не помогала — сидела в кресле, схватившись за сердце, и причитала, что ей не стоило даже пробовать эту проклятую водку. Виктор включил телевизор и уставился в экран.
Алла вошла к дочери. Милена лежала на постели, отвернувшись к стене, заткнув уши наушниками плейера. Это так напоминало Ольгу, что Алла даже испугалась. Она подошла, наклонилась, осторожно погладила дочь по плечу:
— Может, прогуляемся? Мы вдвоем, ты и я. Мне тоже тяжело, не могу я сидеть дома.
Милена даже не стянула наушники. Алла нажала кнопку и остановила кассету. Девочка
встрепенулась и сердито взглянула на мать:— Я никуда не пойду Я устала, спать хочу.
— Тогда разденься и спи.
— Я сама знаю, что мне делать!
Так дерзко она никогда еще не говорила. И это снова напомнила матери Ольгу. Она в растерянности смотрела на дочь. Ну, как она может узнать, что таится за этим упрямым, выпуклым лбом, почему так сердиты эти голубые отцовские глаза? «Я не понимала Олю, и эту я тоже совсем не понимаю…»
— Что-то случилось? — Она старалась сдерживаться, ей не хотелось показать, что она обижена. — Почему ты такая?
— Я нормальная, — зло ответила та. — Ничего не случилось. Олю похоронили, а больше ничего не случилось. А вам всем наплевать!
Женщина пошатнулась, будто на этот раз сама получила пощечину. Да, она не ошиблась — Милена смотрела на нее с ненавистью. Но, господи, почему?!
— Как ты можешь, — прошептала Алла. — С чего ты взяла, что нам плевать?! Ты что — слепая?! Не видишь, что мы с отцом переживаем?!
— Он ей не отец, — высказалась Милена и снова нажала кнопку.
Алла не помнила, как она встала, как вышла из комнаты. Очнулась на темной кухне. Она сидела за столом, уронив голову на руки. Не плакала, не спала, ни о чем, кажется, не думала. На столе виднелась пачка сигарет — забыл кто-то из гостей. Там нашлись две погнутые сигареты. Алла закурила. Она машинально отметила, что табак дрянной, едкий, что из-под прикрытой двери на кухню пробивается свет. Подумала о том, ушла ли ее мать. И что сейчас делает Виктор, и сколько она тут сидит? Огонек сигареты мерцал в темноте, от дыма кружилась голова. Когда она курила в последний раз?
Алла вспомнила. Она попросила сигарету у Михаила. Это было в тот день, когда она поссорилась с мужем и отвезла Милену к своей матери. Недавно, где-то неделю назад. А ей казалось, что это было очень давно. Следователь говорил ей, что Михаил был первым, кто опознал тело. Тогда она была слишком потрясена, чтобы удивиться. И какое ей было дело до этого журналиста! Но сейчас, вспомнив об этом, она была поражена. «Я увидела его с Ольгиным велосипедом, когда она исчезла… К нему побежала Милена, и ее пришлось оттуда забирать. Он искал Ольгу, помогал мне… А потом наткнулся на ее тело. Это что — простое совпадение? Конечно, мы живем рядом, гуляем в одном уголке парка, но раньше-то я никогда с ним не сталкивалась! Он с тех пор ни разу не звонил…Мог хотя бы выразить соболезнование, хотя…Кому они нужны, эти дурацкие соболезнования!»
Она зажгла свет, взглянула на часы. Половина одиннадцатого. Она просидела на кухне четыре с лишним часа, в каком-то тупом оцепенении, не замечая времени. Ее никто не тревожил. Мать давно ушла домой. Оказывается, Виктор предлагал ей остаться ночевать в комнате Милены, но она не согласилась. Наверное, была обижена тем, что дочь решилась ей противоречить и угостила бывшего мужа. Отвезти тещу на машине Виктор не мог — он выпил за столом три рюмки водки, как полагалось по обычаю.
— Будем ложиться? — предложил он. — Милена уже спит.
Алла принялась было стелить постель, но вдруг остановилась, обернулась к мужу.
— Слушай, разве у Ольги был плейер для компакт-дисков?
Виктор удивленно поднял белесые брови:
— Откуда? Я не покупал.
— И я никогда такого не видела. Она и не просила купить. А вот Степан утверждает, что Ольга забыла его у него в общаге.
Виктор заинтересовался. Алле пришлось пойти в комнату к Милене и в темноте отыскать плейер. Он лежал на столе, на развернутом пакете. Девочка, судя по ее ровному дыханию, спала. Во всяком случае, она не шевельнулась, пока мать шарила на столе в темноте.