Запах легких денег

Макс залез на переднее сиденье рядом с водилой, кинул пакет назад, Жорику в руки. Тот его подхватил на лету. Киселевич тоже забрался в машину и захлопнул дверцу. Он был искренне расстроен, что ему так и дали уединиться с Марго. О своем кошмарном прикиде он как-то в этот момент не думал. Гробовщик обиженно насупился и погрузился в себя.

Все, можно было уматывать отсюда — операция была завершена с невероятным успехом. Мало того, что они вернули деньги гробовщика, так ещё и неплохо заработали на блудной жене этого торговца ядерными боеголовками. Осталось только поделить деньги в соответствии с заключенным договором. Правда, он нигде не был зафиксирован, но друзья так сработались друг с другом, что никому даже не хотелось кого-то кидать. Даже гробовщика. Хотя он ничем не помог и только путался у всех под ногами.

Осталось только выбраться из Москвы без приключений и двинуть в сторону Карячина. Сдать деньги Леве Меченому, причем только баксы, изъятые у Киселевича, получить причитающиеся бабки и в отпуск, отдыхать от праведных дел где-нибудь на греческом курорте. Но злой дух легких денег все ещё витал над ними и путал все планы.

— Боря, трогай! — заплетающимся языком распорядился Макс. — Нам тут делать больше нечего!

Боря нажал на газ, и машина скоренько отъехала.

А невдалеке в неприметном «жигуленке» сидели капитан и Витя. Мент не спускал глаз с «фольксвагена» и прекрасно видел всю безобразную сцену обмена. Но почему-то не хотел в неё вмешиваться. Он считал, что его час ещё не наступил.

— По-моему, они и этих нагрели, — заметил он. — Тем лучше для нас!

И капитан устремился следом за «фольксвагеном».

Глава 15 «Бенефис мента»

И вот голубая мечта достигнута. Можно радоваться. Один день. Назавтра радость несколько притупляется, отходит на второй план, и начинаются всякие проблемы с пристройкой этой мечты, которая, оказывается, не вписывается в общепринятые нормы и мешает жить другим мечтателям. Поэтому они недовольны и начинают портить жизнь счастливчику. У него появляется главная забота — как сохранить достигнутую мечту и не лишиться радостного впечатления. И ещё он начинает понимать, что хотел от мечты большего, а получил то, что не стоило тех мытарств и нервных потрясений, которые ему пришлось пережить по дороге к этой мечте. И постепенно радость превращается в свою противоположность. Одни м словом, мечта тем и хороша, что не доступна.

«Фольксваген» выехал на Варшавское шоссе и погнал в сторону Кольцевой автострады, быстро набирая скорость. Рэкетиры решили не задерживаться в Москве, чтобы не нарваться на лишние неприятности. Один Киселевич был настроен остаться в столице, чтобы затеряться в каменных джунглях с причитающейся ему долей. А доля была немалая, причем совершенно несопоставимая с его вкладом в возврат ворованных денег. Поэтому его соратники не спешили с ним делиться.

Макс повернулся назад и проорал заплетающимся языком:

— Жорж, посчитай, сколько нам этот хмырь отстегнул!

Жорик вынул деньги из полиэтиленового пакета, быстренько пересчитал пачки, заклеенные банковской оберткой, и радостно доложил:

— Ровно триста тысяч!

— Понял, Кисель, как работать надо! — заорал довольный Макс. — Это тебе не гробы строгать! Двух зайцев одним выстрелом. Бах! — Он направил палец на Киселевича и «выстрелил». — И наши бабки вернули и мужика нагрели на десять тысяч баксов! Ловко?

Киселевич был вынужден согласиться.

Действительно, Макс провел блестящую операцию по сравнительно честному отъему денег. Никому и в голову не пришло, что можно легко подзаработать на чувствах влюбленного старикана. Похоже, у Макса разыгрался настоящий азарт к мошенничеству, и он готов был объегорить любого лоха, который ему подвернется под руку. Но, как известно, на каждого мошенника обязательно найдется другой мошенник, который будет и хитрее, и безжалостней.

Макс вытащил из внутреннего кармана пиджака пачки баксов, оставшиеся у него после вскрытия витиного чемодана, и тоже бросил их Жоре.

— Сложи все вместе! — распорядился он. — Теперь ты у нас будешь казначеем общака! Храни его как зеницу ока! И учти, если общак погибнет, ты пойдешь следом за ним!

И Макс громко захохотал.

Жорик принял его высказывание за шутку, раскрыл на коленях дипломат, убрал в него пакет с рублями и добавил к общей сумме тридцать с лишним тысяч баксов, переданные командармом. Так что общак стал настолько внушительным, что впору стоило подумать о надежности его хранения. Но, как назло, под рукой не оказалось подходящего сейфа. Закрыв дипломат на оба замка, Жора поставил его под ноги на резиновый коврик. С этого момента он почувствовал себя настоящим казначеем и готов был любому, кто протянет к дипломату свои лапы, свернуть башку.

Но гробовщика все ещё продолжал мучить один неразрешимый вопрос.

— Макс, это все хорошо! — осторожно сказал он, словно проверяя почву. — Ты лихой парень и можешь обработать любого.

— Ты чем-то недоволен? — поинтересовался Макс.

— Я хотел бы знать, когда мы будем делить этот наш общак? — нерешительно спросил Киселевич, понимая, что выбрал не очень подходящее время для этого. Ну, а какое подходящее? Когда ни заговори о деньгах, всегда не к месту. — Хотелось бы получить мою долю. А? Согласись, я честно участвовал в операции. Даже этот, как его… протокол составлял.

— Не спеши! — успокоил его Макс. — Приедем на родину, вот тогда и поделим.

— Какую ещё родину! — возмутился Киселевич. — В Карячин, что ли? Я никуда не собираюсь возвращаться! Чего мне там делать? Моя контора никакой прибыли не дает. Да ещё и кредит возвращать! Вот если тут в Москве ритуалку открыть, от клиентов отбоя не будет. Бандиты друг друга отстреливают, коммерсанты конкурентов заказывают, да народ мрет от голода и нищеты. Только успевай хоронить! Я тут на свою долю хорошо развернусь!

Макс смотрел на него прозрачными, затуманенными алкоголем глазами, и в них читалась неприкрытая злость.

— Эх, Кисель, на чем бизнес делаешь! — возмутился он. — На горе народном. Получается, чем трупов больше, тем у тебя морда шире.

Киселевич замолк и опустил голову долу.

— Сволочь ты, Кисель, вот что я тебе скажу! — добавил Жорик. Он-то гробовщика сразу возненавидел классовой ненавистью. — Пока другие, понимаешь, кровью и потом зарабатывают себе на хлеб насущный, некоторые деятели только и ждут, как бы побольше померло народу, и тихо себе строгают гробики.

Гробовщик вообще приуныл и вжал голову ещё ниже в плечи.

— Была б моя воля, я бы таких бизнесменов своими руками душил! — зло проговорил Боря, не отрываясь от дороги. Движение было интенсивное, только смотри, как бы в кого-нибудь не влететь. Но общий разговор его заинтересовал.

Теперь уж Киселевич конкретно обиделся. Его задели за живое. К своей профессии он относился с уважением, если не сказать, ревниво. И не любил, когда посторонние оскорбляли его в лучших чувствах.

— Да ладно вам! — зло проворчал он. — Всякий бизнес имеет право быть. И этот ничем не хуже любого другого. Кто-то ведь должен этим заниматься. Одни отнимают бабки у коммерсов. Другие разводят лохов на рынках. Третьи исполняют заказанные убийства. Ну, а четвертые подбирают за ними трупы. Какое время — такие и профессии! Так ведь, Макс?