Запах магнолий

Засыпать вот так с мамой рядышком она очень любила. Когда она уснет, мама задует свечку и уйдет в другую комнату. Но пока мама рядом, и ей спокойно и уютно. Воображая себя какой-нибудь героиней из сказок, она мысленно улетала в мир своих детских грез!

– Привет, Ева!

– Ой, крестный! Ты меня напугал. Привет! А папы нет дома.

Ева не слышала, как заходил крестный. Она подумала, что, скорее всего входная дверь была открыта. У них была собака по кличке Линга, и когда кто-то приходил, она лаем извещала об этом хозяев.

"Наверное, убежала погулять на улицу", - предположила Ева.

– Вот батяня дает! А сказал, что сегодня дома.

Джон, так звали крестного Евы (на самом деле Евгений, но все обращались к нему именно так), был невысоким, но мускулистым и поджарым.

Он подошел к столу, за которым она сидела, и положил руки ей на плечи.

– Когда ты начнешь есть, одни костяшки торчат!
– это было сказано не в вопросительной интонации, и Ева ничего не ответила, только улыбнулась.

Ева перехватила одну его руку и повернулась к нему лицом. Он не убирал рук от ее плеч, и ей пришлось приложить усилия, чтобы их как-то сдвинуть.

– Ну, кре-е-естный!
– протяженно произнесла Ева.

Она посмотрела на ту его руку, которую уже перехватила своими ручками. Его руки были крепкие, жилистые, с толстыми пальцами и все в наколках. На пальце был наколот черный перстень. На тыльной стороне руки, что она держала, была наколка женщины с длинными волосами.

– Наколка понравилась?
– спросил Джон, увидев, что она рассматривает его наколку.

– Ну-у-у, - протянула Ева, - У папы тоже наколки.

Она не знала, что ответить. Сказать, что нравятся - это не так. Сказать, что не нравятся - тоже не так. Некоторые ее подруги делали временные татуировки себе, она же не понимала, какой от этого толк. Ей было любопытно только, что они обозначают. И потому она спросила, что это за женщина.

– Это Дева Мария.

– А зачем ты это сделал?

– Да, просто так.

Видимо, не желая рассказывать о своих наколках, Джон, перевел разговор на другую тему.

– Уроки делаешь?
– поинтересовался он.

Это было и так ясно, судя по разложенным на столе учебникам и тетрадкам, но Джону нужно было о чем-то завести разговор. Он сел на стул, находившийся с правой стороны от стола.

– Угу.

Когда дома никого не было, Ева часто ходила только в нижнем белье. Вот и сегодня она так сидела за столом. Вспомнив об этом, и поймав взгляд Джона, скользнувший по ее полосатой майке и куда-то вниз, Ева покраснела. Джон не пытался скрыть своего интереса. Он наклонился в бок, противоположный от стола, рассматривая ее. От этого его действия, Ева еще больше залилась краской.

– Какая у тебя красивая маечка, с какими-то завязочками, - сказал Джон и потянулся одной рукой к шнуровке на майке, - Это что для красоты или они развязываются?

– Ну да, развязываются, - ответила Ева.

Она положила ладошку руки на шнуровку и отодвинулась. Излишнее внимание Джона вызывало у нее смущение.

– О, да у тебя уже титьки стали появляться?!
– неожиданно подчеркнул Джон, слегка ущипнув ее за сосок, нагло выпирающий из-под кофты.

– Или пока это еще только соски?
– Джон задал следующий вопрос, почему-то сделав ударение на букву "о".

– Хватит, - Ева подставила к груди ладошки, защищаясь от приставаний.

– Тебе ведь уже есть двенадцать?
– продолжал расспрашивать он.

– Будет скоро.

– Мальчишки, наверное, толпами бегают?

– Нет.

– Да ладно!
– словно не веря ее словам, произнес Джон.

Еве не нравился этот разговор, хотя она смущенно улыбалась, отвечая на его озорную улыбку. Его глаза горели, а лицо светилось от каких-то одному ему известных мыслей. Ева это видела, но воспринимала, как радушие и доброжелательность.

– А в куклы ты еще играешь?

– Да.

– Покажешь мне своих кукол?

– Вот!
– сказала Ева, развернувшись вполоборота, и указав пальцем на полку с куклами и игрушечной мебелью.

– Не, пошли вместе посмотрим, какие у тебя куклы.

– Да я не хочу сейчас, - сказала Ева и поднялась со стула.

Ева в этот момент вспомнила историю годовалой давности или даже больше. Был какой-то праздник, родители с друзьями сидели на кухне. Кто-то за столом, кто-то на диване. Крестный тоже был. Ева играла в куклы у себя в комнате. Было уже поздно, и она решила принять душ перед сном. В ванной комнате не было ее белья, и поэтому она надела платье на голое тело и так вышла. В этот момент к ней подошел в коридоре крестный. Он что-то сказал, потом неожиданно ее схватил и понес в комнату. Она пыталась вырваться, но справиться с ним не получалось. Он нес ее, что-то шутил, смеялся. Потом он поставил ее на стульчик, стоявший перед шкафом с игрушками, спиной к себе, чтобы она показала своих новых кукол. Он все еще не отпускал рук с ее бедер. С одной стороны подол платья задрался. Ева пыталась его опустить. Она не хотела, чтобы крестный заметил, что она без трусиков. Но он обхватил ее рукой, и будто ненароком начал слегка поглаживать пальцами между ног. Ева потянула его за руку, чтобы убрать от себя, но он тогда сильнее сжал свои пальцы.

"Ты ходишь без трусиков?", - удивленно спросил он.

Ева не помнила, что ответила тогда. В комнату вошел папа, и, улыбаясь, сказал: "Пошли, что пристал к ребенку?! Пусть играет!".

От этого воспоминания, у Евы побежали мурашки по телу и зарделись щеки. Помнит, ли это крестный?

Еве не хотелось играть, и она не понимала, почему крестный так долго не уходит, ведь родители не скоро еще вернутся с работы. Она направилась в другую комнату, подумав о том, что и крестный вслед за ней встанет, и поскольку родителей ждать слишком долго, он уйдет.

– Папа не скоро будет, - напомнила ему Ева.

Не оглядываясь, она направилась в другую комнату. Он как-то быстро оказался сзади нее, схватил за плечи и развернув, потянул на себя. Они повалились на кровать. Оказавшись сверху него, она стала упираться руками в его плечи, чтобы встать. Джон крепче прижал ее к себе и, повалив на спину, полез целоваться. От него пахло спиртным. Ева вырывалась и вертела головой в разные стороны. А Джон все еще улыбался, как будто это была какая-то приятная игра.

– Ты умеешь целоваться?
– спросил он.

Ева не понимала, почему он это спрашивает и вообще не понимала всего происходящего.

– Давай, я тебя научу?
– не дождавшись ответа, сказал Джон.

– Да, хватит! Ты напился!

Она все еще пыталась вырваться, но он был намного сильнее. Его губы оказались совсем близко, и когда сомкнулись на губах Евы, она почувствовала что-то влажное и твердое. Это был его язык. Он приоткрыл им рот Евы, и уверенно проник в него. Ева замерла на несколько секунд. Это было непонятное ощущение. Ева не успела понять, приятно это или нет. Она лишь подумала, что это необычное ощущение. И тут в голове у нее пронеслось: "Это же крестный!".

Она резко отпрянула от него.

– Тебе разве не понравилось?

– Фу. Ты обслюнявил меня, - вырываясь, смущенно ответила Ева.

Джон улыбнулся и снова попытался ее поцеловать. Отворачивая от него лицо, она почувствовала, как колется его щетина.

– Отпусти, ты колешься!

– Это ты вертишь головой во все стороны. Давай, еще раз попробуем, увидишь, я не буду колоться, - предложил он.

Он снова приблизил свое лицо к ней, а одну ее руку потянул на себя, к ногам, чуть ниже пояса. Ева посмотрела на его треугольный бугорок и резко оттолкнула от себя.