Запах полыни. Повести, рассказы
Шрифт:
Мы уже собирались оставить свой наблюдательный пункт, но в это время по улице кто-то громко затопал, мимо нас промчалась темная фигура и влетела в дом, распахнув двери настежь.
— Глухой Колбай! — радостно шепнул Ажибек. — Ну, сейчас будет дело! Уж он-то не станет лизаться! Уж онто покажет и ему, и ей!
Мы и сами узнали глухого. Снова приникли к окну.
В доме послышался грохот, глухой Колбай натыкался в темноте на вещи. Затем на мгновение вспыхнула спичка, мы увидели Дурию с распущенными волосами, полуодетого Ырысбека с зажженной спичкой в руке и метнувшегося к ним глухого
Я вспомнил про нож Колбая, и меня сковало ледяным ужасом. То же самое случилось и с другими ребятами. Ажибек и тот затих, сидел, прижавшись к стене. И как бы в ответ над нашими головами что-то тускло сверкнуло и мягко шлепнулось на землю. Ажибек протянул руки и поднял нож Колбая.
— Пойдемте лучше отсюда. Подальше от беды, — прошептал Ажибек, стуча зубами.
Мы только и ждали, когда можно будет уйти, не боясь его насмешек. Нас тут же как ветром сдуло. Но стоило нам удалиться на безопасное расстояние, как Ажибек снова стал нашим прежним Ажибеком и с досадой сказал:
— Жаль, было темно. Ну, и задал, наверное, Колбай этому Ырысбеку!… Но ничего, а эту штуку я все равно взял с собой. Теперь она будет моей.
И он извлек из-за пазухи нож Колбая.
Уже светало. Из ближнего сарая прокричал петух, отозвался второй в другом конце улицы… за ним подал голос третий…
Днем ребята снова собрались перед клубом. Ажибек позвал в сторону тех, кто был с ним под окном Ырысбека, и спросил:
— Вы ничего не знаете о Колбае?
— Ничего, — ответил каждый. — А что случилось?
— Он исчез! Никто не знает, где глухой Колбай. Утром он должен был прийти на ток и не явился. И бригадир его искал, и учетчик. Даже сам председатель. И не нашли. Дом его заперт. А сам он как провалился под землю.
Мы переглянулись, подумав об одном и том же.
— И к Ырысбеку ходили, — сказал Ажибек, легко угадав наши мысли. — Учетчик Бектай был. Да Ырысбек и слушать не захотел. «Проваливайте, говорит, со своим Колбаем. Я вернулся с войны». А по-моему, он убил глухого и спрятал. Бобще, — он ввернул русское слово «вообще», — бобще, от Ырысбека всего можно ждать. Уж я его знаю, на станции с ним был. Чуть что не по душе, кричит: «На фронте я бы таких стрелял». Псих, вот он кто!.. Пойдемте к нему, посмотрим. Может, отыщем труп глухого Колбая.
Обмирающие от страха, гонимые не менее сильным чувством — любопытством, мы подошли к дому Ырысбека. Дом все так же зиял распахнутыми окнами и дверью. Изнутри доносились звуки домбры. Мы осторожно заглянули в окно. Ырысбек, в нижней рубашке, но в галифе и сапогах со шпорами, лежал на неубранной постели и тихо наигрывал на домбре. Заметив нас, он сказал, не прекращая своего занятия:
— А, это вы? Адъютант, подойди ко мне.
— Адъютант — это я, — важно пояснил Ажибек. — Ждите меня здесь, — и вошел в дом.
— Ассалауалейкум! — приветствовал он хозяина.
Ырысбек отложил домбру, сел на постели, строго сказал:
— Это что еще за ассалауалейкум? Я тебя как учил, а? А ну-ка, марш на улицу и войди,
как положено солдату!Ажибек вышел в прихожую и, войдя снова, поднес руку к виску, рявкнул:
— Здрабие желаем, товарищ кямяндир!
— Вот теперь правильно! Вольно! Слушай боевое задание: возьми вон те щипцы, разведи перед домом огонь. Когда щипцы раскалятся, доложи мне. Иди выполняй приказ!
Ажибек направился к очагу, возле которого лежали щипцы для углей.
— Вернись на место, — сказал ему Ырысбек. — Что должен сказать солдат, получив приказ командира?
Ажибек опять поднес к виску ладонь и звонко ответил:
— Есть, товарищ кямяндир!
— Кру-угом! Шагом марш! — скомандовал Ырысбек.
Мы сгорали от зависти к Ажибеку. Ырысбек обращался с ним как с настоящим военным. Ажибек вынес на улицу щипцы с таким видом, словно это было оружие огромного значения.
— А ну, ординарцы, слушай мою команду: соберите дрова, разведите огонь!.. Как должен ответить солдат?
— Есть! — крикнули мы и бросились за дровами.
Разжигая огонь, гадали: зачем Ырысбеку понадобились горячие щипцы?
— Значит, нужно. Приказы командиров не обсуждаются, — пояснил Ажибек, повторяя чьи-то слова.
Когда концы щипцов налились малиновым цветом, как бы стали светиться изнутри, Ажибек одернул рубаху и отправился с докладом к Ырысбеку. Командир Ажибека вышел в гимнастерке, затягивая ремень. Убедившись в том, что талия его перетянута достаточно туго, Ырысбек протянул адъютанту ключ:
— Открой дверь сарая! Там связанный Колбай. Вытащи у него тряпку изо рта.
Ажибек отомкнул висячий замок, вошел в полумрак сарая. Через секунду-другую мы услышали вопли глухого Колбая:
— Убей меня, убей! Выпей кровь мою! Или я сам тебя прикончу!
— А вы что не видели? Марш по домам! — сказал нам Ырысбек, впрочем не очень сердясь, и, взяв раскаленные щипцы, вошел в сарай.
Мы вновь задрожали от страха, но остались, только отступили в сторону, ожидая, чем кончится все это.
— Ну, жги, жги меня! — послышался злобный голос Колбая.
— Сам просит. Я бы ни за что не просил. Отдал бы Ырысбеку жену, а себе взял другую, — прошептал Ажибек, еле ворочая одеревеневшими губами.
— Не надо! Не надо! — жалобно заверещал невидимый нам Колбай.
Ажибек не выдержал, подкрался к сараю, заглянул в открытую дверь. А нам бы позвать на помощь людей, да подошвы прилипли от страха к земле, язык к нёбу прирос.
— Там такая жуть, такая жуть, — сообщил Ажибек, вернувшись. — Думаете, он глухого Колбая терзает? Как бы не так! Он пытает себя! Лижет щипцы, как ложку сметаны. «Видишь, говорит, как я люблю Дурию».
— Лижет? Не может быть! — усомнился Самат.
И мы, остальные, тоже не поверили Ажибеку. И оттого, что он врал как ни в чем не бывало, страх наш исчез. Значит, там, в сарае, ничего ужасного не случилось.
— Ну, не совсем лижет, он же не дурак, — поправился Ажибек, очень недовольный нашим недоверием. — Но…
Он не договорил. В дверях сарая появился Ырысбек с щипцами в руке, постоял, сосредоточенно глядя перед собой, потом вспомнил про щипцы, небрежно отбросил их в сторону и сказал Ажибеку: