Запах преступления

Когда я был совсем мелким, мини-пигом, как ласково называли родители, а Ре – желтым цыпленком, родители сажали нас четверых в одну песочницу. Забыл сказать: когда мы были совсем маленькими, с осени до весны котята постоянно гостили у кого-то из соседей. Потом-то их звать к себе перестали, но об этом как-нибудь в другой раз. Итак, песочница и нас там четверо. С братьями Ре такой номер бы не прокатил, а у моих братьев с сестренками свои занятия. И упрашивать бесполезно, хоть ты тресни, как говорит соседка. Ну а мы… Типа, играйте, мелкота, и дайте старшим хоть немного от вас передохнуть.

Только ничего хорошего из этого ни разу не получилось. Помню, принес я заводной паровозик, мы с Ре стали его запускать, а котенок, который братик, смотрит на игрушку и вздыхает. Сестренка того и гляди расхнычется. А к вечеру паровозик исчез: оказывается, «сладкая парочка» унесла его домой. Даже разрешения не спросили. А ведь чужое брать нехорошо, это все знают.

– Тебе что, жалко, что ли? – жалобно промяукал братик, когда мы потребовали игрушку назад. – У нас таких нет.

То же самое потом случилось с мячиком, шарфом, который Ре подарили на день рождения и формочкой для песка в виде самолета. Про конфеты и прочие лакомства даже и говорить нечего. Взрослые давали нам на всех, но брат с сестричкой быстренько проглатывали свое и смотрели на нас так, будто готовы эти сладости прямо изо рта вынуть. А когда их приглашали на ужин, все самое вкусное неизменно оказывалось в их тарелках или рядом.

– Так нечестно! – пытались мы возмущаться. – Что они себе все хватают?

– Вы живете в доме, с родителями, одеты-обуты, – суетливо кудахтала в ответ мама Ре. – А у них никого нет, одни-одинешеньки на всем свете. Никто не приголубит, на ночь сказку не расскажет…

Одни, как бы не так! Котят все соседи кормят, жалеют, а им все будто так и надо. Проделки, за которые другим бы не поздоровилось, им с лап всегда сходили. И если что-то случалось, на этих двоих думали в последнюю очередь.

– Опять обокрали булочника!

– У енотов стащили белье прямо с веревки!

– Залезли в сарай и так там набедокурили! Нет, не может быть, чтобы котята. Они же такие лапочки, воды не замутят.

– Но я сама видела, как они выбегали от енота! – доказывала какая-то из соседок.

И всегда кто-то спешил ей возразить.

– Нет, что ты, тебе показалось. Зачем так про бедных сироток?

Как случайно проговорилась мамина подруга, родители у них живы, только в доисторические времена куда-то уехали, а детей с собой не взяли.

И что, из-за этого надо все им всегда отдавать? То есть, конечно, мы с Ре не какие-то жадины, но одно дело, когда сам хочешь поделиться, а совсем другое… Ощущение, будто проглатываешь длинную макаронину, прямо из холодильника. Противно, даже если ты поросенок.

Это я все к тому, что, став постарше, мы решительно отказались с ними играть и вообще брать в компанию. Братья Ре и раньше без церемоний гнали, стоило котятам только подойти, а с этими драчунами связываться себе дороже. Мои братья и сестренки добротой к чужим тоже не отличаются. И перехватить у них вкусненькое вряд ли у кого-то получится.

Взрослые соседи разделились на два лагеря: одни продолжали подкармливать брата с сестренкой и приносить им всякие вещи, а другие заявляли, что они уже не маленькие и в таком возрасте пора бы самим лапками шевелить. Хотя бы газеты по домам разносить: труд невелик, зато на скромную жизнь хватит. Опять же, сад у них огород… прополоть бы, да что-то полезное вырастить. Так ведь нет, привыкли, что на готовеньком.

Короче говоря, став постарше, мы с Ре старались с котятами не сталкиваться. А, заметив издалека, поскорее свернуть на угол или перемахнуть через забор. Или, если уж никак не разминуться, сделать вид, будто смотрим в другую сторону. Да и о чем с ними говорить?

Смотреть на этих двоих тоже никакой радости. Выглядят, словно на карнавал собрались, или, как однажды сердито хрюкнул мой дядя, артисты из погорелого театра. Одежда на обоих чистая, отглаженная, не как у всех, а будто чтобы нарочно продемонстрировать, какие они аккуратные. На сестренке платьице с оборками и белым воротничком, братик в коротких штанишках, да еще и на подтяжках. Кто сейчас такое носит? Это еще ладно. Котята все время ходят вместе, держат друг дружку за лапку, вечно печальные глазищи на полмордочки. Кажется, еще секунда и оттуда польются такие же огромные слезы. Смотреть противно!

Какое-то время мы с котятами вообще не виделись, я даже забыл про них. А потом буквально столкнулись перед кошкиным домом, когда мы с мамой в первый раз шли туда в гости. То есть, когда в первый раз шел я. Мама тогда очень не хотела опоздать – к ужину обещали жаркое из топинамбура, поэтому мы пришли чуть раньше обычного. Вот тогда я эту парочку у ворот и заметил. Оба в тех же старых одежках, которые будто стали им ну очень малы. Не так, как это обычно бывает: там чуть-чуть, здесь немного, а будто нарочно, напоказ. На сестренке то же платье с белым воротничком, поверх него передник с карманами и заплатками. У братца лапки из рукавов застиранной рубашки торчат.

Стоят эти двое напротив ворот, на другой стороне улицы, с окон второго этажа глаз не сводят и напевают тоненько так, жалостливо:

– Тетя, тетя кошка, выгляни в окошко, здесь стоят котята, ты живешь богато. Обогрей нас, кошка, накорми немножко…

У меня от этого нытья даже в ушах зачесалось. Мама открыла сумочку в поисках монетки – дать им, чтобы замолчали и перестали на нервы действовать. Но тут калитка бесшумно распахнулась и оттуда как молния, выскочил кот Василий. Одним прыжком он оказался рядом с котятами, схватил их за шкирки, поднял и зашвырнул подальше, будто тряпочных. Удивительное дело: эти двое ни словечка не мявкнули, будто все так и надо. Встали, отряхнулись и пошли восвояси. Даже ныть прекратили.

– Уж больно ты сурово с ними, – смущенно хрюкнула мама, когда мы проходили в гостеприимно распахнутую калитку. – Сиротки несчастные все-таки.

– Попрошайки бессовестные, вот они кто, – рявкнул Василий, еще не успокоившись. – Нет, чтобы делом заняться. Участок их видели? Так сходите, очень поучительное зрелище.

– А почему они назвали ее тетей? – спросил я маму, когда мы проходили по двору мимо клумбы с пестрыми лилиями, беседки и блестящего шара на подставке.

– Ты что, не знаешь? – удивилась мама. – Они ей родные племянники. Кошкина сестрица их родительница и есть.

– Так значит, они никакие не сиротки?

– С такими родителями как у них… Только не вздумай никого там об этом спрашивать, а то еще подумают, что мы невоспитанные.

Чтобы мама вспомнила о воспитании и хороших манерах, причина должна быть более чем весомая!

На следующий день, я постучался к Ре, то есть, кинул желудь ему в форточку. Это наш старый условный сигнал. У них на участке дубов нет, поэтому в окно каморки, где обитаю я с младшим братишкой, летит то кукурузное зерно, то гранула комбикорма. Вдвоем мы и устроили экспедицию к заброшенному газетному павильону, с крыши которого место обитания котят перед тобой как на тарелке, разглядывай, не хочу. Вдруг там и, правда, появилось что-то достойное внимания.