Запах страха. Коллекция ужаса

— Да. Я сам когда-то был мальчишкой. Убийца отжал ее фомкой.

— Я видел, — кивнул сочинитель ужасов.

— Вы спите на первом этаже. Вы ничего не слышали?

— Нет. Я крепко сплю.

— Понимаю. Вот моя проблема, и я надеюсь, что вы можете помочь мне ее решить. Для любого преступления нужны три вещи: мотив, способ совершения и стечение обстоятельств. Узнать их — уже большое дело. Здесь у нас произошло убийство. Убийство ребенка. Я ненавижу мразей, которые убивают детей, и еще ни одно преступление мне не хотелось раскрыть так, как это.

— Понимаю, — сказал сочинитель ужасов.

— Способ совершения очевиден. У него имелось оружие, машина и инструменты. Возможно, перчатки, потому что мы не нашли никаких свежих отпечатков, которых не могли бы идентифицировать. Мотивом могло быть ограбление, но, вероятнее, он имеет сексуальный характер. Исчезла девушка, молодая блондинка, очень хорошенькая, если судить по единственной фотографии, которую мы до сих пор видели.

— Да, — согласно кивнул сочинитель ужасов.

— Наверное, он увидел ее где-нибудь. Но это еще не все. Он должен был знать, что на ночь она останется в вашем доме. Где он мог ее увидеть? Как выяснил, куда она едет? Если я узнаю ответы на эти вопросы, я найду его.

— Хотел бы я вам помочь. — Сочинитель ужасов мысленно улыбнулся.

— Кроме ваших гостей, к вам вчера никто не наведывался?

Он покачал головой.

— Никто.

— Может быть, доставляли товары, приходили чинить камин или что-нибудь в этом роде?

— Нет, никого не было. Они вчера поздно приехали, капитан. И я никому не рассказывал. Когда я ходил осматривать поля для гольфа, я говорил людям, что жду гостей и что они захотят поиграть, но не уточнял, кто ко мне приедет. Незачем было.

— Значит, с этим понятно. — Капитан Барлоу с мрачной миной встал. — Они сами рассказали. Отец уже назвал три имени, и они продолжают вспоминать. Может быть, они еще кого-то посвящали в свои планы. Он признается. Его жена…

— Никому не рассказывала?

— В том-то и дело. Рассказывала. И многим. Она говорит, что не может всех вспомнить. Она лжет, не хочет, чтобы ее друзей беспокоили. Но, черт возьми, их придется побеспокоить. Сложность, вернее, одна из сложностей в том, что все они живут в другом штате. Я не могу сам с ними поговорить, но как бы мне этого хотелось! Я бы хотел хорошенько присмотреться к каждому из них. Увидеть, как будут меняться их лица, когда они услышат кое-какие вопросы.

Он сделал глубокий вдох, выпятив мощную грудь, и выдохнул.

— Но то, что мы имеем дело с чужаком, это хорошо. Кто-то из местных мог увидеть его и обратить внимание. Он мог — повторяю, мог — быть на машине с номерами другого штата.

— Он мог взять машину напрокат в аэропорту, — предположил сочинитель ужасов.

— Да, мог. И я молю Бога, чтобы он это сделал. Тогда он, считай, в наших руках. Но у его машины изношенные покрышки, а в прокате машин такое редко встречается.

— Понятно.

— Если он брал машину напрокат, в агентстве заметят следы крови. У девочки шла кровь, когда он выносил ее из спальни.

— Не знал этого.

— Немного, но следы есть. В коридоре и на черной лестнице. Плохо то, что, если он сюда прилетел и планирует лететь обратно, он не сможет забрать ее с собой. Он убьет ее. Может быть, уже убил.

Капитан Барлоу ушел, Дэн с Черити переехали в мотель, и день закончился тихим триумфом. Снова появились эксперты-криминалисты, сделали еще несколько фотографий и взяли дополнительные образцы крови. Сочинитель ужасов им вопросов не задавал, а они ничего не говорили.

На следующее утро он съездил в город и зашел в несколько магазинов. Насколько он мог судить, слежки за ним не было. Ближе к вечеру он достал бинокль, который купил несколько лет назад для наблюдения за птицами, и осмотрел окрестные леса и поля. Не увидел никого.

На рассвете снова их осмотрел, уделяя особое внимание тем местам, которые, как ему казалось, мог пропустить в прошлый раз. Выбрав яблоко из вчерашних покупок, он прошел по еще мокрой от росы траве к колодцу и бросил его в черный провал.

Он надеялся, что она станет благодарить его и молить выпустить, но, если она что-то и сказала, голос ее был слишком тих, чтобы разобрать слова, хотя ему показалось, что из колодца донесся какой-то тихий звук, похожий на гудение. Шагая обратно к дому, он решил, что это, вероятно, было эхо ветра.

Остаток дня он провел за обустройством ее подвала.

В ту ночь он прекрасно спал и проснулся посвежевший за двадцать минут до того, как его разбудило бы радио. Купленная два дня назад веревка толщиной в три восьмых дюйма ждала его на кухне. Сразу после завтрака он завязал на ней узлы, на каждый фут по узлу.

Обмотав себя ею вокруг талии и крепко завязав, он обнаружил пятна крови на спине своей куртки. Сначала он решил ее сжечь, но костер в это время года мог показаться подозрительным. Если надолго замочить куртку в насыщенном отбеливателе, это решит проблему. Если не окончательно, то по крайней мере на первое время. Выправленная из брюк рубашка скрыла веревку, правда, не полностью.

Подойдя к колодцу, он привязал веревку к ветке дерева и негромко позвал.

Ответа не последовало.

Чуть более громкое «Киара» также осталось без ответа. Еще спит, решил сочинитель ужасов. Спит или без сознания. Бросив в колодец свободный конец веревки, он начал спуск.

Он рассчитывал, что веревка будет длиннее глубины колодца как минимум на три фута, но через какое-то время почувствовал, что ноги не находят веревки под ним… Как и дна.

Свет фонарика обнаружил его в восьми дюймах под подошвами. Он спустился на руках еще на один узел, почти последний, и его ноги прикоснулись к грязи.

Он отпустил веревку.

Он предвидел, что провалится в грязь, однако рассчитывал, что подошвы погрузятся в полужидкую слякоть дюйма на три-четыре, не больше, но ноги оказались почти по колено в грязи. Удержаться на ногах оказалось не так-то просто. Ему пришлось схватиться рукой за каменную стенку колодца.

Когда он попытался сделать первый шаг, жижа стащила с ноги ботинок. Пытаясь его нащупать в грязи, он лишь перепачкал руки, но ботинка так и не нашел. Попытка сделать второй шаг стоила ему другого ботинка.

Однако на этот раз ищущие пальцы наткнулись на какой-то большой мягкий предмет под слоем грязи. Фонарик мигнул и через двадцать секунд, или даже меньше, его слабый лучик погас. Пальцы нащупали пропитанные грязью волосы, ухо, а потом небольшую сережку. Отняв руку, он увидел, что стоит среди трупов, среди маленьких детских тел. Содрогнувшись, он посмотрел вверх.