Запасной аэродром

Утолив первый голод, оба погрузились в воспоминания о жизни в Петушках.

– А помнишь...?

– Да! Зелёнка так щипалась – я почти ненавидела тебя. Но потом ты выпрямил колесо у моего велосипеда и застирал испачканный подол. И мне не попало. А тот случай, когда я притащила на взлётку пирожки?

– О, да! – Глеб хмыкнул и закатил глаза. – Это было незабываемо!

– Все откусили и выплюнули, а ты съел весь. До сих пор не понимаю – как? Ведь там соды было едва ли не больше, чем начинки, выпечка оказалась совершенно несъедобна. Почему ты не последовал примеру других?

– Ты так старалась, но никто не оценил, - улыбнулся Дёмин. – Не хотел расстраивать тебя ещё больше.

– Спасибо, - голос невольно дрогнул. – Я тогда готова была со стыда сгореть – кулинарка, называется! Угостила, так угостила – все плюются. Думала, что надо мной теперь будут смеяться, но ты проглотил всё до кусочка и попросил добавки...

– К счастью, добавки не было, - рассмеялся Глеб, - ты принесла ровно четыре штуки – по количеству присутствующих. Боюсь, на второй пирог моей выдержки уже не хватило бы.

– Ты буквально спас меня! Все решили, что три пирожка были случайно испорчены. Спасибо!

– Не благодари, так поступил бы каждый – ведь ты старалась, это главное! А опыт и мастерство приходят со временем.

– Не каждый, - возразила она. – Другие, включая Влада, надо мной посмеялись...

Глеб отложил вилку, выпрямился, не сводя глаз с Ярославы. И у неё тревожно замерло сердце – что он задумал?

– Слава, я такой дурак – ты даже не представляешь! – произнёс Дёмин и остановил попытку Шанской ему возразить. – Подожди, не сбивай меня, я и сам собьюсь! Больше не могу носить это в себе...

Он рвано выдохнул и продолжил:

– Я люблю тебя, Слава. Давно, можно сказать, всю жизнь. Но много лет назад узнал, что для тебя всегда существовал только один мужчина – Влад. Получив тогда отказ, я понял, что для меня намного важнее твоё счастье, без разницы, со мной оно или без меня. Главное, чтобы твои глаза сияли. И раз они сияют только для Дерюгина, я не должен вам мешать. И ушёл в сторону.

– Глеб, я...

– Подожди, Слава! – Дёмин улыбнулся ей. – Просто выслушай – это тебя ни к чему не обяжет! Мне нужно выговориться, слишком долго носил в себе. А потом всё будет по-прежнему – я не собираюсь к чему-то тебя принуждать или что-то требовать.

– Хорошо, - она с трудом сглотнула застрявший в горле комок.

??????????????????????????- Все эти годы я держал тебя в поле зрения, но глаза не мозолил и больше о чувствах не заговаривал. Даже пытался завести отношения с другими девушками. Две попытки, но крайне неудачные.

– Почему? – почти шёпотом. – Неужели эти девушки такие плохие?

– Нет, это отличные девушки, но у каждой был существенный недостаток, - Глеб на пару секунд замолчал, потом продолжил:

– Они – не ты. Не подумай, монахом я эти годы не жил, просто оставил попытки заменить тебя и впредь довольствовался только встречами без обязательств.

Слава вспыхнула кумачом.

– А потом родилась Леночка, Анастасия Павловна позвонила мне и просила возить вас в поликлинику. И я был счастлив быть вам полезным. Твоя дочка – настоящее чудо! – Глеб снова улыбнулся. – Ты тогда была одна, Влад потерялся в море поклонниц, и я сглупил в очередной раз. Вместо того чтобы начать за тобой ухаживать, вместо того, чтобы показать тебе, насколько вы обе мне дороги, я держал чувства и слова в узде. Думал, что тебе не до отношений – маленький ребёнок, учёба, разлад с семьёй. Просто был на подхвате и довольствовался крохами твоего внимания. Дурак, в общем. Надо было ещё тогда сгрести вас в охапку и больше не отпускать!

Слава вскинулась, но погасила порыв – он попросил дать возможность высказаться. Что ж, Глеб имеет на это право!

– А потом возник Дерюгин, - продолжил Дёмин, - ты перестала мне звонить. И я, чтобы не терять тебя из виду и хоть как-то помочь, устроил Влада в свою компанию. Тебе помочь, не ему!

– Мне? Но...

– Лена его дочка, верно?

– Что?! – опешила Ярослава.

– Не говори, если не хочешь. Это только мои предположения, но я хорошо изучил тебя, Слав. Ты от любви к Вовке ничего и никого больше не видела и ни за что не подпустила бы к себе другого мужчину. Не знаю, как и где это случилось, почему ты решила скрывать имя отца твоего ребёнка, и почему Дерюгин считает Лену чужой – думаю, на это у тебя были причины. И лезть в них я не собираюсь.

Шанская медленно выдохнула.

– Через некоторое время я узнал, что Дерюгин мыкается в поисках работы. И впервые в жизни обратился к дяде с протекцией. Попросил принять Вовку в компанию, благо, образование у Дерюгина было подходящее. Хотел, чтобы он смог приобрести собственное жильё и иметь возможность содержать дочь. Дядя выслушал, побеседовал с Владом и сообщил мне, что возьмёт его, но под мою ответственность. Так мы стали работать вместе.

К сожалению, время шло, а Владимир не мычал, не телился – я ждал, когда же он сделает тебе предложение, когда же признает Леночку. И наконец, он решился – вы подали заявление, назначили дату свадьбы.

Тогда я снова обратился к дяде, и тот помог Вовке закрыть ипотеку – так сказать, сделал вам свадебный подарок от компании.

– Подарок?! – ахнула Ярослава. – Там же... такая сумма!

– Беспроцентный займ, - пояснил Глеб. – Дерюгин постепенно расплатился бы с компанией – ненапряжно и без переплат. Но за три недели до даты вашей свадьбы он сообщил мне, что встретил потрясающую девушку и собирается тебя бросить. А вскоре я узнал и кто эта нимфа. Представляешь, случайно застал Влада и Адель в офисе, в весьма пикантной позе! Вовка клятвенно пообещал мне, что сам тебе все расскажет и упросил не лезть. Мол, ты не переживёшь, если про интрижку тебе поведает посторонний. И я уступил – не ради него, ради тебя. Ждал, когда же Дерюгин поступит, как честный человек, но случилось, как случилось. Сейчас я понимаю, что моё молчание было третьей ошибкой. Надо было тебе сразу всё рассказать, и пусть бы ты меня за это возненавидела, зато узнала бы об измене жениха не накануне свадьбы.

– Нет, ты правильно промолчал, - мотнула головой Ярослава. – Я бы тебе тогда не поверила, и следить за сестрой и Владом не стала бы. Так что, Глеб, не один ты допускаешь просчёты. Налей мне вина – давай выпьем за наши ошибки – чтобы их в жизни было как можно меньше.

Дёмин потянулся к бутылкам.

– Красное или белое?

– Красное.

– Вкусное, - задумчиво произнесла она, пригубив глоток. – Спасибо, Глеб!

– Подожди, ещё не всё, - он махом опустошил свой бокал и поставил его на стол. – Когда всё случилось, я понял, что стою на пороге четвёртой ошибки. И что, скорее всего, она будет последней каплей, той соломинкой, пёрышком, которое сломает спину верблюду. Ещё вина?

– Нет, мне хватит.

– Я понял, что нельзя было отступать! Ни в первый, ни в последующие разы. Я думал, что для тебя так лучше, но ошибся! Из-за моей нерешительности выиграл только Дерюгин.

– Это не нерешительность, это деликатность, - возразила Ярослава. – Ты боялся навредить, жертвовал своими интересами ради... ради меня.

– И в результате сделал только хуже! Промолчал раз, промолчал два, облагодетельствовал недостойного, и продлил для нас агонию. Но теперь я больше не готов ничем жертвовать.