Запечатанное счастье

— Шелтис! Шелтис!

Я рванулась из рук Тайлы к Райану, который со скорбным лицом стоял у стены.

— Мря? Мррряу.

Мой кот. Кот, которого я только что чуть ли не похоронила, спокойно сидел у ног Райана.

— Мэврис, — лорд нед-Арнский, — мы все можем объяснить.

— Я вас сейчас так же по потолку размажу, — с доброй улыбкой выдохнула я. — Вот прямо так же, как тот несчастный кн…

Книжный шкаф. В котором был отравленный сок, о котором я забыла.

— Как? — ахнула я. — Как вы узнали?

— Стекло отражает, — выразительно произнес Райан. — Мы дождались пока вы уснете, потом Шелтис начал тонко-тонко мяукать. Чтобы создать нужную атмосферу в вашем сне.

А мне ведь и правда плохо спалось. Не кошмар, но что-то жутковатое, действующее на нервы.

— Потом вступила я, — тихо, не поднимая на меня глаз произнесла Тайла. — Я усилила вашу эмоциональность до предела. Чтобы разум не мог включиться.

— Затем мы начали шуметь, чтобы вы проснулись и решили, что Шелтис умирает, раздавленный тяжелым шкафом, который я не могу поднять.

— Простите, что воздействовали на вас. Но иначе бы вы не поверили. Ведь что за маг, не способный левитировать мебель. Да и Шелтису под книжный шкаф не забраться, у него ведь ножек нет. У шкафа, не у Шелтиса.

Внутри меня зрела ярость — чужая, наносная, и одновременно я была готова полюбить весь мир — обошлось. И черт с ними, с моими трясущимися коленками, дергающимся глазом и заходящимся сердцем.

Стук в дверь, и, не дожидаясь приглашения, к нам входит Лин.

— Я боялся, что придется будить вас, — задумчиво произносит Его Величество. — Что произошло?

— Шелтис чуть не покалечился, а Мэврис немного рассердилась на мебель, — ответил Райан.

Я во все глаза смотрела на мужа. Запоминала каждую частичку, каждый штрих, делающий моего мужа любимым и желанным. Вдруг нам не суждено встретиться? Да, от смерти я считай застрахована — пугалку Лин придумал знатную. А вот взять и отправить меня назад Ильсин сможет. Что-то вроде «так не доставайся же ты никому!».

— Райан выйди, — коротко приказал Лин.

И в этот раз мой племянник не изменился в лице. Теперь он знает все, что нужно и не держит на отца зла. Это ли не счастье?

— Сейчас мы снимем с тебя печати, — серьезно произнес король. — Это может быть больно… Нет, не так. Это будет ужасно больно, но это спасет тебя. Освободит.

— Я останусь твоей женой?

Тайла постаралась притвориться ветошью.

— Да.

— Я хочу остаться твоей женой. Навсегда.

Он коротко кивнул и прижал меня к себе.

— Я разнесу дворец по кусочку, но выловлю всех фанатиков. Никого не останется. Ты будешь в безопасности, моя королева. Любовь моя. Сердце мое.

Лин так крепко прижимал меня к себе, что было даже немного больно. И вместе с тем было очень правильно, было очень хорошо. Крепкие, сильные руки будто бы закрыли меня от всех невзгод. И вот сейчас я абсолютно точно поверила, что все будет хорошо. Моя дельвера где-то носится, печати снимут до рассвета, я скину этот гадский браслет и ничего не будет стоять между мной и мужем. Моим мужем.

— Я тебя никому не отдам, — прошептала я.

— Да кому я нужен-то кроме тебя, — рассмеялся Линед. — Или ты думаешь у моего дворца очередь стоит?

— Как минимум одна голая леди точно хотела тебя себе.

— Я бы сказала, — кашлянула Тайла, — что отец одной голой леди хотел кое-чего для рода.

— Не удивила, — отозвалась я и отстранилась. — Как это будет?

Может кто-то другой и не понял бы меня, но Лин сразу ответил:

— На вершине башни, под светом луны, мы перенесем печати с тебя на эрт-шехранн. Великое счастье, что Ильсин приказала доставить этих птиц.

— Не счастье, — холодно поправила редгенка короля, — а холодный расчет. Я не была уверена, что перенос душ сработает как надо.

Я резко повернулась и в упор уставилась на соперницу. Да, это глупо, Лин выбрал меня, но мне все равно было неприятно видеть ее.

— Ильсин, ты уже все приготовила? — спросил Линед.

— Разумеется, — кивнула редгенка. — И пошла за вами. Скоро рассвет, а вы со своими нежностями все пропустите.

Она шла впереди и громким, хорошо поставленным голосом чеканила:

— Учитывая слабость твоей жены, Линед, вы должны будете разделить винную кровь. Ты будешь поддерживать ее своей силой, иначе она сойдет с ума от боли. Или умрет. А так как я не хочу прожить до конца жизни с предателем, то предпочту подстраховаться.

— Винная кровь? — удивилась я.

— Ильсин? — недоуменно шепнула Тайла.

— Потом объясню, — ответила я ей.

— Берутся два серебряных кубка, — начал объяснять король. — В один кубок ты добавишь свою кровь, в другой я добавлю свою. Затем в оба кубка будет налито вино из одной и той же бутылки. Получившаяся смесь будет слита в хрустальный кубок большего размера и заклята на сродство. И уже после этого Ильсин разольет эту смесь по обычным бокалам. Мы выпьем и я смогу спокойно и беспрепятственно передавать тебе свою магию. Она не будет тебя калечить.

– А без винной крови — искалечит?

— Не искалечила бы, но мы будем снимать с тебя печати — лучше не рисковать.

Ладно. Хорошо. Что может произойти плохого? Нет, если бы вино разливала я — тут было бы страшно. А Ильсин… Он не заинтересована в смерти короля. Ведь нет же, правда?

Наконец мы подошли к узкой двери. Еще более узкой, чем двери наших с Лином опочивален.

— Добро пожаловать на пыточную лестницу, — саркастично произнесла Ильсин и шагнула вперед.

Через несколько пролетов я прокляла местных архитекторов. Ступени были разного размера. Никогда бы не подумала, что это важно, но черт возьми! Мы не осилили и половину пролета, а у меня в груди уже чуть ли не клокочет. Тайла держится только на упрямстве, и лишь Линед идет как ни в чем ни бывало. Ну и у Ильсин очень выразительно-презрительная спина. Но ее лица я не вижу, так что может и она тоже мучается.

— Ты выставил часовых? Мы ведь на вершине башни будем как мишени в тире, — обеспокоенно выдохнула я.

Линед покачал головой:

— Доверенных людей у меня не так много, как хотелось бы.

Правда, сразу после этого он кивнул и подмигнул мне. И вот что это значит? Все в порядке, просто он опасается что нас подслушают? Но кто и как?

«Другой дух. Вряд ли я единственная, кому пришло в голову поговорить с духом. Тем более, что Зеркальщик и сам был не против поболтать. Черт, почему я не догадалась спросить у него, единственный ли он повелитель зеркал? Нет, не так. Если духу дать воздушное имя, то от него тем более не скрыться. Воздух везде. Или вода — влажность стен, вазы с цветами, специально принесенный флакон с жидкостью. Все-таки в каждом мире свои ужасы».