Запертый

Амадей Амос. Услуги парикмахерской получены. Претензий не имею.

— Выпьешь кофе? Имитация, конечно, но есть подсластитель.

— Выпью. Без сладости — односложно ответил я и указал на главное украшения заведения — Можно?

— Конечно! Я тебе и пару стеблей еще докину. Уверен насчет подсластителя? Лук горек…

— Горькое к горькому — усмехнулся я, медленно проводя ладонью по голому рассеченному затылку — У меня в голове голос, Бишо.

— Да? — удивленно глянул на меня наливающий кофе старик — Может просто звон? Ты не рассказал, как получил рану.

— Ропп толкнул меня, и я ударился о стену.

— Вот ублюдок! Дерьмоед!

— Голос в моей голове… раньше его никогда не было.

— Что за голос такой, Амос?

— Мой голос… похож на мой… но куда более злой. Голос спрашивает меня…

— Что-то пугаешь ты меня — вздохнул Бишо и, хромая, понес мне тарелку с пучком зелени и кружку черного кофе — Держи, покрепче сделал. Взбодриться тебе не помешает. Ты уже надумал что делать со ждущими тебя снаружи злобными принцессами?

— Этот голос в моей голове… вот сейчас опять… он снова спросил. Он спросил меня почему я не убил гребанного Роппа, что ударил меня головой о стену. Он спросил почему я не расколотил голову того сучьего ушлепка о пол коридора прямо там? Почему я не вырвал дубину у патрульной Ивенсон и не заколотил ее ей же в глотку по самую рукоять — чтобы впредь она не пыталась замять ненужные ей проблемы… Этот голос спрашивает меня, почему какие-то суки имеют право не разрешать мне стричься как я хочу и когда я хочу. Почему я должен их бояться? А может вспороть вон той наглой суке брюхо и посмотреть, как с ее лица пропадет улыбка?

— Холисурв… Амос! Эй!

— Голос спрашивает — прошептал я, медленно жуя зеленый лук. По моим губам стекал горький сок, пряность укропа покалывала язык и мне было хорошо. А обжигающий глоток кофе сделал все еще лучше. Подняв лицо, я встретился взглядом с ухмыляющейся бабой за стеклом и, скривив зеленые губы в усмешке, провел пальцем себе поперек горла. Девка за стеклом вздрогнула, смешалась, невольно отступила назад. Я же медленно кивнул, подтверждая. Закинув в рот остатки лука, прожевал, допил кофе и поднялся.

— Бывай, Бишо. Спасибо за стрижку, сурвер.

— Амос… слушай… давай я с ними поговорю? Я же вижу — ты не в себе. Расшиб голову, встряхнул чуток мозги. У тебя пелена перед глазами. Потемки в душе.

— Не-е-е — покачал я головой — Наоборот. Потемки и туман у меня были до того меня ударили затылком о стену. Бывай, Бишо…

— Выйдешь за порог — и я не смогу тебе помочь.

— Ага — буднично кивнул я и шагнул наружу.

— Ты! — ткнула в меня пальцем та, что была поплотней, помясистей, не обращая внимания на то, что подруга дергает ее за руку — Сюда живо! Тебя пора поучить жизни! Забыл кто ты есть, Анус?!

— Анус — повторил я с усмешкой, послушно шагая за пятящимися девками в темный отворот, где уже давно погасли умершие лампы. По словам мамы раньше там закуток-кондитерская, где она когда-то лакомилась профитролями. Знать бы еще что такое профитроли…

— Че ты там нам вякал, ушлепок?!

— Ты мне?

— Н-на!

Брошенный ей тяжелый резиновый шар ударил меня в щеку. Я успел чуть отвернуть рукой, заметив что-то вроде черной вспышки в воздухе и мяч ударил не по носу. Какой я везучий…

— Держи второй!

Шатаясь от разорвавшей голову и лицо боли, я качнулся вперед, сквозь красную пелену перед глазами глядя на несущийся ко мне кастет. Удар… разодравшую вторую щеку боль была уже не такой сильной, но ноги почему-то подогнулись, и я начал заваливаться.

— Сзади его!

Удар…

И мой затылок взорвался как одна из уничтоживших старый мир атомных бомб. Серо-красная бомба лопнула… уверен, что стены забрызгало…

— Охереть — рассмеялся я, стоя на карачках — Охереть…

— Вот сука! Он еще ржет! Колли!

— Суки — выдохнул я, выбрасывая обе руки назад.

Ладони сомкнулись на зеленой рукояти и жало отвертки ударило чуть повыше голенища ботинка, глубоко уходя в мясо.

— А-А-А-А!

Выдернув отвертку, я тут же ударил снова, действуя с удивительной быстротой и точностью. Второй удар пришелся точно в выпирающую на коже вену, перебив ее.

— Мама! Мама! — удивительно тонко пискнула девка, падая на жопу и хватаясь за пробитую ногу — Мамочка!

— Ах ты мразь!

Упав на бок, я почти избежал удара по ребрам. Отмахнулся окровавленной отверткой и промахнулся. Но меня это не смутило — шатаясь, сплевывая горькую луково-кофейную слюну, я поднялся и шагнул к оставшемуся противнику. Та умело отпрыгнула назад, выхватила из поясной сумки черный шар.

— Банси врежет тебе! Бойся!

— Бойся — повторил я, делая еще один шаг.

В ее второй руке появился нож. Не слишком длинный, но явно очень острый. Она сделала пару резких взмахов, и я понял, что прежде, чем дотянусь до нее, она порежет меня на лоскутки. Ладно… развернувшись, я шагнул ко все еще визжащей суке и воткнул отвертку ей в шею. Воткнул удивительно спокойно, действуя с размеренностью автомата. Воткнул неглубоко, остановившись, когда рукоять отвертки вдруг запульсировала у меня в руке — слабые толчки, но в бешеном ритме.

— А-А-А!

— Я слышу твое сердце — оскалился я и с разодранной щеки и подбородка полетели капли крови — Тук-тук… тук-тук-тук… Нажать сильнее?

— Пожалуйста! Пожалуйста!

— Да что ты делаешь, мерзавец?! — заорала отскочившая, убирая нож обратно в горизонтальные ножны замаскированные под часть пояса шорт — Охренел совсем?! Мы просто хотели поучить тебя чуток!

— Нажать? — я задумчиво склонил голову и кровь с щеки потекла сильнее — Не нажать…

— Давай замнем?! А?! Хватит! Стопорись! Мы просто шутили, понимаешь?! Амос! Амос!

— Ты знаешь, как меня зовут? — изумился я.

— Знаю! Амос Амадей! Наследник одного из великих имен Хуракана! Знаю, как тебя зовут!

— Еще раз полезете ко мне… и я убью — тихо пообещал я, морщась от протестующе пульсирующей боли в затылке — Я… убью вас всех, суки! Убью! Поняли?

— Да! Да! Вытащи чертову отвертку из ее шеи!

— Пожалуйста! Мужик! Вытащи! Амос! Ты доказал — ты мужик! Ты охереть какой крутой мужик!

— Еще раз полезете — убью — повторил я, глядя в глаза второй девки — Порву!

— Я… я поняла! Услышала тебя!

Мягко поведя рукой, я вытащил ставшую скользкой отвертку.

— Оу… — облегченно заплакала шестицветная сука, заваливаясь набок — Оу… оу…

— Спасибо… Спасибо, Амос!

Не ответив, я, придерживаясь рукой за стену, побрел прочь. И я почему-то был уверен — в спину мне ничего не прилетит.

Закончен ли конфликт? Да хер там. Это просто передышка. Обернувшись раз, я посмотрел назад, но смотрел не на возящихся на полу девок, а на стоящего за витриной старого Бишо, прижавшего к стеклу обе ладони и неотрывно глядящего на меня. Отвернувшись, я продолжил свой хромающий путь, а серая тьма у меня в затылке ритмично пульсировала — прямо как та хрень внутри проткнутой шеи. Я легко перевел эту пульсацию на обычный язык. Серая тьма радовалась моим делам… одобряла их… и желала продолжения…