Записки адвоката. Магические казусы

– Добрый день, Дмитрий! – откашлявшись, начала я.

– Здравствуй, Анна, - отозвался он несколько растерянно.

– У меня срочная информация, - сухо сообщила я, - по вашей проблеме.

– Хм, - с минуту он молчал, видимо, пытаясь представить, какого рода информацию я могу сообщить. Потом коротко бросил: - Буду через двадцать минут!

В трубке послышались гудки отбоя, а я втихомолку улыбнулась. Кажется, у Дмитрия появился прекрасный повод мчаться домой, к жене...

Выслушав мой рассказ (который подтверждала Тони, сидящая на коленях мужа), он просветлел лицом.

– Надо срочно мчаться в посольство! – Тони ласково погладила мужа по щеке, и на лице его отразилось мучительное желание остаться дома...

Я, незаметно подмигнув сестренке, отчего та зарделась, бодро сообщила:

– Я готова! Поехали.

О встрече лично с послом Дмитрий договорился быстро, видимо, все помыслы сотрудников посольства в этот день были только о том, как с наименьшими потерями выйти из сложной ситуации.

Дело завертелось нешуточное: запонка, предоставленная Исабель в подтверждение неверности Наортэля, оказались из пары, передающейся в его семье из поколения в поколение. При таких обстоятельствах никто не стал бы слушать оправдания, что столь ценную вещицу он просто потерял, не заметив этого. В настоящее время Наортэля заперли в его покоях, и жена самолично приносила узнику еду и даже убирала в комнатах, не доверяя даже самым верным слугам. Посол в течение суток должен был сообщить официальную позицию Мидгарда. Мне не сообщили, к чему склонялись власти моей родной страны, но думаю, на алтарь дипломатии пришлось бы положить как минимум голову самого Наортэля...

Надо думать, посол использовал все доступные ему средства, чтобы добиться срочной аудиенции у Ауд-иссы, досточтимой супруги Наортеля. Зато уже через два часа автомобиль Дмитрия остановился возле особняка, сложенного из глыб льда. Бедный Наортэль, представляю, какая холодина внутри!

Дмитрий представил меня госпоже Ауд-иссе, величественной особе в роскошной ярко-зеленой шубе. В Хельхейме этот цвет символизировал роскошь, как Мидгарде – пурпур. Конечно, в наше время покрасить вещь в любой желаемый оттенок несложно, но традиции предписывали Матерям носить зеленое, так что золотые цепи в ушах, на шее и на запястьях хель смотрелись гирляндами на елке. Но мне было ничуть не смешно, под пристальным взглядом Матери я чувствовала себя неловко. Общаться со столь высокопоставленными особами было мне в новинку (самого Наортэля и Шемитта можно во внимание не принимать), к тому же роль свидетеля я примеряла впервые.

– Значит, Анна Орлова? – прогремел голос Ауд-иссы.

– Да, госпожа, - я слегка наклонила голову под пристальным и недобрым взором хель.

– Ну, говори, что хотела. – С явной неохотой позволила она и я, переминаясь с ноги на ногу (сесть нам не предложили), в который раз описала памятную сценку в кафе...

Хель слушала меня с явным недоверием, однако не перебивала.

– Я помню тебя, - сверля меня неприязненным взглядом, сообщила она, когда я замолчала. – Ты была любовницей моего мужа. Я тебя не виню, это было до меня. Но откуда я могу знать, что ты не врешь, выгораживая его?

– Поверьте, я никогда не была любовницей господина Наортэля. – Стараясь говорить спокойно и уверенно, возразила я.
– Это газетная «утка». Я всего лишь помогала господину Наортэлю решить одну деликатную проблему. Отношения у нас были сугубо профессиональные.

Хель смотрела по-прежнему скептически.

– Я могу принести любую клятву, которую вы потребуете! – в отчаянии воскликнула я. – На крови, перед богами – как скажете! Я никогда не была любовницей господина Наортэля!

Ауд-исса неохотно кивнула.

– Хорошо, я тебе верю.

Дмитрий, несмотря на профессиональную невозмутимость дипломата, нее смог сдержать вздоха облегчения. Хель широко ему улыбнулась, и я поняла, что означает «скалозубая», как часто называют хель. Бедный Наортэль!

– Приведите моего мужа! – велела Ауд-исса одной из приближенных, незаметной тенью стоящей в уголке (разумеется, если незаметной может быть особа более двух с половиной метров ростом). Та поклонилась, получила от госпожи ключ и куда-то умчалась.

Кажется, мне предстояло поучаствовать в очной ставке, притом отнюдь не в привычной роли защитника...

Несчастный пленник брачных уз, доставленный под конвоем пред очи жены, приветствовал свою госпожу и повелительницу очень почтительно. Я хмыкнула про себя: раньше эльф держался весьма высокомерно.

– Скажи, эта женщина была твоей любовницей?
– с места в карьер начала Ауд-исса, указывая на меня лопатообразной ладонью.

– Нет! – ответил он уверенно, только взглянув на меня. В конце концов, намерения не в счет, верно?

Хель облегченно вздохнула, отчего ее монументальная грудь заколебалась, и потребовала:

– Поклянись, что никогда мне не изменял!

– Клянусь! – пылко произнес Наортэль, прижав ладонь к сердцу. – Я вообще пальцем не прикасался к этой драконице!

И, что самое любопытное, я не нашла в его словах даже тени лжи. Мне довелось стольких свидетелей допрашивать, что определить, говорят ли они правду, не составляло особого труда.

Более того, это был совсем не тот легкомысленный Наортэль, которого я знала. Кажется, северное заточение пошло ему на пользу... Я невольно восхитилась этим изящным и выверенным решением главы Дома эльфов. Мне и в голову приходило, что за неполный год Наортэль мог так разительно измениться!

– Точно? – жена сверлила его взглядом, видимо, не обманываясь относительно чувств мужа.

– Да! Мы же женаты!
– При этих словах взгляд Наортэля сделался таким тоскливым, что я едва не рассмеялась.

Еще некоторое время подозрительная хель задавала вопросы попеременно то мне, то эльфу, но в конце концов поверила. Меня отпустили с миром, но это еще только полдела, ведь еще оставались драконы. После такого скандала они не смогут просто сделать вид, будто ничего не случилось. Если драконы настоят на разбирательстве, то Наортэлю предстоит суд, раз уж измена супруге у хель является преступлением в уголовном смысле.

Такое развитие событий меня не устраивало. Во-первых, тогда мне придется остаться в Хельхейме на неопределенный срок для дачи показаний. Во-вторых, чем бы ни закончилось дело, конфликт Хельхейма и Мидгарда будет неизбежен.

Но что же я еще могла сделать?! Никог из ледяных драконов я не знала, да и не стали бы они слушать какую-то человеческую женщину. Разве что... Нет, идея связаться с Шемиттом и попросить о помощи мне решительно не нравилась. Однако он единственный, кто сможет мне помочь: его, как дракона и Защитника, хотя бы выслушают! А сам Шемитт как Защитник обязан сделать все, чтобы предотвратить конфликт.

Так что придется просить его о помощи, как бы это ни было неприятно лично мне. Если уж я сказала "а", то нужно говорить и "б".

Я быстро, не давая себе передумать, набрала номер Шемитта, стараясь не думать о том, сколько потрачу на международную связь.

– Привет, - сказала я, услышав в трубке знакомый низкий голос дракона.
– Слушай, я в столице Хельхейма, и мне срочно нужна твоя помощь. Ты не мог бы приехать?

Выпалив это, я замолчала, а в трубке повисла долгая пауза.