Zаписки без букв

От его признания по моим щекам текут слезы. Это слезы радости. Мы – два идиота, которые стоят друг друга. Я живу им, существую только им, и буду любить его до конца своих дней. Он для меня – кислород, которым я дышу изо дня в день. Он – мой личный луч солнца, даже в пасмурную погоду, который освещает мне верную дорогу на пути преград. Он – моя жизнь, без которого не было бы и меня.

– Сбрасывай скорость, прошу тебя. Эта нелепая ошибка может стоить нам жизни.

Вдруг, он теряет управление машины, и мы неизбежно летим на скорости на встречную полосу. Я даже не успеваю выдавить из себя и слово, лишь на глазах выступают слезы страха и испуга.

– Стив, - еле слышно шепчу я, сжимая его руку с максимальной силой.

Он смотрит на меня любящим взглядом, будто бы, в последний раз.

***

«Около 20.15 поступила информация о дорожно-транспортном происшествии на Щелковском шоссе. По предварительной информации, легковой автомобиль Audi, двигавшийся в сторону центра, выехал на встречную полосу и совершил лобовое столкновение с микроавтобусом Peugeot. Двое пассажиров Audi находятся в реанимации, а четверо находившихся в микроавтобусе людей, в том числе водитель, получили травмы и были также госпитализированы.

Причины аварии уточняются»

Записка №28.

Тело ломит от боли, а на уши давит писклявый звук. Раскрыв глаза, я, наконец, понимаю, что нахожусь в больнице. В одну руку подключена капельница, другая рука в гипсе. Я слабо соображаю, и чувствую слабость, но, все же, решаюсь встать. Присев, осматриваюсь вокруг, и вижу Алекса, который дремлет на диване. Что он тут делает? Меня сейчас больше волнует малышка и Стив. От этих ненавязчивых мыслей внутри захватывает дух, и я чувствую опасность. Я чувствую, что что-то не так, что-то случилось. Пытаюсь отогнать эти мысли прочь, но, новая волна паники накрывает меня с головой. Меня поедает животный страх, который я не могу унять в себе.

– Алекс? – шепот срывается с моих губ.

Он не слышит меня.

– Алекс? – звук больше похож на дыхание в лютый мороз.

Я кидаю пустой стакан с тумбочки в его сторону. Он сначала не понимает, что случилось, а потом видит меня, и буквально подскакивает ко мне на встречу.

– Как ты милая? – шепчет он, - я так волновался.

Я лишь киваю головой, говоря о том, что я в порядке.

– Я сейчас позову врача, не вставай.

Голова начинает кружиться, и я чувствую себя как на колесе обозрения. Мне приходится прилечь на кровать обратно, чтобы окончательно не упасть в обморок.

– Добрый вечер, - говорит мне мужчина в белом халате.

Вечер? Сколько прошло времени? Мы ехали в машине после шести вечера. Вся информация того момента накручивается, как нитка на моток, и слезы самопроизвольно текут из глаз. Алекс предусмотрительно дает мне новый стакан с водой, и я жадно глотаю ее, осушая все, до последней капли.

– Как вечер? – еле слышно шепчу я.

– Вы поступили к нам три дня назад, около девяти вечера. И сейчас, - он смотрит на свои часы, - одиннадцатый час вечера.

Я смотрю на врача с ужасом. О каких трех днях идет речь?

– Алекс, ты мог бы выйти? – шепчу ему.

– Да, конечно. Я буду в коридоре.

Я не стесняюсь его, но, не хочу, чтобы он знал то, что ему не нужно знать.

В ушах звон, а в голове, словно вспышки, выстраиваются отрывки из аварии.

– Как вы себя чувствуете?

– А как вы думаете? – я показываю на себя. – Скажите, что с моим братом?

Он все еще смотрит в мою карту, выдерживая паузу, от этого, мое волнение бьет меня о скалы.

– Ваш брат сейчас находится в реанимации. Состояние крайне тяжелое, но, стабильное. Он поступил к нам в сознании, с многочисленными ссадинами и ушибами. В том числе, переломом позвоночника. Также, у него закрытая черепно-мозговая травма.

Я слушаю его, и не верю всему тому, что он говорит. Он продолжает:

– Если, в ближайшие дни его состояние улучшится, мы переведем его в обычную палату. Вам же, повезло больше. Вы отделались только ссадинами, ушибами, переломом руки и сотрясением мозга.

Он замолчал. Я ждала его дальнейшего заключения, но, он предательски молчал.

– Скажите, что с малышкой?

Он опускает свой взгляд на меня, наверное, подбирая подходящие слова. Он мотает головой, наконец, начав:

– Ее не удалось спасти. В результате ДТП плод умер в утробе. Вам сделали выскабливание, как только вы поступили к нам в отделение. Даже не беря во внимание то, что у вас был четвертый месяц, операция прошла успешно.

Слезы все также текут ручьем, и я еще не понимаю, что внутри меня пустота. Уже нет той надежды на будущее, ради которой я жила все эти месяцы. Единственная надежда разлетелась на крупицы.

– Мне очень жаль.

Я не слышу его. Суть ситуации заключается в том, что это именно то, чего хотел мой брат. И, он добился своего. Впрочем, как и обычно.

– Я могу его видеть?

– Думаю, вам сейчас стоит больше отдыхать, и набираться сил. Сейчас уже позднее время, и не самый подходящий момент. Через пару дней мы сможем вас выписать домой, потому, как причин держать вас здесь, нет. А сейчас вам прописан покой.

Он уходит, оставив меня наедине с моими переживаниями, мыслями, и болью, которая грызет меня изнутри. Я чувствую себя разбитой. Судьба маленького человека прервалась, и он даже не успел увидеть солнечный свет. За последнее время вся моя жизнь перевернулась наизнанку, меня будто бы, кто-то сглазил.

В палату возвращается Алекс.

– Прости, я не хочу никого сейчас видеть, - говорю ему, сквозь слезы.

– Милая, мне так жаль, - шепчет он.

– Что тебе жаль? – срываюсь я на крик.

– Я знал… - запинается он, - знал, что ты ждешь ребенка.

Сейчас, моему удивлению нет предела. Я поймала себя на том, что вокруг нас повисла тишина, а слезы взяли тайм-аут, прекратив течь. Я продолжаю смотреть на него вопросительным взглядом, ожидая объяснений.

– Да, мне врач сказал. Вероятно, он подумал, что я твой муж, и отец ребенка.

Он виновато смотрит на меня, хотя, чувствовать вину должна я. Это я обманывала его все эти месяцы, и пряталась в темных переулках, избегая с ним встреч, словно школьница. Он должен был знать, что поведет под венец беременную девушку, в то же время, отцом ребенка не являясь. Но, проблема решилась сама по себе. Решилась крайне трагично, что уже не хватает сил и слез, чтобы оплакивать происшествие ежечасно.

– Прости меня, в последнее время я сама не своя. Я должна была тебе все рассказать сразу.