Записки безумной оптимистки. Три года спустя: Автобиография

Я пощупала бумажную упаковку и усмехнулась, значит, меня травят, как крысу.

Потом я сильно простудилась, не сумела вовремя прийти на укол, химиотерапевт наорала на меня так, что я чуть не упала в обморок. Узнав про это, Оксана, откуда-то добыв все лекарства, заявила:

– Пошли они на фиг, сволочи. Сама тебе курс проведу.

И тут я сделала потрясающее открытие. Оказывается, если ты лежишь и циклофосфан вводят медленно, укол не превращается в мучение, ногу не сводит…

Тридцатого августа я, проснувшись утром, пошла в ванную, глянула в зеркало и заорала от ужаса. На меня смотрела абсолютно лысая женщина. Понадобилось минут пять, чтобы сообразить: это носатое, жуткое существо – я. Никогда не думала, что отсутствие волос способно до такой степени изуродовать внешность.

Из ванной я вышла, замотав башку полотенцем, тюрбан не сняла и тогда, когда села пить кофе. Было воскресенье, Маруся выглянула из своей комнаты и спросила:

– Почему ты в этой тряпке?

Я поколебалась мгновение и сдернула розовую ткань. Дочь ойкнула и убежала. Я осталась наедине со своими горькими раздумьями. Спустя минут двадцать Машуня влетела в квартиру, неся кудрявый светло-каштановый парик.

– Мусик, – завопила она, – померяй!

Я хотела было оказать сопротивление, но дочка мигом натянула мне на голову парик и затрещала:

– Великолепно, лучше не бывает! Тебе так идет!

Я глянула в зеркало и не сумела сдержать смех. Больше всего в этот момент я походила на нашу пуделиху Черри. Из шапки мелко завитых кудрей торчит длинный нос. Мне стало очень жаль себя. Ах бедная Грушенька! И тошнит ее, и шов болит, и рука плохо поднимается, и волос теперь нет, как жить дальше?

Внезапно жалость сменила злость. Именно жить дальше, в любом состоянии, с тошнотой, лысиной и неработающей рукой! Я только теперь сообразила, что имел в виду доктор Грошев, предупреждая меня:

– У вас будет иное качество жизни.

Но ведь я не умерла, мои дети не плачут на могиле матери, нужно посмотреть на ситуацию иначе, не жалеть себя, а радоваться. Нечего завидовать здоровым людям!

– Не смотри на тех, кому лучше, гляди на тех, кому хуже, – говаривала Фася.

Я топнула ногой и сама себе показала кулак. Хватит, милая, ты дышишь, двигаешься, давай-ка выходи на работу, ученики заждались, нечего из себя инвалида корчить. Все будет хорошо, волосы вырастут, рука поднимется. Вперед и с песней на службу. Больше к теме онкологии я на страницах этой книги возвращаться не стану, но мне кажется, что, пройдя через все испытания, уготованные онкологическим больным, я могу давать советы тем женщинам, которые только что услышали из уст врача диагноз: «рак молочной железы». Это не смертный приговор – рак успешно лечится, и большинство из вас через какое-то время вновь станут здоровыми людьми.

Узнав о том, что результаты пункции плохие, немедленно соглашайтесь на операцию. Чем раньше попадете на операционный стол, тем лучше. Ни в коем случае не идите к экстрасенсам, хилерам, колдунам и бабкам-шептухам – упустите время. Да, хирурги люди жесткие, если не сказать грубые. Они с обескураживающей простотой сообщают: «Отрежем «верх», а может, «низ», потом пройдете химиотерапию, облучение, сядете на гормоны…»

Воображение рисует толстую, лысую, изуродованную тетку, в которую вы должны неизбежно превратиться после операции. И тогда очень многие кидаются к тем, кто обещает с ласковой улыбкой: «Дорогая, я просто повожу вокруг тебя ручками, и болезнь сама пройдет». Вот так человек и попадается на крючок.

Не верьте, сам по себе рак молочной железы не пройдет. Если явитесь к докторам на начальной стадии заболевания, то почти со стопроцентной гарантией выживете. Если позже – ваши шансы уменьшаются, и не дай бог вам обратиться к врачам совсем поздно. Вы наверняка слышали от кого-нибудь фразу: «Ох уж эти хирурги! Не сумели спасти Анну Ивановну, скончалась бедняжка!» Извините за грубость, но, скорее всего, несчастная Анна Ивановна сама виновата, запустила болезнь. А умереть можно и от аппендицита, если ждать, пока разовьется перитонит.

Теперь позвольте развеять кое-какие мифы. И первый из них: операция радикальной мастэктомии – так по-научному называется удаление молочной железы – непереносима, страшно болезненна, а период реабилитации мучителен до крайности.

Чушь собачья. Уж не знаю, кто и зачем распространяет эти слухи. Впрочем, вам, наверное, встречались на жизненном пути бабы, беспрестанно ноющие и рыдающие? Скорее всего, таким и впрямь будет тяжело, но нормальная, спокойная, не истеричная женщина легко перенесет посланные испытания.

Операция проходит под глубоким наркозом. И вы ничего не почувствуете: методика отработана, не вы первая ложитесь на стол. Да и перевязки потом не превращаются в кошмар. Конечно, страшно смотреть на залитый йодом шов с торчащими нитками. Отвернитесь в сторону! Потом, когда снимут швы, а йод улетучится, останется только белая нитка, пересекающая грудную клетку.

Безусловно, очень неприятное испытание – химиотерапия. Постоянная тошнота, слабость, скорее всего, заболит желудок и выпадут волосы. Но неудобства временны. Кудри появятся вновь, желудок наладится, и через год вы забудете про уколы циклофосфана, как про страшный сон. Что касается тошноты – это состояние похоже на токсикоз беременной. Врачи выписывают лекарства, но лично мне хорошо помогали народные средства: кислая капуста, стакан кефира, острый маринованный перец.

Сильно преувеличено и мнение об обязательном ожирении в процессе гормонотерапии. До операции я весила пятьдесят килограммов и сейчас, после пятилетнего курса гормонов, вешу сорок девять. Да, пришлось отказаться от мучного, сладкого, жирного, жареного и превратиться почти в кролика, питаясь овощами без масла и майонеза. Но результат-то налицо, то есть, простите, на теле. Кстати, на макаронах с калорийным соусом и пирожных со взбитыми сливками вы раздобреете и без гормонов.

После операции, когда появилась масса свободного времени, можно наконец отдаться любимому хобби. Я начала писать книги. Поверьте, я никогда не думала, что стану писательницей, просто использовала любую возможность, чтобы забыть о болезни, а потом увлеклась. Но для того, чтобы выжить, совсем не обязательно писать книги: одна из моих подруг начала разводить кактусы, другая возила кошку на выставки, третья бросилась в церковь. Правда, батюшка не позволил ей рыдать перед иконами, а, узнав, в чем дело, велел: «Ступай-ка, голубушка, в трапезную да помоги нищих кормить».

Ни в коем случае не изводите мужа и детей, ежеминутно напоминая: «Я умираю, а вы! Неужели трудно хоть раз убрать за собой посуду». Милые мои, не ждите, что вас будут жалеть, гладить по голове и выполнять все ваши прихоти. Да этого и не надо. Чем больше о вас станут заботиться, тем хуже, как ни странно, пойдет процесс реабилитации. У меня хорошая семья: любящий муж, двое взрослых сыновей и дочь. Когда мне делали операцию, девочка была еще мала, и ее отправили к моей подруге, а сыновья и муж принялись за мной ухаживать. Я не стану рассказывать вам о литрах несоленого бульона, в котором плавали перья, и о других деликатесах, которые отважно готовили для больной жены и матери никогда раньше не подходившие к плите мужчины. Даже неизбалованные больничные кошки шарахались от темно-коричневых кусочков чего-то непонятного, оказавшегося в конце концов печенкой.

После операции плохо поднимается рука с той стороны, где шов. Вам предлагают заниматься гимнастикой, ходить на плавание. Спору нет, полезные занятия, но ничто так не приводит руку в норму, как развешивание после стирки белья, мытье полов и приготовление еды. Через три месяца я забыла про то, что рука болела, а все потому, что не улеглась в кровать.

Есть еще один момент, от которого страдают женщины, – внешний вид. Но сейчас делают такие замечательные протезы и шьют такое красивое белье, что никто не заметит отсутствия у вас кое-каких частей тела. Лично я совершенно спокойно снимаю кофточку при посторонних. Ничего, кроме кружевного лифчика и просвечивающего бюста, окружающие не увидят. И уж естественно, никому из прохожих на улице не придет в голову, что вы не совсем целая.