Записки филиппинки (сборник)
Шрифт:
– Нет, дом в Осокорках хорошо! Но не для меня! Я бы там с ума сошла среди лягушек, – это Светка подает голос.
– Наши Позняки я не променяю ни на какие хоромы! – это я утешаю себя, как могу.
– Вот какого рожна мы туда поперлись, скажи мне?! Я же знала, что так и будет. Настроение себе только испортили. Дуры!
– Все. Больше ни ногой!
Через три месяца Клавдия опять приглашает нас на селедку и чай. И мы вновь плетемся по пескам. Тешить чужое тщеславие.
Включаю компьютер. Сайт знакомств. Ух ты! Сколько мне писем! Однако! Сто восемьдесят! Ничего
Открываю письма. Одно. Второе. Третье. Сто восьмидесятое. Везде одно и то же!
«Где ты, моя киска, ласковая и пушистая? Я готов прилететь к тебе на крыльях любви».
«Мы совьем с тобой уютное гнездышко, милая! Где ты территориально? Готов выехать сейчас».
«Ты любишь медленно или динамично? Я целую твои пальчики на ножках».
И все в том же духе и тональности.
Я ничего не могу понять. Они все с ума сошли? Все письма от молодых мужчин. Возраст от восемнадцати до тридцати пяти! Мир перевернулся! Неужели я настолько хороша!?
Зову Ленку, дочь мою. Ей двадцать лет. Может, она разберется лучше меня.
Ленка смотрит на письма, на фотографии парней.
– Ух ты! Какой красавчик! А этот, симпатяга! Ничего себе! Маман! Ты взбесилась? Ясен перец, почему такой урожай! Ты себя преподнесла, как царицу на фоне этого дворца! Додумалась же! Вот мотыльки и налетели, как на мед. Это же все альфонсы! Ничего себе, сколько их у нас в Киеве! Вот где все наши женихи!
– Как альфонсы?
– А ты помести другую фотографию. На фоне панельной хрущевки.
– Альфонсы, говоришь?! Ты только глянь, сколько их бездельников! Армия. Их же можно трудоустроить!
– На завод «Арсенал»?
– По профилю. В стриптиз-шоу! В ночные клубы! Пусть честно деньги зарабатывают.
Я выхожу на воздух. Прогуляться возле нашего шестнадцатиэтажного дома, что на улице Бориса Гмыри, 3. Борис Гмыря, кстати, всемирно известный оперный певец.
Хожу вокруг дома, дышу усиленно, перевариваю случившееся. Навстречу мне – Рита Леопольдовна. Соседка с шестого подъезда. Улыбается.
Чего ей-то грустить? Муженек ее первый сколотил состояние на похоронном бизнесе. В 90-х годах. И сам ушел в мир иной, оставив Ритке торговые павильоны по всему городу. Теперь она плюет на кризис и живет со сдачи в аренду недвижимости.
– Как тебе мое лицо? – Рита кокетливо хлопает ресницами. – Недавно сделала лазерную пластику. Месяц в синяках была. Из дому не выходила.
– Обалдеть! Девочка! Помолодела вдвое. Двадцать лет! Ну, самое большее – двадцать три! И хвостик «Леопольдовна» тебе уже как-то не клеится. Не к лицу, – нагло вру я.
– Пошли ко мне, на чай, – приглашает взбодренная Рита.
И я догадываюсь, что она тоже, как и Клавдия с Осокорков, развернет передо мною свою ярмарку тщеславия.
Трехкомнатная квартира Риты сияет великолепием и красотой. Мы сидим в уютной кухне, в четырнадцать квадратных метров. Хозяйка разливает коньяк «Хеннесси». На деревянном блюде – бархатные персики, фиолетовые сливы, спелые груши. В плетеной вазочке – кешью, кедровые, лесные орехи. В
хрустальной тарелке – оранжевая семга. И моя слабость – шоколадные конфеты «Ромашка», «Белочка», «Трюфели».Рита уже весела.
– Ну все есть в жизни! Что хочешь! По пять раз на год летаем. Тунис, Эмираты, Индия… А личного счастья нет. Этот боров, муж мой новый, все время лежит. – Рита переходит на шепот, показывая глазами в зал, где на софе развалился полуголый мужчина. – Из бокса ушел. По возрасту. Теперь страдает. Привык же кулаками махать! И супружеский долг не желает выполнять. А мужика так хочется! – И Рита опустошает очередную хрустальную рюмку.
Я молча жую конфеты. «Белочка» мягко тает у меня во рту. Язык нащупывает кусочки орешков. Я блаженствую.
– А ты чем сейчас занимаешься? – спрашивает меня Рита, скорее из учтивости.
– Стриптизом занимаюсь. У меня шоу, – сморозила я, подогретая парами благородного «Хеннесси».
А может, это была моя защитная реакция. От кричащего социального неравновесия между нами.
Рита закашлялась, подавившись соком персика.
– Кха. Кха!.. Чем ты занимаешься?
– Мальчиков красивых продаю, – начала фантазировать я. – В ночных клубах. От клиенток отбоя нет! Хочу уже расширяться.
– А как это выглядит?
– Обычно. Пять молодых красавцев на сцене. Полумрак. Клубы тумана. Музыка. Они стоят спиной к зрителям. В длинных черных плащах с капюшонами. И по одному начинают свой эротический танец. Раздеваются. Мускулистые. Загорелые. Сексуальные.
Рита вытаращила на меня глаза.
– А клиентки, ты сказала… могут с ними?..
– Могут. За отдельную плату.
– Машка! Это же классный бизнес! Не хуже, чем похоронный! Как у моего первого муженька! Всегда есть спрос. Ты знаешь, это так надо! У меня много знакомых баб, которым это нужно. Их мужиков ничего, кроме пива и телека, уже не интересует. Найди мне мальчика. Я хочу. Заплачу сколько надо.
– Договорились. Тебе беленького или темненького? – вхожу я в роль прожженной бандерши.
– Любого-о-о! Лишь бы он был побойчее!
Мы обменялись телефонами и договорились, что в ближайшие выходные я приглашу Риту на свое стриптиз-шоу.
Это ж надо было так наклюкаться коньяка!
Наутро о разговоре том я забыла. Мало ли чего спьяну не скажешь. Рита тоже не звонила.
Иду я по Крещатику. Ба! Знакомые люди! Кирилл Борисович. Администратор фольклорного ансамбля «Гоп со смыком». Мы раньше пересекались с ним на концертах. В мэрии. И хоть и были конкурентами, но приятельских отношений не потеряли.
Мы обнялись, как старые друзья.
– Машка! Шикарно смотришься!
– Как дела? – первой успеваю я задать пошлый вопрос.
– Никак. Кризис. Мертвый сезон. Клиент – в глубокой спячке. Корпоративы – в прошлом. А ты чем деньги зарабатываешь? – спохватывается Кирилл.
– Мальчиков продаю. Стриптиз-шоу у меня. Название – «Принц на белом коне». Программа на тридцать минут! – почему-то опять уверенно ляпаю я. Наверное, уже вжилась в образ!
– Ты серьезно? Что, хлопцев из своего «Будьмо!» распродаешь?