Записки горного стрелка
Шрифт:
– Полина, пойдём, покажу, зачем мы шли сюда.
Я повернул небольшой рычаг, спрятанный за обычным камнем, опустил его и заложил камень на место. Прошли немного по пещере вглубь, подсвечивая уже садящимся фонариком.
– Вот сюда!
– я указал на пролом в стене.
– Закрываем, и подпираем этой палкой. Здесь можно спать. Эта лестница ведёт наверх к наблюдательному пункту. Там светлее, чем здесь, днём. Вот сюда поставь котелок или кружку. За день накапывает 4 стакана воды. В 73-м мы всемером здесь неделю жили, пока нас погранцы искали. Потом выполнили задание и ушли. Пошли обратно! Убирай палку! Вот здесь вот рычаг! Наклоняй! Выходи! Правильно, здесь! Убирай камень, рычаг сам выпадет. Его нужно поднять и заложить камнем. Но, это потом! Перетаскиваем вещи отсюда туда. А я вынесу золу, кости и тушу брошу возле ручья. Придут волки и шакалы,
– А что дальше, Андрей?
– Надо выбраться из погранзоны, и лететь в Москву. Сегодня уже девятое февраля.
– Может быть, вместе пойдём? Я подстрахую.
– Нет надобности. Комендантом участка здесь капитан Терех, я его ещё лейтенантом помню, ну, и он меня. Серёга меня не шибко любит, но даже арестовывать не будет. Запросит Чирчик и Ош. Так что, если я попадусь, то ничего страшного. Максимум, трое суток на губе отосплюсь. Потом здесь сейчас базируется 860 полк из Оша, я там тоже многих знаю. Так что, я тут, как рыба в воде, а вот тебе, с твоими документами, здесь делать нечего. Не волнуйся, солнышко! Выкрутимся!
Я проверил всё на наличие следов, всё чисто, ходили только по камням, поднялся на хребет, помахал Полине рукой, знаю, что наблюдает, и двинулся к Хорогу в наступающей темноте. Предстояло подняться на три хребта и спуститься с них, потом повернуть направо и пройти самый опасный участок: вдоль хребта к правому берегу реки Гунт чуть левее навесного моста и казарм погранотряда. Там - автопарк, замначальником которого работает Саид. Несколько километров пришлось бежать, чтобы успеть затемно. Главную опасность представляют мальчишки: они все в ЮДП, и наблюдатели на вышках в отряде, но утром, они, в основном, наблюдают за тем, кто идёт из городка. Иначе могут море нарядов схлопотать, а когда здесь был "Батя", начальник штаба отряда, полковник, а командиром был подполковник, то пропустить "начальство" было очень опасно! Я успел спуститься в заросли урюка до того, как рассвело! Выбрал орешину густую, забрался в неё и веду наблюдение за приходящими и приезжающими в автопарк. О! Саид! А растолстел-то как! Важным шагом идёт от остановки автобуса.
– Паф-паф! Младший сержант Рахмонов! Вы убиты!
Саид крутит головой, но обнаружить меня не может!
– К дереву подойди, и головой не крути!
– Андрей, ты?
– Я!
– Старший сержант Найтов! Сколько лет!
– он сделал вид, что чистит собственные брюки, так как приближались его сослуживцы.
– Пять лет, Саид!
– Ты какими судьбами?
– Да вот, с погранцами в войнушку играем.
– Ты же уехал в морское училище!
– Я опять в "пятнашке", только теперь лейтенант. Мне нужен подбор, поэтому нужна связь с Чирчиком.
– Я думал, ты ко мне приехал!
– Обязательно заеду! Но сейчас нужен подбор.
– Опять Серёге выговор впаяют! Я оставлю открытым окно в свой кабинет вечером после работы и зайду поболтать с Хаким-ака. Давай! Увидимся! Серёга мой друг, но я всегда на стороне "спецуры"! Кстати, ты провидец: я женился на русской! Надя зовут. Будем рады тебя видеть! Но, это на том берегу. Ульянова, 6. Давай, был рад слышать, мне пора!
Самое гнусное: это ждать и догонять! Лежу в лешаке в кустах, земля холодная, а сверху припекает, но я - не шашлык, поворачиваться нельзя. С вышек этот кустарник виден. Время тянется как резина. В обед по другой стороне дороги прошёл Саид, минут через 15 возвращается уже по этой стороне.
– Андрей!
– Здесь!
– Это тебе! После звонка отходи к белому
дому, видишь?– Да!
– Этот сектор не просматривается с вышек. Там проход между дувалами. Давай!
Он сунул в куст бумажный пакет. Я подождал немного, потом его забрал: самса! Сволочь! Знает, что я люблю! Впрочем, сейчас обед, так что запахом самсы никого не удивишь. А ел я вчера! Вкусная! После "обеда" время пошло веселее. В 17.30 солнце село за горы, похолодало и потемнело, я пополз к забору автобазы. Довольно быстро нашёл пролом в стене, через который, видимо, таскают запчасти и бензин. Проскользнул на территорию, вон, вроде, контора. Зашёл с обратной стороны, обнаружил условный знак: "чисто!", толкнул окошко и перемахнул через подоконник. Спустил телефон под стол, потрогал дверь: закрыта на ключ. На телефоне обратный номер. Обнаружил записку Саида: звони по автомату! 8-971. Только бы был дома!
– Тащ полковник? (Он, вообще-то, подполковник, но не любит, когда его так называют)
– Слушаю!
– Лейтенант Найтов, 4 батальон, вышел в Хорог, два "четырёхсотых", три места 001, требуется лифт. Связи нет.
– Ты же... Живой, зараза! Мы ж тебя похоронили!
– Ну, поспешили немножко, тела ведь не было?
– Не было.
– Мы можем выйти к "Славе КПСС" через двое суток. Груз небольшой, но очень важный. Кстати, несу Вам привет из Кыштыма.
– Первая рота подберёт, жди Васильченко или Карпухина. Почему из Кыштыма?
– Сами увидите! Связь кончаю!
– я повесил трубку. При помощи верёвочки прикрываю окошко, отход тем же путём, но теперь налево, отхожу к дувалам двух больших домов. Здесь есть кустарник, ухожу туда. Надо ждать, когда все уснут! В своём лешаке, я похож на кикимору. Если кто заметит, тут такое поднимется! Через час стук камешков: Саид не выдержал, подаёт условный сигнал. Зараза, как хорошо знает мои приёмчики! Впрочем, чему удивляться! Мы с ним одного призыва, 18 месяцев вместе ходили. Я подал условный сигнал. От дувала отделилась тень. Идет тихо, несмотря, что растолстел.
– Андрюха! Черт! Как я рад тебя видеть!
– Привет, Саид! Я тоже очень рад! Дома-то, что сказал?
– Что по делам. Как там ребята в нашей девятке?
– Я в четвертом батальоне, давно никого не видел.
– Так ты оттуда?
– он махнул рукой в сторону Афгана.
– Да.
– Как там?
– Война.
– На заставах повышение, большая стая волков перешла границу. Твоя работа?
– Да.
– Мастерство не пропьёшь! А я хотел тебя к стойбищу подбросить, чтоб ты на волков не нарвался. Мою машину не досматривают. Моя жена - дочка начштаба.
– было видно, как он расплылся в улыбке.
– Давай, в багажнике!
Я понимал, что он от чистого сердца, но рисковать не хотел.
– Нет, Саид! Я - одиннадцатым маршрутом. Так надёжнее. Сведения у меня слишком ценные, да и человек ждёт наверху. Спасибо, конечно, огромное! Обязательно заеду, с женой.
– Ты женился! Поздравляю!
– Всё! Давай! И так шумим много!
– мы пожали друг другу руки, он выскользнул из кустов почти бесшумно, и исчез между дувалами.
В 21.00 началась программа "Время", и я двинулся наверх: все у телевизоров. Прошёл к камину, поднялся на плато. Дальше пришлось ползти: установлен пост наблюдения. Прошлой ночью его не было. "Вьетнамская гусеница" отбирает много сил, но ползущего совсем не слышно. Отойдя на 200 метров от наряда, я встал и нырнул в тень от скалы. Всё, прошёл! Но, продолжаю двигаться медленно. У них усиление, наряды могут быть в самых неожиданных местах. Прошёл ещё километра четыре, обнаружил пеший патруль со станцией и собакой. Пришлось затаиться и ждать, пока пройдут. В общем, до света к стойбищу я не успел. Надоело прятаться, слов нет. Нашёл звериный ход в заросли барбариса, заполз туда и уснул. Солнце припекало, было довольно тепло. За весь день никого. Только пролетел вертолёт. С наступлением темноты двинулся дальше и через три часа был на месте.
Простучал: дай-дай-за-ку-рить-дай-дай, и услышал, как заскрипела каменная дверь. Из темноты выскочила Полинка и зацеловала меня.
– Всё в порядке? На связь вышел? Кушать будешь?
– Да, всё в порядке, сама-то ела?
– Нет, тебя ждала, чувствовала, что ты где-то рядом.
Мы вошли в тайник, закрыли дверь. Зажгли спирт, и поставили на огонь консервы и чай.
– Что-нибудь происходило?
– Нет, никого не было, только самолёт пролетал вчера, и пара вертолётов, но просто шли по маршруту. Ну и волков было много ночью. Потом какой-то странный лай слышала.