Записки горного стрелка

– Андрей Петрович!
– слышится в наушниках, - А меня к Вам, зачем перевели, если Вы сами всё можете?

– Чтобы ускорить обучение, раз, второе: у меня нет ни одной бумажки о том, что я лётчик! Летаю и всё!

– Почему?

– Учился не в СССР.

– Понятно!

– Поэтому Вашей задачей будет, в перерывах между полётами, обучить как можно больше людей. Собственно, меня сдерживало больше отсутствие борт-механика, чем всё остальное, но, надо как-то решить вопрос с бумажками.

– У нас в НИИ ВВС это возможно. Будем в следующий раз в Чкаловском, всё оформим. Мне интересно: откуда такая прекрасная техника поступает? Неужели американцы так нас обогнали? Впрочем, машина, скорее всего, не американская. Все приборы в метрической шкале. Машина точно наша!

– Наша, наша.
– но, я отрицательно покачал головой, показывая, что ответа не будет. Сели в Черкесске, замечаний я не получил. Пришёл транспорт с АСБЗО (автономными специальными боевыми зарядными отделениями) и зарядами к ним. Погрузили и закрепили шесть штук, и вылетели с ними в Саров. Сборкой должна была заняться команда Харитона. Передали ей документацию, пусть разбираются. Затем меня отвезли в Москву, а оттуда борт вылетел в Черкесск за второй половиной груза, а я поехал докладываться Сталину обо всем, что услышал и узнал за эти дни.

– Я считаю, что тамошние военные неверно оценивают ситуацию, и сгущают краски.
– сказал Сталин, прочитав мой отчёт и прослушав мои разговоры с Ивашутиным.

– Si vis pacem, para bellum, товарищ Сталин. Они просчитывают самый плохой вариант и не хотят, чтобы мы с голой..., голыми руками встречали 'гостей'.

– Ну что ж, Андрей Петрович, от нас с Вами и будет зависеть вероятность 'Немыслимого'. И помните, что нам необходимо предотвратить развитие ситуации по этому сценарию. Рузвельт решил посетить места, где похозяйничали фашисты. Встреча назначена в Ялте. Вам надлежит быть там через 5 суток, с образцами техники, которую мы можем показать американцам. Действуйте!

Гружу на платформы БТР-152в1, БТР-40, БТР-60п, БРДМ, т-44, т-44-100, МТ-ЛБ и БТР-50. Из вооружений ППШ с рожковым магазином и новым барабанным, который не надо разбирать при заполнении. Сделали по образцу барабанного магазина РПК. Несколько РПГ-2. И всякие причиндалы для сапёрно-штурмовых батальонов. В последний момент позвонил в Чкаловское, попросил перегнать Як-9АИ. Надо чем-то мотивировать прекращение закупок авиации. Сам, на Си-47, вылетел в Симферополь. Пришлось погонять немного войска, убрать лишних с глаз долой. Через два дня поездом приехал Сталин, и сразу же уехал в Ялту. Рузвельт прилетел на С-87В, громадном 4-хмоторном бывшем бомбардировщике. На аэродроме в Саках его встречал Молотов и почётный караул Красной Армии. Большого интереса к войскам Президент не проявил, чего не скажешь о его окружении. Эти снимали всё! После встречи все расселись по джипам и тронулись в Ялту. Колонну сопровождало 4 БТР-60п, которые пристроились к колонне на границе лётного поля. Опять защелкали фотокамеры гостей. Но, в Ливадийский дворец техника не вошла, уступив дорогу джипам. Почти сразу начался обед, и только после обеда Сталин и Рузвельт удалились на переговоры. В связи с тем, что я был в гражданском, и выглядел самым молодым из присутствующих, на меня внимания никто не обратил. В первый день шли переговоры только между Сталиным и Рузвельтом, и между Молотовым и ГосСекретарём Корделлом Халлом. Остальные члены делегаций слонялись по дворцу и парку, рассматривая окрестности и ужасаясь варварству немцев. На второй день меня неожиданно вызвали на встречу Сталина и Рузвельта. Вошёл, поздоровался по-русски, Сталин заранее предупредил меня, чтобы я не демонстрировал знание английского. Вытерпел недоумённый взгляд Рузвельта, который явно удивился моему возрасту.

– Вы же сказали, что будет представитель от промышленности!

– Да, именно товарищ Горский консультирует меня в этой области, господин Президент. У нас и министр оборонной промышленности чуть старше его. Ничего, оба хорошо справляются!

– С чем связан тот факт, что Ваша страна практически отказалась покупать наши вооружения, господин Горский?

– На том основании, господин Президент, что список поставляемого Вами вооружения недостаточен и сильно устаревший. Танк М-4 уступает любому танку СССР, самолёты Р-39 уступают и немецким и советским машинам, пистолет-пулемёт Томпсона уступает нашему ППШ, а то вооружение, которое мы просим: самолёты В-17 и В-29, р-51 и р-38, нам не поставляются. Но, мы берём у Вас в лизинг корабли.

– Но, вы прекратили закупать даже средства ПВО?

– В настоящий момент времени имеющихся средств ПВО в наших дивизиях избыточно. У немцев на нашем фронте нет такого количества самолётов, чтобы как-то влиять на ситуацию.

– А автомобили?

– Мы их практически не используем, вы же видели, что армия передвигается на нашей технике. Поставленные Вами автомобили используются только в Иране, для доставки грузов до железной дороги. На нашей территории грузы переваливаются в 20-титонные контейнеры, производство которых мы освоили. Они значительно упрощают логистику войсковых перевозок. Нас вполне устраивает состав импорта и лизинга, господин Президент, за исключением указанных позиций. Но, истребители можно тоже снять. Особой надобности в них уже нет. Но, мы по-прежнему настаиваем, на включении тяжёлых бомбардировщиков в состав лизинга. В этом вооружении мы нуждаемся. В свою очередь, мы можем предложить Вам плавающую технику, так как вашим войскам предстоят многочисленные десанты. И первоклассное вооружение для десанта, проверенное в реальных боях с противником.

– Наши самолёты-истребители уступают вашим?

– Да, господин президент. Вы можете в этом убедиться сами.

– Что ж, это было бы интересно.

– Организуйте показ техники, товарищ Горский.

– У меня всё готово.

– Тогда поехали!

Через час в Саках я показывал обоим руководителям ту технику, которую привез из Черкесска. Для показательности предложил провести бой между Лайтнингами и новым Яком, но американцы отказались от боя после первого же показательного выступления, поняв, что ни по скорости, ни по скороподъёмности, ни по вертикальной манёвренности они тягаться с такой машиной не могут.

– А мы бы хотели приобрести такую машину, господин Сталин.
– сказал Рузвельт. В этот момент я возвратился к ним от самолёта.

– На этот вопрос Вам ответит товарищ Горский.

– Господин Президент! В этой машине собрано столько нового, секретного, что мы не сразу решились её Вам показать. А действие наших патентов заканчивается на нашей границе. Дальше наши секреты становятся вашей собственностью. И даже Вы заговорили не о САМОЛЁТАХ, а о САМОЛЁТЕ. Ещё точнее, о его двигателе. Так? Эта техника не может быть Вам поставлена без признания наших патентов. Всех! Нами проведена громадная работа, затрачены огромные средства, и всё это ради продажи одного самолёта? Тогда его стоимость около 1 миллиарда золотом. Примерно в такую сумму обойдётся Вам разработка такого самолёта. И это реальные цифры в Ваших реальных ценах. Поверьте, господин Президент, я - представитель промышленности. Такую, или близкую к ней цифру мы можем заработать на этом двигателе. Начиная с этого месяца, после принятия его на вооружение, он стал основным авиадвигателем ВВС и ГВФ страны. Как Вам понравились наша плавающая техника? Часть машин позволяет вести огонь из миномётов и гаубиц на плаву, что позволяет оказывать поддержку десанту сразу после выхода из корабля. При помощи такой техники мы освободили Крым, сходу форсировав Сиваш и Перекопский залив.

– Где выпускаются эти машины?

– На Горьковском автомобильном и Заводе имени Сталина в Москве.

– Сколько таких машин вы можете поставить?

– Каких модификаций?
– я протянул Рузвельту отпечатанный проспект с БТРами.

– Вы явно работали продавцом подержанных автомобилей в Америке.

– Всё возможно, господин Президент. Я в курсе, насколько нелюбима эта профессия в Америке.

– Все предложенные.

– У нас ограничения по количеству только на самый новый БТР60п, и требуется признание нашего патента на колёсную формулу 8х8, рулевого устройства и подвеску этого транспортёра. Никто в мире пока этого не делает. Максимально 6х6. Кроме того, патентом защищено шасси БТР-50 и МТ-ЛБ. Мне кажется, что будет проще признать русский язык языком патентов, господин Президент, и все наши патенты сразу, чем торговаться из-за каждого.

– Я не могу так сразу решить этот вопрос, господин Горский. Мне необходимы консультации.

А я посадил ему на костюм 'спутник'. После выставки было предложено сделать перерыв в переговорах для консультаций.

– Кто этот Горский?
– спросил Рузвельт у Гарримана.

– Я никогда его не видел. Понятия не имею, кто это!

– Позвольте обратить Ваше внимание на то, что лексикон этого человека довольно сильно отличается от лексикона окружения Сталина!
– вставил Чарльз Болен, переводчик Рузвельта.
– Даже присутствует какой-то диалект или жаргон. Некоторые термины, которые он применяет, непонятны для меня.

– Не в этом суть, суть в том, что Сталин, явно с его подачи, решил немного заработать на войне!
– сказал Халл.
– И это ощущается даже на переговорах с Молотовым. У них стал совсем другой тон в переговорах. Они ничего не просят. Не задают вопросов: 'Когда, наконец, будет открыт второй фронт?'

– А зачем он им нужен? После Калача Гитлер никак очухаться не может. К тому же, русские широко и активно праздновали свою новую победу под Полтавой, причём открыто сравнивали её с победой Петра Великого, и, даже, сделали фильм о нём. Наибольшее внимание в фильме уделено военному строительству Петра. Можно провести некоторые аналогии.
– заметил Гарриман.
– И ещё, русские практически перестали показывать кинохроники с фронтов, где есть техника, снятая крупным планом. И они явно показали нам далеко не всё и сильно устаревшее.