Записки хирурга военного госпиталя

Теперь осталось дождаться проверяющего и показать ему документацию, где в одной из таблиц карандашом было вписано, во сколько кто прибыл. Оказалось, что почти все сотрудники хирургического отделения явились лишь к самому началу рабочего дня. Но, правда, и все они жили куда дальше меня.

– Так-так! – постукивая остро отточенным карандашом по крышке письменного стола, начал просмотр документов развалившийся в моем кресле подполковник Комаров. – Посмотрим, как тут у вас с документами!

– Я заведующий всего второй день, – напомнил я, усевшись рядом на жесткий стул.

– Я в курсе, – кивнул Комаров. – У меня нет полномочий вас наказывать, я только выявляю недостатки, а вы их потом устраняете. Где у вас журнал учета рабочего времени?

– Вот! – быстро выудила из кипы на столе и сунула под нос проверяющему какую-то толстую тетрадь помогающая мне старшая сестра. – Все заполнено!

– Хорошо-хорошо, – пробежал глазами все исписанные страницы подполковник и поднял свои водянистые глаза на меня. – А журнал тренажей оказания экстренной помощи?

– Вот!

– Журнал тренажей отработки видов боевой тревоги? Журнал учета прибытия и убытия военнослужащих? Журнал учета перевязочного материала? Журнал учета медоборудования? Журнал…

– Вот! Вот! Вот! Вот!

Три часа невозмутимый подполковник въедливо изучал выложенные перед ним журналы. Три часа, не разгибаясь, он искал недоделки, делая какие-то пометки у себя в секретной тетради. За это время в операционной выполнили две плановые операции. Увы, без моего участия!

– Ну, что ж, – Комаров потянулся в кресле, поворачивая затекшее туловище в разные стороны. – Так вроде неплохо!

– У нас всегда все хорошо, – поспешила заверить его Елена Андреевна. – У проверяющих претензий не бывает!

– Верю-верю! А где у вас «Журнал учета журналов»?

– Что? – я посмотрел на подполковника широко раскрытыми глазами, не зная, то ли он чего-то напутал, то ли сейчас издевается за мое утреннее поведение.

– Пожалуйста! – старшая сестра уже отточенным движением подала вспотевшему проверяющему еще один, не замеченный мной, заботливо укутанный в прозрачную пленку небольшой журнальчик, сделанный из общей тетради.

– Ага! – победно вострубил подполковник. – А вот это уже серьезное замечание будет! Я понимаю, вы там даты исправили, у вас поменялся заведующий, начальник, они не успели еще везде расписаться. Ладно! Распишутся! Но вот тут! – он ткнул толстым волосатым пальцем в последнюю страницу. – У вас указано, что числится тридцать восемь журналов, а я насчитал тридцать девять! Не вписан журнал учета дополнительных полдников для больных! А вот это уже серьезный залет! И я буду вынужден доложить о нем вышестоящему начальству!

– Но мы только на днях получили приказ завести такой журнал! – попыталась оправдаться старшая сестра.

– Ничего не знаю! – Комаров громко захлопнул тетрадь и впервые за все время плотоядно улыбнулся, обнажив редкие зубы. – Залет!

– Журнал учета журналов, – все крутилась у меня в голове необычная фраза. И не ведал я еще того, что через год цифра в нем вырастет до пятидесяти трех.

Шел второй день моей работы в Военно-морском госпитале…

Строить будем?

Три недели моего заведования на новом месте пролетели как один день. Скупое на тепло петербургское солнце уже успело растопить остатки грязного снега и основательно подсушить растрескавшийся местами асфальт. Отзвенела сосулистая капель, оголив знаменитые петербургские крыши, крытые оцинкованной жестью и формирующие узнаваемый на многих популярных фотографиях местный пейзаж. Скованные январским морозом реки и каналы зримо подернулись черными крупными пятнами проталин на явно гибнущем льду. День различимо прибавил в часах, и уже собираясь по утрам на работу, отпала нужда зажигать свет.

В один из таких светлых и солнечных дней начмед Горошина оставил меня после общегоспитальной утренней конференции, и, простите за тавтологию, взял да и огорошил меня:

– Дмитрий Андреевич, я попрошу вас сегодня отдежурить по госпиталю вместо заболевшего доктора Ассениз.

– А что с ним случилось? – внутренне холодея от навалившейся напасти, больше для проформы, чем из любопытства, спросил я.

– Не с ним, а с ней, – с милой улыбкой на гладковыбритом щекастом лице поправил меня майор. – Доктор Ассениз – женщина. Не знаю, что-то с животом. Не робейте вы так, Дмитрий Андреевич! Ну, я вас очень прошу, как начмед – выручите коллегу.

– Да, я с удовольствием! – я с трудом растянул губы в глупой улыбке, удивляясь, как это мне удалось сделать. – Только вот беда, я никогда еще не дежурил по военному госпиталю. Я так понимаю, что дежурный врач в ночное время один во всех лицах?

– Почти так. В реанимации есть свой дежурный врач, но он отвечает только за свое отделение, – уже искренне, от души улыбнулся начмед, видя, что я не собираюсь идти на попятную. – После семнадцати ноль-ноль и до девяти утра дежурный врач по госпиталю тут царь и Бог в одном лице! Да не тушуйтесь вы так! Ничего сложного в дежурстве нет. Главное – это контроль за камбузом, личным составом, прием вновь поступивших и наблюдение тяжелых больных в отделениях. В реанимации, повторюсь, есть свой врач.

– Прием? Контроль? Камбуз? А это как?

– Все просто. Вы в определенное время идете на камбуз, так у моряков называется кухня.

– Я знаю, что такое камбуз.

– Хорошо. Затем каждые два часа обходите территорию госпиталя и по своему усмотрению посещаете все отделения, но не меньше трех раз за ночное дежурство, и не менее шести раз за выходной день, если доведется когда дежурить. Отделений, как известно, у нас шесть: хирургия, терапия, неврология, инфекционное, кожное и реанимация. При посещении вы обязаны построить весь личный состав отделений, за исключением офицеров, прапорщиков и военнослужащих срочной службы, и сверить их со списком, осмотреть, чтоб все были побриты, подшиты и в уставной форме одежды. Все вновь поступающие больные осматриваются вами в приемном покое, заполняются истории болезни, и назначается лечение. Все относительно просто. Обо всех ЧП немедленно докладывать мне и начальнику госпиталя. В 21:00 и в 08:00 доклад по телефону. Так же мне и Волобуеву. Это так, вкратце, в общих чертах. В 16:00 подойдете в штаб ко мне в кабинет для подробного инструктажа. А для начала в 12:00 на камбуз – снимать пробу. Нужно проверить приготовленную на обед пищу. Заведующая столовой Елена Петровна Хвощ подскажет, как правильно снимать пробу. Вопросы есть?

– Есть! А как я назначу лечение терапевтическим, неврологическим и инфекционным пациентам, если, мягко говоря, я не особо сведущ в этих дисциплинах?! Я как-никак по специальности врач-хирург.

– Я помню, что вы хирург, – надул свои упитанные красные щеки Горошина. – Но и тут ничего проблемного не усматриваю. Там, в приемном покое, есть специальные папочки, где написано примерное лечение больных с теми заболеваниями, что поступают к нам в госпиталь в экстренном порядке. Как правило, к нам везут ограниченное количество нозологий. Дмитрий Андреевич, давайте все остальное после, сейчас я очень тороплюсь, начальник вызвал на совещание в штаб, – резво опередил меня майор, видя, что я снова пытаюсь задать ему очередной каверзный вопрос.