Записки империалиста
Шрифт:
— Хорошо. Делайте там, — сказал я. — На этом пока всё, Константин Иванович. Я надеюсь на вас.
— Не сомневайтесь, Ваше Императорское Высочество, будут результаты, — встав, сказал он.
— Верю вам, — ответил я.
— Ваше Императорское Высочество, вы позволите вопрос? — глядя на меня спросил Константинов.
— Откуда я знаю это об артиллерии и ракетах, вероятно? — в ответ спросил его я. Он молча кивнул.
— Дорогой, Константин Иванович. Скажем так. У меня хорошее образование, и такая должность, которая позволяет мне знать, много больше, чем другие. Даже в вашем случае, — ответил ему я, и улыбнулся. Он на меня внимательно посмотрел, своими умными глазами, и вновь молча кивнул. После этого мы попрощались.
Следующими у меня в этот день были Борис Семенович Якоби и Эммануил Нобель. Вот тут-то пришла пора удивляться уже мне. Приятно удивляться.
Они в Крымскую войну были главными минёрам, их мины
Около главной базы Балтийского флота выставили в 1854 году 609 мин!!! Ахренеть! 165 конструкции Якоби и 444 конструкции Нобеля. Впервые в истории минное оружие применялось в таких широких масштабах.
Я знал о минах Якоби и о подрывах кораблей англичан, но, то, что сделано так много ДО войны в этом направлении, нет. И память Александра особо много по этому вопросу информации не выдала. А ведь было о чём.
Павел Львович Шиллинг, Карл Андреевич Шильдер, учёный и военный плюс учёный. Именно они двигали быстро и успешно развитие электротехники в России. Борис Якоби тоже их заслуга.
П. Л. Шиллинг предложил метод электрического подрыва мин ещё в 1812 году. Наполеон сидел в Москве, а в Петербурге проводили опыты с электрическими минами, они прошли успешно. Назвали их «дальнезажиганием». В декабре того же 1812 года был сформирован лейб-гвардии Саперный батальон, в котором продолжили дальнейшие работы над опытами Шиллинга по электрическим запалам и подрывам. Но на этом дело не кончилось. К работе подключился можно смело сказать очередной русский Кулибин, Карл Андреевич Шильдер, военные инженер. Наиболее замечательны его предложения: трубчатые мины, системы контрминной борьбы; применение идей Шиллинга к взрывам посредством гальванических, тое электрических электродетонаторов; подводные лодки с шестовыми минами и ракетами; гальванические и гальваноударные подводные мины, разработанные им совместно с Б. Якоби. Читая записки по этой теме, у меня возникла мысль: «А не попаданец ли Шильдер?» Увы, он умер от ранения в июне 1854 года в Дунайской армии, серьёзная потеря для страны.
В 1834 году на Обводном канале у Александро-Невской лавры в Петербурге продемонстрировали Николаю I электрический подрыв подводных мин. Он одобрил. И после этого на вооружение была принята система гальванических саперных мин Шильдера-Шиллинга. С этого момента в России начались активные работы по созданию подводных минных заграждений. Вот вам и отсталая Россия! Дальше больше! В 1840 г. была создана Гальваническая команда при лейб-гвардии саперном батальоне для технического обучения гальванизму и способам применения его в военном деле[3], и она подготовила определенное число специалистов-гальванеров. Таких, например как, подпоручик М.М. Боресков, обучавшийся в этой команде, он был вызван в Действующую армию генералом К.А. Шильдером для организации постановки минных заграждений в устье Дуная, Буга, Днепра и Днестра. При этом мины и гальваническое оборудование для них ему пришлось готовить на месте, в основном, из местных материалов и применительно к местным условиям. Ему пришлось изготавливать мины своей конструкции. И он сделал это! Среди его мин была донная мина с зарядом пороха в 52 пуда — самая большая мина того времени.
И мины уже были. Якоби образца 1854 года управляемая, заряд до пуда пороха и Нобеля ударная, вес заряда всего до 5 килограмм. И, что было офигенно важно сейчас для меня, что, было налажено их массовое производство! Мне оставалось только, помогать, и не давать мешать процессу. Чем я мог помочь? Показал им рисунки мин в виде шара, конуса с полусферой, цилиндра с полусферами — капсулу, утыканную рогами и усами взрывателей, комбинацию мина + минреп + якорь, и мысль озвучил о том, чтоб сброшенная мина после касания дна сама отсоединялась, и всплывала на установленную глубину. Для установки таких мин про тележки и рельсы на палубе корабля, по сути уже минного заградителя. Знали они об этом или нет, всё — равно сказал о подборе пороха, а не абы какой, и его максимально запрессовки в корпус. И конечно, о повышения качества и надежности мин. После это Эммануил Нобель получил заказ на две тысячи мин, и тысяча из них должна быть уже улучшенного образца, на паровые машины разной мощности, паровые молоты, станки и оборудования для производства стволов для винтовок… полевые кухни по моим рисункам. Но, при этом отметил, что Берда, Мальцев, Бенардаки, Баташевы тоже получат подобные заказы. Пусть поторопиться, чтоб получить побольше. И, кухни я запараллелил на Александровском заводе и военном арсенале Петербурга. Потом будет суммировать, испытывать предложенные варианты, и делать их них лучший.
Решил я устроить между капиталистами соревнование, тендер так сказать: «Кто лучше сделает полевую кухню для отечества, и ещё много чего нужного». Пусть акулы капитализма побьются между
собой за госзаказы по схеме цена — качество-скорость, сейчас и потом. Ну, и за моё расположение к ним тоже, в России, особенно середины девятнадцатого века, это многого стоит. Так же я озвучил своё пожелание Нобелю, чтоб он и его сыновья как можно скорее приняли подданство России, а она с радостью в моём лице примет их к себе, и после этого он был мною отпущен. Борис Якоби понятное дело остался, но, уже без этой фразы.— Борис Семенович, я хочу вас наградить за то, что вы уже сделали для России, и зато, что ещё сделаете, — начал я разговор смотря на Якоби. — И может исполнить вашу мечту.
— Ваше Императорское Высочество, я вполне доволен тем, что уже получил, за свои труды, — ответил мне учёный. При этом на его лице читалось удивление. — А моя мечта, это развитие науки в России.
— Борис Семенович, я говорю не о наградах, премиях, хотя и это будет, вы заслужили. Это будет, смею на это надеется, для вас очень большой наградой, и одновременно исполнение вашей мечты, как учёного, — продолжил я строить интригу. Якоби молча своим взглядом меня спросил: «Так о чём же речь?»
— Электротехнический научно-исследовательский институт, со своим опытным производством. И вы его создадите и возглавите! Кроме того, в России будем строить электромеханический и кабельные заводы, — достаточно торжественно сказал я, наблюдая как у Якоби, по мере осознания услышанного расширяются глаза. Он даже встал, дыхание у него перехватило.
— Да? — выдохнув спросил он меня.
— Да. Я вам это обещаю, — сказал я. — Но, Борис Семенович, это после войны. Сейчас она на первом месте. И мне нужны от вас надежные мины, кабели, взрыватели, полевой телеграф, люди кто этим будут этим заниматься здесь, и прежде всего на юге. Не забудьте туда включить, пожалуйста, поручика Борескова. Якоби на меня посмотрел с вопросом.
— В Крым он уже прибудет поручиком, — ответил я на его вопрос. И перешёл на другую важную тему:
— Борис Семенович, я настойчиво прошу вас, ваши разработки держать в секрете, и в дальнейшем закреплять за собой и Россией авторское право, если что-либо будет сделано вами впервые в России и мире. Я понимаю, наука, конференции, съезды. Как говориться ради Бога, но, то, что должно быть сохранено в тайне, должно быть в тайне. Остальное показывайте, делитесь с коллегами, сотрудничайте, но, сначала будьте добры, закрепите авторское право, патент изобретения за Отечеством и собой. Вы же сами знаете, что европейцы и американцы весьма ушлые в таких делах. Подсмотрят, купят за недорого, запустят в ход, заработают на этом, причём ещё и нас же. И к ответу их не призовёшь. Поэтому впредь, действуйте так сами, учите своих учеников и внушайте это мысль среди научного и изобретательского сообщества. Это будет личным моим поручением для вас. Закончил я на этом свой государственно-нравоучительный монолог для большого учёного, а то они как дети, на открывают, на изобретают, и потом в режиме по секрету всему свету.
— Сейчас вас встретит адъютант, и вы уже здесь начнёте составлять список необходимого для работы, — сказал я, давая понять, что, разговор окончен, пора браться за дело. На этом с Якоби и распрощались.
Вступил я в личный контакт, через эпистолярный жанр с Обуховым Павлом Матвеевичем, крайне полезный человек в истории России. Эх, клонировать бы таких. Мечты. Остаётся помогать тем про кого я помню, и их список рос. И учить, искать новых Ломоносовых и Кулибиных.
Обухова в письме я похвалил за успехи, подкинул денег, предложил разработать проекты металлургических комбинатов, именно комбинатов с максимально полным циклом производства, для Урала и европейской части России. Порекомендовал при Златоустовской оружейной фабрике открыть вечернюю школу для рабочих, их детей, и вариант фабрично-заводского училища при предприятии. Отчасти для этого деньги и давал. Пусть начинает схему отрабатывать, потом будем её массово запускать на казённых промпредприятиях. Ну, и про гору Магнитную я не забыл, пусть туда людей направляет, и окончательно найдёт там, то, что и должен найти.
В мои плотные дни я не мог не включить минёров и сапёров. Если пехота царица полей, артиллерия бог войны, то саперы и минёры одновременно ангелы-хранители и исчадия ада. Укреплениями и инженерными сооружения защищают, минами наносят коварные и смертельные удары. Мины ведь долго называли «адскими машинками».
Вызвал я к себе всех инженерно-саперно-минных начальников до кого смог дотянуться. На совещании были представлены Главное инженерное училище, Николаевская инженерная академия, Главное Инженерное управление. Так же генерал-лейтенант А.А. фон Цурмилен, глава инженеров Гвардейского корпуса и он же был одним из руководителей строительства укреплений для обороны Петербурга от нападения англо-французской эскадры, и генерал-майор Н.Ф. Хомутов, командир Лейб-гвардии Сапёрного батальона. Краткое приветствие, и сразу быка за рога.