Записки из чемоданаТайные дневники первого председателя КГБ, найденные через 25 лет после его смерти
Шрифт:
Я ему отвечаю: «Пусть с приездом в Москву президиум ЦК рассмотрит этот вопрос и как решит, так и буду действовать, а сейчас надо оставить как есть, тем более находимся в чужой стране и городе». Тут вступился Анастас Иванович, этот разумный человек, и говорит: «Конечно, Серов прав», в общем, замял этот вопрос.
Поужинали и легли спать. Ночью часов около 2-х меня разбудил Столяров* и привёл в комнату к Хрущёву. Он стоял в трусах и ругался: кровать неудобная, спать не могу и т. д. «Сейчас вызывайте машины и поедем в город в гостиницу».
Я ему сказал, что «без уведомления китайцев нельзя это сделать, а китайские товарищи уехали ночевать и сказали, что прибудут утром». Он остался недоволен. Я связался с военными, и мне показали по соседству неплохой особняк, который я осмотрел и, вернувшись, сказал, чтобы собирались.
Мне ужасно не понравился этот каприз, причем без всяких оснований. Кровать как кровать, а бессонница оттого, что, видно, на ужине выпили коньяку и не мог уснуть. Вообще, мне это начинает не нравиться [504] .
504
По
Когда приехали, всё было нормально. Кстати сказать, наши военные могли бы и сразу придумать этот вариант…
Из Порт-Артура мы подались в Мукден. По дороге сделали остановку в г. Аньшань, где с помощью СССР строился завод, и уже ряд цехов были закончены и работали по металлургическому прокату. Завод — громадный, десятки цехов. Наши специалисты стараются, работают хорошо, но и китайский «шагающий экскаватор» тоже трудится [505] .
Мы про себя, не при китайцах, прозвали «шагающим экскаватором» китайцев, которые тысячами, нагрузивши плетёные корзины землёй в котловане для фундамента здания, шагают к месту свалки фунта. И нужно сказать, что если постоять 30–40 минут, то и при этом способе «механизации» дело спорится, заметно увеличивается котлован.
505
Аньшанский металлургический комбинат — крупнейший в Китае (100 тыс. рабочих) — был фактически построен заново с помощью советских специалистов после 1949 г. К 1958 г. здесь выплавлялось 4,5 млн тонн стали.
Осмотрели также город Мукден, но тут китайцы ничего примечательного не показали. И вообще, у меня сложилось впечатление, что встреча и проводы советской партийной правительственной делегации не были трогательными, искренними, откровенными. Дай Бог, чтобы я ошибся.
И мне кажется, всё это зависело от Мао, который не дал соответствующую команду, и мне показалось, что он, как заядлый сталинист, не считает наших руководителей достойными для замены Сталина. Может быть, он хотел видеть во главе делегации не Булганина-Хрущёва, а, скажем, Молотова, но мне так показалось.
Почему бы ему не проехаться с нашей делегацией в какой-либо город, почему бы не пригласить нашу делегацию к себе в гости, по-семейному, по-партийному. А все это проходило сухо, официально, безрадостно, в общем, мне всё это показалось неискренне, хотя всегда были улыбки во всё лицо. Ну ладно, поживём — увидим.
В Харбине мы тоже были недолго. В городе вышли посмотреть на р. Сунгари — это приток Амура. Красивая, хорошая, судоходная река. В городе много сохранилось вывесок русских торговцев, а ещё больше мастерских сапожных и портняжных с русскими вывесками вроде «Дамский портной парижских мод Василий Сидурин». Так же было много вывесок, особенно на сапожных мастерских, с армянскими фамилиями. В связи с этим разыгрывали А. И. Микояна…
Из Харбина выехали поездом. На пограничной станции распрощались с проводившими нас китайцами. И нас встретили секретарь крайкома, командующий Дальневосточным округом Малиновский, командир Военно-морским флотом Кузнецов и другие официальные лица.
Из Владивостока члены комиссии стали расплываться по своим делам, а товарищи Хрущев и Булганин поехали посмотреть морской бой (учения) в водах Японского моря, после чего вернулись в Москву.
1955. Отставка Маленкова
Встретили дружно 1955 год. Все прошло хорошо. Правда, на заседаниях президиума иногда имели место крупные разговоры, особенно между Хрущевым и Молотовым, Ворошиловым, Кагановичем по ряду даже непринципиальных вопросов. Хрущев хочет тот или иной вопрос решить побыстрее и по-своему, а те говорят: «Не торопись, давайте обдумаем, взвесим и тогда примем решение».
Начали руководящие товарищи, члены Политбюро, чаще бывать на заводах, выступать перед общественностью. Это хорошо. Но почему-то некоторым, и особенно Хрущеву, это не понравилось, и приняли решение ЦК — перед тем, как опубликовать свое выступление на заводе или в печати, надо показать всем членам президиума и только после этого опубликовывать или выступать. Это хорошее дело, если никто не будет возражать.
Случилось это после выступления председателя Совета Министров СССР Маленкова в Колонном зале на московском партактиве, где он сказал, что мы, правительство, будем стараться развивать промышленность, изготавливающую изделия широкого потребления для населения, но не добавил, что все же и при этом тяжелая индустрия будет развиваться преимущественно [506] .
Товарищ Хрущев это поднял на заседании президиума, и разгорелся спор, в результате которого было принято такое решение, и кроме того, было решено сменить Маленкова и назначить председателем Совета Министров Булганина [507] .
506
Считавшийся
при Сталине человеком № 2 в ВКП(б) — КПСС и возглавивший после его смерти правительство Георгий Маленков был снят 31 января 1955 г. Для этого Хрущев использовал в качестве повода его выступление на V сессии Верховного Совета СССР, где Маленков предлагал сократить расходы на тяжелую промышленность в пользу легкой и пищевой, дабы «заботиться о максимальном удовлетворении материальных потребностей» граждан.В постановлении Пленума ЦК КПСС от 31 января 1955 г. эта речь была названа «ошибочной… теоретически неправильной и политически вредной». Она «…с большими экономическими малообоснованными обещаниями напоминала скорее парламентскую декларацию, рассчитанную на снискание дешевой популярности». Кроме того, Маленкову предъявили массу других претензий, включая близость с Берией и ответственность за сталинские репрессии. (Политбюро и дело Берия. Сборник документов. М., 2012. С. 810–812.).
507
Постановлением Пленума ЦК КПСС от 31 января 1955 г. Г. Маленков был освобожден от должности председателя Совета Министров СССР и назначен министром электростанций СССР. При этом, однако, он остался в составе Президиума ЦК КПСС, откуда будет выведен только в июне 1957 г.
Первые успехи в разведке
По работе в НКГБ. Наконец-то появились хорошие результаты. Все-таки я сумел перехитрить американцев, причем таким ходом, как они не ожидали, уж очень просто.
Хотелось бы также добраться до англичан, но те умнее и на такую хитрость, как американцы, не пойдут из осторожности.
Доложил в ЦК и попросил для осуществления моей хитрости средств для изготовления электронной машины. В президиуме некоторые отнеслись с недоверием, будет ли успех, но я сумел убедить. Средства отпустили. Подобрал хороших инженеров, и они мне выполнили задание в полгода. Теперь осталось начать это дело. Сам <составляю> смету, сам подбираю людей, сам инструктирую и надеюсь на успех [508] .
508
Не очень понятно, о какой спецоперации, проведенной КГБ в США, пишет Серов. Рискнем предположить, что это связано с деятельностью нелегальной резидентуры Р. Абеля (В. Фишера).
В «логове» Тито
После праздника мне Хрущев сказал, что послы договорились с Тито встретиться и обменяться мнениями по партийным и государственным вопросам.
Мы в течение восьми лет поливали грязью Тито, Ранковича*и других. Называли их фашистами и бандитами и так далее. Когда обсуждали на президиуме этот вопрос, то Каганович, выступая, говорил обращение ко мне: «Товарищ Серов, гляди в оба, возьми больше охраны, ничего не кушайте ихнего, только свое», и так далее. В. М. Молотов тоже высказал опасения, что устроят гадость. Одним словом, у некоторых по-прежнему сохранилось о Югославии понятие как о логове фашизма [509] .
509
Резкое ухудшение отношений между СССР и Югославией произошло в 1948 г. Гнев Сталина вызвала самостоятельная позиция лидера Югославии Й.-Б. Тито, в частности, его нежелание создавать федерацию с Болгарией и Албанией. Была остановлена вся экономическая и военная помощь со стороны СССР, отозваны посольства, начата экономическая блокада. В результате Тито пришлось искать поддержки на Западе, что дало повод обвинять его в предательстве и чуть ли не в сотрудничестве с иностранными разведками.
После смерти Сталина ситуация начала улучшаться. 6 июня 1953 г. Белград ответил согласием обменяться с Москвой послами. В СССР и странах «народной демократии» была остановлена вся антиюгославская пропаганда. 26 ноября 1954 г. пленум ЦК СКЮ одобрил предложение ЦК КПСС о полной нормализации отношений. В то же время было сразу оговорено, что Югославия будет строить социализм самостоятельным путем.
Визит в СФРЮ Н. Хрущева и Н. Булганина в мае 1955 г. стал ключевым этапом потепления между двумя странами. Помимо внешнеполитических задач 1-й секретарь одновременно решал и внутриполитические: югославский вопрос он использовал для борьбы со сталинской гвардией в Президиуме ЦК. Неслучайно Серов пишет о полемике, развернутой Молотовым, Кагановичем, Шверником при обсуждении предстоящей поездки.
26 мая, прилетев в Белград, прямо на аэродроме Хрущев публично объявил, что все материалы против Тито и югославского руководства были сфабрикованы и инспирированы Берией, Абакумовым и другими «врагами народа». Таким образом, он давал прямо понять: кто против нового курса — те и есть эти самые «другие враги»…
Видя такое настроение, я внес предложение. «Я завтра договорюсь с МИДом, чтобы югославы дали мне визу, и я с переводчиком вылечу в Белград на два-три дня, договорюсь о порядке встречи и увижу, как меня примут, затем доложу вам, и тогда будет виднее». Все согласились, но опять Шверник, Каганович начали настраивать меня, чтобы я опасался, взял с собой побольше людей и так далее.
Через день я вылетел в Белград [510] , взял с собой только генерала Добросердова*.
510
Серов вылетал в Белград 18–19 мая 1955 г. для подготовки правительственного визита.