Записки из чемоданаТайные дневники первого председателя КГБ, найденные через 25 лет после его смерти

Впоследствии на смену этим слухам пришли новые. Якобы Пеньковского не просто расстреляли, а даже сожгли живьем в топке, как красного партизана Лазо: в назидание будущим предателям. Немалую лепту в создание огненной легенды внес дважды коллега Пеньковского: перебежчик из ГРУ Владимир Резун, более известный под литературным псевдонимом Виктор Суворов.

В своей книге «Аквариум» он почти документально воспроизвел якобы виденную им пленку с записью казни.

«Крупным планом камера показывает лицо живого человека. Лицо совершенно потное. Жарко у топки… Человек туго прикручен стальной проволокой к медицинским носилкам, а носилки поставлены к стене на ручки так, чтобы человек мог видеть топку…

…Двери топки разошлись в стороны, озарив белым светом подошвы лакированных ботинок. Человек старается согнуть ноги в коленях, чтобы увеличить расстояние между подошвами и ревущим огнем. Но и это ему не удается… Вот лаковые ботинки в огонь пошли. Два первых кочегара отскакивают в сторону, два последних с силой толкают носилки в глубину…».

Впечатляющая картина. Чем-то схожи они с жуткими рассказами самого Пеньковского, который на голубом глазу описывал своим кураторам средневековые нравы Лубянки:

«В нем (в здании КГБ. — Прим. авт.) семь подземных этажей, на седьмом, самом нижнем, есть камеры, в которых русских людей — выдающихся личностей, патриотов, мудрецов — отдают на съедение крысам… Там находится специальная комната со стеклянными стенами. Кого не могут сломать… или не подписывает признание, помещают в эту комнату. Сквозь стену проведены гладкие пластиковые трубы, через которые пускают десятки крыс, бросающихся на человека. А они кричат ему в микрофон: „Ну что, теперь скажешь, на кого работаешь?“».

(Должен признаться: мне не раз доводилось бывать на Лубянке, в том числе ходить по подземному переходу между двумя зданиями, но семи этажей вниз я что-то не приметил).

Про чекистскую инквизицию — это, конечно, чушь.

А вот насчет чудесного спасения его и прочую «бесстыдную газетную липу»…

Если версия моя хоть в какой-то степени близка к истине и Пеньковский в самом деле был агентом КГБ, такой исход истории вполне возможен.

А в чем проблема?

Сымитировать его казнь? Пара пустяков: выдали новые документы, состряпали липовую справку о приведении приговора в исполнение, да и дело с концом.

Мне, правда, могут возразить, что Пеньковский личностью был приметной, его портрет из зала суда обошел все мировые газеты.

Ну так что с того?

Во-первых, на фотографии он сам на себя мало похож: ретушеры постарались на славу. А во-вторых, изменить человеку внешность КГБ мог так же легко, как и выписать новый паспорт. Чего стоит одна только история знаменитого Луиса Корвалана, генсека компартии Чили, которого в 1977-м вытащили из пиночетовских застенков, обменяв на диссидента Буковского.

О спасении Корвалана известно каждому. А вот о том, что случилось с этим пламенным коммунистом через пару лет, знают единицы.

И правильно. Ибо решение Политбюро ЦК КПСС № П-95/65 от 27 января 1983 года о проведение операции «Доминго» имело гриф «Совершенно секретно». И по плану этому в августе 1983-го Корвалан был отправлен обратно в Сантьяго для ведения подпольно-подрывной работы.

А уж Корвалан был явно поприметнее Пеньковского. На родине его знала в лицо каждая собака. И ничего: даже секретарша, проработавшая с ним бок о бок уйму лет, встретив, не признала своего бывшего патрона.

Потому как советская косметология умела творить чудеса, внешность Корвалану изменили до неузнаваемости, а липовые документы — на имя колумбийца Луиса Артуро Переса — сделаны были так, что и комар носа не подточит.

Так что не удивлюсь, если однажды подобные материалы о сверхсекретной операции КГБ… ну, допустим, «Каррерас» или там «Паваротти»… обнаружатся в каком-то запыленном спецхране. И из них мы узнаем правду о четвертой, подлинной жизни супершпиона XX века, спасителя планеты от Третьей мировой.

А может — чем черт не шутит — он до сих пор еще жив и мирно заканчивает свои дни, подстригая розовые кусты на подмосковном участке.

Почему бы и нет? Ведь сейчас, когда я пишу эти строки, Пеньковскому было бы всего восемьдесят семь.

Для супершпиона возраст практически юный…

Михаил Мягков. И. Серов глазами историка

Имя первого председателя КГБ СССР Ивана Александровича Серова в начале 1960-х годов достаточно быстро выпало из поля зрения широкой общественности и вновь стало обращать на себя внимание лишь сравнительно недавно.

Процесс рассекречивания архивных документов ЦК КПСС, выход публикаций бывших сотрудников органов госбезопасности и различные телепередачи, посвященные сталинскому и хрущевскому периоду нашей истории, сделали Серова в массовом сознании одним из главных соучастников в организации репрессий. Его взаимоотношения с И. В. Сталиным, Л. П. Берией, Н. С. Хрущевым, Н. А. Булганиным, В. С. Абакумовым, Г. К. Жуковым и др. рассматривались почти исключительно через призму тайных интриг, сокрытия преступлений режима, своекорыстия влиятельного сподвижника вождей.

Реальный вклад И. А. Серова в дело обороны и защиты национальных интересов государства отодвигался на задний план. Общее впечатление о нем создалось весьма предвзятое — не мог же столь высокий чин периода беззаконий действительно думать о безопасности страны, когда он, прежде всего, был занят собственной карьерой.

Однако было бы несправедливо применять в историографии исключительно черные и белые тона в отношении таких неоднозначных личностей. Если бы все фигуры, прошедшие через сталинскую школу выживания, походили на Малюту Скуратова, то вряд ли случилась бы у нас «оттепель» конца 1950-х — начала 1960-х годов, не состоялись бы лидеры, стремившиеся обновить государство, а советские люди не услышали бы из уст руководителя партии разоблачений культа вождя.

Что мы собственно знаем о генерале Серове? Родившись в Вологодской губернии в 1905 году, рано вступил на путь, избранный тогда многими молодыми людьми. Новая политическая и военная элита формировалась в это время из наиболее активной части населения, выброшенной наверх революцией и социальными преобразованиями. После школы Иван Серов стал курсантом, служил в артиллерии. В 1939 году, после молоха ежовских репрессий, в связи с нехваткой кадров был направлен на руководящую работу в НКВД, где быстро продвинулся. Менее чем через год он был назначен наркомом внутренних дел Украинской ССР (второй по величине и значению союзной республики). Организовывал советизацию Западной Украины в момент ее присоединения к СССР, там же сошелся с Хрущевым и уже в 1941 году стал заместителем наркома госбезопасности. Одновременно Серов — доверенное лицо Берии.