Записки из чемоданаТайные дневники первого председателя КГБ, найденные через 25 лет после его смерти

О высокой оценке его заслуг Центром (то есть Сталиным и Берией) говорят сухие биографические факты.

26 апреля 1940 года он удостаивается высшей награды страны — ордена Ленина.

17 мая 1940-го — его избирают членом ЦК и Политбюро ЦК КП(б) Украины.

С января 1941-го — Серов уже депутат Верховного Совета СССР, а с 20 февраля — кандидат в члены ЦК ВКП(б).

Неудивительно, что вскоре его возвращают в Москву — 1-м зам. наркома в созданный НКГБ. Свою роль, очевидно, сыграло и то, что новый нарком Меркулов видел его в деле, приезжая на Украину в ходе подготовки польской кампании.

Кстати, точная дата назначения Серова вызывает вопросы. Во всех официальных источниках называется 25 февраля 1941 года. Между тем, в личных документах Серова, в том числе в послужном списке, составленном еще в его бытность председателем КГБ, значится другое число: 17 апреля. Подтверждается это и его дневниковыми записями.

В числе первых задач, полученных Серовым на новом месте, становится «зачистка» Прибалтики, присоединенной к СССР лишь накануне.

В соответствии с постановлением ЦК и Совнаркома «О мероприятиях по очистке Литовской, Латвийской и Эстонской ССР от антисоветского, уголовного и социально опасного элемента», в мае 1941 года Серова командируют в Прибалтику. Старшим от НКВД вместе с ним едет молодой зам. наркома Виктор Абакумов, еще недавно возглавлявший Ростовское УНКВД.

Именно здесь впервые пересекаются дороги двух будущих руководителей советской госбезопасности. Отсюда берет истоки их вражда, которой суждено будет вылиться в непримиримую, полномасштабную войну, превратившуюся в войну спецслужб. На долгие годы вперед Абакумов станет для Серова одним из самых опасных и ненавистных противников.

Разумеется, «очистка» Прибалтики не ограничивалась одним только разоружением офицеров, о чем вспоминает Серов. По плану операции репрессиям должна была подвергнуться вся прежняя элита: члены политических партий и национальных организаций, бывшие полицейские, крупные чиновники, помещики, фабриканты, русские эмигранты. Эта «категория лиц» подлежала аресту и направлению в лагеря сроком на 58 лет с конфискацией имущества.

Членов их семей ждала всего лишь ссылка на поселение «в отдаленные районы Советского Союза сроком на 20 лет» [61] .

61

1941 год. Сборник документов. Кн. 2. М.: Демократия, 1998. С. 221–223.

Справедливости ради следует, однако, сказать, что массовые депортации «враждебного элемента» начались лишь 14 июня 1941 года, то есть уже после отъезда Серова из Прибалтики. Принять в них непосредственного участия он уже не успел.

Спецоперации в Прибалтике

В апреле 1941 года я вновь выехал во Львов. Вернувшись, мне начальник секретариата подал вчерашнюю газету «Правда», где написано постановление Совнаркома о назначении меня 1-м заместителем наркома госбезопасности.

Я созвонился с Хрущевым и спросил его, что это значит. Он ответил, что он возражал, но затем дал согласие, придется ехать. Для моих родных это также было неожиданным. А со мной даже никто и не поговорил. Вот как бывает. Ну что ж, переехали в гостиницу «Москва».

В Москве сразу мне не понравилось. Наркома госбезопасности Меркулова я мало знал, с Кобуловым, которого назначили заместителем наркома Госбезопасности, были стычки. Он меня не любил, а я его — еще больше [62] .

62

Богдан Кобулов был назначен зам. наркома госбезопасности СССР 25 февраля 1941 г.

Но вместе с этим Берия, который стал заместителем председателя Совмина СССР и наркомом внутренних дел, их всех поддерживал.

С первых дней я увидел, что Кобулов хочет прибрать все в свои руки. Я воспротивился и сказал Меркулову, тот ничего не ответил, а через 5 дней был подписан приказ НКВД и НКГБ СССР о командировании меня и Абакумова (заместителя НКВД) в Прибалтику для разоружения офицеров Латвии, Литвы и Эстонии [63] …

Работать на пару с Абакумовым мне тоже не хотелось, так как это был барин, малограмотный пижон, вышедший в «люди» на следственных делах Кобулова, и больше всего — битьем заключенных. Одним словом, мне не повезло [64] .

63

После включения Литвы, Латвии и Эстонии в состав Советского Союза армии этих государств были приказом наркома обороны СССР С. К. Тимошенко преобразованы в стрелковые корпуса в составе Красной Армии и подчинены командующему войсками Прибалтийского военного округа (текст приказа см.: Полпреды сообщают… М.: Международные отношения, 1990. С. 505–508). Однако комиссары, пытавшиеся привести прибалтийских военных к присяге советскому правительству, встречали с их стороны не просто нежелание, а порой и серьёзный отпор (см. Письмо уполномоченного ВКП(б) и СНК по Литовской ССР Н. Позднякова наркому иностранных дел В. Молотову от 27 октября 1940 г. // Документы внешней политики. 1940 — 22 июня 1941. Т. XXIII. Кн. 2. М.: Международные отношения, 1998. С. 59). Исходя из этого, было принято решение разоружить и депортировать всех литовских, латвийских и эстонских офицеров.

64

Бывший упаковщик на складе Виктор Абакумов пришел в органы в 1932 г. по комсомольской путевке. Михаил Шрейдер, один из его первых руководителей по ЭКО ОГПУ, писал потом в мемуарах, что в 1933 г. застал молодого чекиста на конспиративной квартире в момент интимной близости с агентессой, которая, в свою очередь, призналась, что ее агентурные сообщения — «липа», написанная под диктовку Абакумова. Шрейдер попытался его уволить, но Абакумова лишь перевели с оперативной работы на рядовую должность в ГУЛАГ. Карьеру он сделает после 1937 г., когда вернется в центральный аппарат НКВД и будет принимать непосредственное участие в фабрикации громких политических процессов. Придя в НКВД, Берия приметил активною крепыша, который вдобавок тесно сошелся с его доверенным лицом Богданом Кобуловым. В 1939 г. Абакумов был назначен начальником УНКВД Ростовской области, в феврале 1941 г. возвратился в Москву, но уже в качестве зам. наркома внутренних дел. Имеется множество свидетельств, что он жестоко избивал и пытал подследственных.

Кстати, по свидетельству ряда очевидцев, с годами любовь Абакумова к танцам, женскому обществу и красивой одежде ничуть не утихла. Даже став генералом, он продолжал инкогнито посещать модные дансинги и носить сшитую на заказ одежду иностранного покроя. За глаза Абакумова называли «Витька-фокстротист».

В Риге мы с Абакумовым дважды поругались. Он нажаловался на меня Берия, что я не даю ему работать. Он был заместителем у Берия.

Разоружать офицеров войск бывших буржуазных армий Литвы, Латвии и Эстонии оказалось не таким легким делом.

Посоветовавшись с командующим Прибалтийского Военного округа генерал-полковником Кузнецовым*, он сказал, что выделит необходимое количество войск, автотранспорт, продовольствие и железнодорожные вагоны, но помочь в методике разоружения он не может, «вам виднее».

Абакумов — это дуб, который ничего умного предложить не мог, поэтому я ему сказал, чтобы он занимался обеспечением порядка в тех городах, где я буду разоружать.

С эстонскими офицерами я поступил просто: приказал нашему советнику при эстонской армии собрать всех офицеров в клуб «на совещание в связи с предстоящим учением», те собрались. В это время вокруг клуба были сосредоточены наши бойцы и командиры, которых было видно в окна.

Я вошел в зал и сказал, что: «Правительством Эстонии принято решение расформировать эстонскую армию. Прошу господ офицеров это принять как должное решение и подчиниться».

Затем, не дав время для размышления, я предложил сдать оружие при выходе из клуба. И медленно цепочка офицеров потянулась к выходу, а там наши 4 офицера обыскивали и изымали револьверы и пистолеты и тут же сажали в автомашины для отправки в поезд, который их должен <был> увозить в глубь территории СССР.

Следующим мы разоружали литовский корпус. При этом пришлось предварительно продумать ряд вариантов с тем, чтобы безопаснее сделать, и главное, чтобы не разбежались.

Окончательно был принят вариант — выезд в поле на учение по картам. Разоружать намечено двумя группами: «синяя» сторона и «красная» сторона.

Когда я подъехал к «синей» стороне, то офицеры лежали на опушке леса. Внутри леса была сравнительно широкая просека, по которой проходила дорога, выбрав хорошее место (пошире), я туда послал два взвода красноармейцев с автоматами и приказал командиру роты расположить их лежа вдоль дороги.

Туда же решил завести в шеренге по 2 офицера. Условились, что по команде полковника первая шеренга «направо», а вторая — «налево» (чтобы они встали лицом друг к другу), красноармейцы вскакивают и беру т наизготовку автоматы.