Записки из нервного дома

– Вот, там печенюшки и всякое разное, берите, кому что надо. – И мы сели вчетвером за стол.

– Что-то у меня сон какой-то поверхностный, – сказал Паша, жуя печенюшку.

– Да, и у меня тоже, все время просыпаюсь, – сказала я, заливая кипятком пакетик принесённого Пашей чая.

– И у меня. Я вообще только до трёх часов ночи не сплю, – добавил Андрей, хрустя вафлей. Машенька присоединилась к всеобщему мнению молчаливым поеданием конфеты. Она вообще была немногословна.

– Все что ли не спят, получается? Может, все отделение не спит?– предположил Паша.

– Надо сказать медсёстрам, чтоб они нам вкололи что-нибудь, – предложила я и надкусила шоколадку.

– Так все уже, фенозепам можно только неделю колоть, а то потом привыкание будет. Мне уже откололи неделю.

– Не знаю, мне только два дня что-то кололи, и я отлично спала, – сказала я, – надо, чтоб ещё покололи.

– А я две оранжевенькие таблетки прошу, и сразу вырубаюсь, – поделился опытом Андрей.

– Так они же от галлюцинаций! У тебя есть галлюцинации? – спросил Паша.

– Нет

– Должны быть.

– Ну, было пару раз. Слуховые, в основном.

– А что ты слышишь? – поинтересовалась я с любопытством.

– Ну, в туалет когда захожу, там вода урчит, а мне кажется, что радио играет так тихонечко. Музычка всякая.

– О! У меня тоже такое было! – вспомнила я.– Только однажды, давно! И не в туалете! Когда моя соседка по комнате уснула, я услышала, как будто какой-то мужской оперный голос поёт мелодию, незнакомую мне, но мотив один и тот же и повторяется много раз подряд. Сначала я подумала, что это где-то за стенкой или в наушниках у кого-то звучит, но потом, когда прошло 15-20 минут, а мелодия не менялась, я поняла, что она играет в моей голове. Но голос красивый был! Правда, я тогда на ночь Стриндберга начиталась.

– А видишь ты что? – продолжала я расспрашиваться Андрея.

– Ну, вот бывает, телевизор смотрю, а потом вижу, там в экране что-то отсвечивает, фигуры разные, двигается кто-то, жутко иной раз становится, особенно когда телевизор выключен.

– Ха-ха-ха! – Рассмеялся Паша грудным, заливистым смехом. Мы с Машенькой присоединились. – И давно ты смотришь выключенный телевизор?! Представляю, садится такой Андрей перед выключенным телеком и думает: «Сейчас свою любимую передачу посмотрю» или «Что у нас там сегодня в новостях?». Ха-ха! Ну, ты даёшь! Тебя в психушку за это упечь могут!

– Мы вообще то и так в психушке, – напомнил Андрей и отхлебнул чай.

– Да, ребят, вы не забыли, что мы вообще-то психи тут все! Мы сумасшедшие! – весело воскликнула я и, переглянувшись с Машенькой, рассмеялась. И она меня поддержала. Я знаю, что ей нравится мой смех.

– Ну я имею в виду, в другую, в жесткую психушку с шизофрениками. А мы – невротики. Мы же в клинике неврозов лежим, – уточнил Паша.

– Невротики с компотиком, – срифмовала я, имея ввиду компот, который нам в столовой каждый день дают на ужин. – Андрей, а ты свои видения рисуй. Вот Гойя тоже рисовал свои видения. Чудовищ разных. Правда, он был шизофреником.

– Серьезно? И что, я стану известным художником?– искренне осведомился Андрей.

– Вполне может быть. Все великие были сумасшедшими.

– Да, – присоединился Паша, – И Ван Гог, И Достоевский… да все.

С компотиком, Евгения Захарова.

Записка 9.

Я УМИРАЮ.

Глава 1.

– Женя! Женя! Я умираю! – воскликнула умоляюще Виолетта, сидевшая у поста медсестры, когда я проходила мимо по направлению в душ.

– С чего ты это решила? – осведомилась я, едва сдерживая улыбку, зная ее манию придумывать себе болезни.

– У меня температура 37 и 5 и сыпь на животе. Чешется. Смотри! – протараторила взволнованно Виолетта и задрала наверх футболку.

Я потрогала ей живот, потом задержала ладонь на лбу.

– Сыпь может быть от чего угодно. Возможно, это реакция на антидепрессанты и нейролептики.

– Конечно, на таблетки, – присоединилась медсестра, обращаясь к Виолетте как к ребёнку, – Не волнуйся, Виолетта, ничего страшного у тебя нет.

– У меня тоже нога чесалась недавно неизвестно из-за чего, – добавила я.

– У меня ещё болят подмышки! Весь день! Я умираю! – настаивала она на своём, чуть не плача.

– Это может быть реакция на дезодорант, – предположила я успокаивающим тоном.

– Конечно, это может быть, что угодно, – подтвердила медсестра.

Я ушла в душ, а когда вернулась, Виолетта металась у поста медсестры туда-обратно:

– Отведите меня к терапевту!

– Терапевта сегодня нет! Выходной день! Я же уже вам сказала!

– Отпустите меня домой тогда! Отпустите меня домой! Я поеду к другим врачам, которые будут меня лечить!

– Виолетта, мы не можем вас отпустить никуда, главного врача нет, без его разрешения мы никуда вас не пустим, – ответила медсестра, – прилягте в комнате, и все пройдёт! Не накручивайте себя! Вас лечат нужные врачи! Вы в клинике неврозов и у вас невроз!

– Нет! Я смертельно больна! Вы просто не верите мне! Вам плевать! Всем плевать на меня!– твердила Виолетта.

– Женя! – вдруг увидела она меня и бросилась ко мне в объятия, – Женя! Они мне не верят!

– Ну-ну, все-все, обидели мою девочку, обидели, нехорошие, – успокаивала я ее и гладила по спине и голове, как пятилетнее дитя, она хлюпала у меня на плече, – нехорошие такие! Ну, все, все хорошо! Все пройдёт… все пройдёт…– мы стояли так несколько секунд. Эта потребность почувствовать себя ребёнком, чтобы кто-то погладил тебя по головке, укрыл одеялком и «взял на ручки» порой так сильна в нас, что я решила не отказывать в ней Виолетте. Ну и что, что ей 20, а не 5. Нам взрослым не обязательно всегда быть взрослыми. А если некому погладить по головке, то самому себя надо обязательно гладить и говорить вот все те слова, что я говорила Виолетте или нужные каждому отдельному человеку. Нужно дать человеку то, что требует его нутро, а не отказывать в этом и не бороться с этим. Дать это, и оно успокоится. Погладить по головке, обнять и укрыть одеялком, чтобы никто не умер.

– Пойдём с нами в карты играть? Мы собираемся там с ребятами играть, пойдёшь с нами?– предложила я.

– Да, сходи, поиграй, сходи, – подбадривала ее медсестра.

Виолетта оторвалась от меня и посмотрела своим заплаканным раскрасневшимся личиком:

– Да. Сейчас. Я кофту только накину и приду.

– Ну, вот и хорошо. А мы тебя подождём.

Мы ждали Виолетту довольно долго, но она все-таки пришла. Игры в карты прошли вполне спокойно и благополучно. Но приступ продолжился ближе к ночи, когда Виолетта начала звонить своему парню.