Записки кельды 2

*Так охота Наине Ельциной

за эти «святые девяностые» объяснить,

сил нет…

Мелкие не все смогли справиться с двумя сразу, потащили по одному, через границу переползли — а назад никак.

— Как же вы сюда-то доволоклись? — подивилась я.

— Так у нас же автобус есть, мы на нём приехали! — Маргарита Васильевна с каким-то мужчиной передавали нам последние сумки. — Вот, Виктор Сергеич нас привёз.

— Ну вы артисты! А задняя дверь у автобуса есть?

— А-э-э…

— Есть, конечно, — ответил шофёр.

— Вы в следующий раз заранее дверь откройте и задом в портал сдайте. Главное, чтоб кабину не зацепило. И вас. Мы вещички сразу в телегу перекидаем.

— Думаете, будут ещё? — Маргарита Васильевна сложила бровки домиком.

— Конечно! Ещё как минимум столько же — в ближайшее время. Ну и периодически кто-то будет уходить. Посмотрите.

Она покивала.

— Вы не против, если я тут посижу, пока они не уедут. Ну… как бы… провожу?

— Я не против. Вы даже можете видео снять для отчётности, если вам нужно. Или попросите потом у Стольниковых, они у нас на все руки операторы.

Лида, Лёнькина сестра, снимающая сегодня всю процедуру, помахала рукой, обозначаясь.

Ну ладно.

Стояли пацаны более-менее ровно. В этом ряду не было откровенной гнили, иначе я бы просто их не пропустила.

— Кто не в курсе или забыл: обращаться ко мне следует «госпожа баронесса». После присяги я стану для вас матерью клана — и вот тогда вы сможете называть меня «матушка кельда». Это ясно?

Ответом мне был нестройный хор из «да» и «ага».

— Эх вы, салаги! Что я вам только что сказала? Вы теперь — кандидаты в беловоронцы, вы будете включены в отряды рейнджеров, а потому отвечать следует бодро! И по форме: «Да, госпожа баронесса!» А ну, повторить!!!

В этот раз вышло бодрее. Ну, ничё.

— Вон наша телега, манатки в неё кидаем, ставьте плотно, не как попало. Старшие должны помочь младшим! Все представления потом, на острове. Из круга не выходить, держаться рядом с нами. Кто хочет в туалет, есть, пить — вон там парень: видите, коробки грузит — обращайтесь к нему. Зовут Тиредор. Шагайте.

НЕ ВСЁ ЖЕ ТАК БЕЗНАДЁЖНО?..

Новая Земля, Иркутский портал — Серый Камень, 36.02 (июня). 0004 // СтЗ, середина июня 2022

После этого, дней через несколько, был ещё отрядец, уже смешанный — и пацаны, и девчонки. Маргарита Васильевна сетовала, что второклассников-восьмилеток в детдоме не осталось, все перебежали к нам. Среди третьих-четвёртых классов тоже не захотели уходить единицы. Ну правильно, самый восторженный школьный возраст.

Среди середнячков шли активные брожения.

Те, что постарше зачастую были сильно привязаны к гаджетам, телевизорам и прочей шелухе, многие, как это ни печально, были чрезвычайно ленивы, даже так — праздны. Испачканы гламуром, особенно девочки.

Я старалась её убедить, что такая тынденцыя* у малышни — наоборот и хорошо. И пусть она сохраняется. Я была убеждена, что для этих детей так будет лучше. Вот, безусловно лучше. Во всяком случае, они точно уж не сопьются, не станут наркоманами, не превратят свою жизнь в тупую чёрнуху. По крайней мере, пока я жива!

*К тыквам, ха!

Читаем, читаем Пратчетта, граждане!

Маргарита и соглашалась, и не соглашалась со мной.

— Ольга Александровна! Ну, не всё же так безнадёжно? Мы ведь работаем, стараемся привить им стремление учиться, достигать чего-то… Вы знаете, что у нас сейчас даже тип размещения квартирный, чтобы дети учились пользоваться кухней, бытовой техникой.

— М-м-м? И сколько комнат в такой квартире?

— Четыре, как правило.

— Мгм. А проживает в каждой комнате?..

— Двое-трое человек.

— И вы ещё удивляетесь, что по выходу из детского дома они превращают свои квартиры в притоны? Вы понимаете, что они привыкли к постоянному присутствию в своей личной зоне десятка других — чужих! — людей. Просто представьте. Они привыкли жить в муравейнике. А потом вдруг такой человек оказывается один. Да он на шею кинется любому, кто будет из себя друга изображать. Дальше рассказывать?

Маргарита Васильевна молчала, закусив губу. Всё так. Поэтому, в том числе, они и спиваются со всякими мутными «дружками», и рожают девчонки рано да не понять от кого, и всё прочее малоприятное, о котором не хочется даже говорить.

— И где же выход?

— Да разные можно выходы найти. Я вот вижу наш. Один из, так скажем. Смотрите, живём мы пока плотно, фактически — как на комсомольских стройках. Фильм «Девчата» помните?

— А как же… С детства.

— Ну вот, примерно что-то похожее в посёлке есть. Дома-общежития. Даже семьи там живут. Не успеваем мы строиться, задач очень много. Сейчас, получается, даже дети из семей многие в общежитских комнатах живут. Мамы-папы у них в своей, отдельной, а дети — вместе с другими детьми. Вместе с вашими, в том числе, вперемешку. Кушают в одной столовой, учатся у одних учителей, вместе ходят в лес, ночуют в палатках, привыкают жить в диком мире…

Директорша смотрела на меня огромными глазами, а меня прямо понесло:

— Вы только представьте себе, какой там простор! У нас в планах ещё столько стройки, столько новых проектов, новых земель, столько направлений — мама дорогая! И жизнь им предстоит долгая-долгая, а значит, и времени на адаптацию мы можем дать им гораздо больше! Не выпихнуть — иди куда хочешь, а дальше вместе жить, коммуной. Понимаете? Фронтир обязывает держаться вместе. Эти дети так или иначе должны будут стать частью огромной семьи. А ещё, подумайте об этом, там они — не обуза обществу, а ценнейший ресурс. Ценнейший! Потому что нет ничего важнее, чем люди.

Мы ещё долго разговаривали. Маргарита Васильевна ушла в глубокой задумчивости. А через пару приездов пришла ещё группа, тоже с первого по шестой класс, и тоже на две трети мальчишеская.

Я так посчитала, если в каждой возрастной группе у, как я условно называла, четвёртого детского дома по семь-восемь воспитанников, то с первого по шестой класс у них практически не должно было остаться мальчиков. А с учётом того, что Женькина сеструха, сбежавшая к цыганам вместе со своими пятью товарками, тоже была с шестого класса, получалось, что в начальной-средней школе четвёрки образовался провал.