Записки падшей ведьмы

Мы быстро шли к машине, на ходу Вадим вынул сотовый и кратко, но емко описал ситуацию.

— Тебя велено доставить к шефу, — сказал он мне.

— Зачем? — безучастно спросила я.

— Врач чтобы тебя осмотрел. Не думали мы, что так все может обернуться, — извиняющимся тоном сказал он.

— Велено так велено, — кивнула я. Мне было все равно.

У Козыря меня уже ждала пожилая женщина в белом халате.

— Выйдите, — коротко велела она всем мужчинам в комнате и принялась меня осматривать.

Через десять минут она вынесла вердикт — явно сломано ребро и палец левой руки. Множественные ушибы.

— Гипс уж тогда сама наложи, ладно, Люб? — попросил Козырь.

Докторша молча кивнула и принялась за дело.

Вадим стоял рядом и расточал мне похвалы:

— Девчонка молодец, лучше бы мы и не нашли. Вела себя очень достойно, и я если бы не знал что это подстава — точно бы решил, что Зыряна она больше жизни любила. Аж сердце от ее слез разрывалось.

— Актриса, значит? — задумчиво посмотрел на меня Козырь.

Я промолчала.

А смотрящий достал из кармана пачку денег и со вздохом положил около меня.

— Здесь семьдесят тысяч, — сказал он. — И помни про молчание.

— Но ведь вы мне должны сорок, — бесстрастно заметила я. — Десять вы мне уже выдали.

— Кто ж знал, что на тебя Толик накинется, — развел руками Козырь. — Бери, Аня, не стесняйся.

— Хорошо, — кивнула я.

Домой меня отвез все тот же Вадим. Помог выйти и даже помог дойти да квартиры.

— Завтра — уезжай, — напомнил он мне на прощание.

Я вяло кивнула и попинала в дверь.

Послышался дробный топот и неизменной ворчание:

— Ну кого черти принесли в такую рань… Ой!

— Так ведь пять часов уже, — попыталась улыбнуться я.

Ирка, прикрыв ладошкой рот, в ужасе смотрела на меня. Потом втолкнула в квартиру, заперла дверь и тихонько спросила:

— Они тебя что, били?

— Они — нет, — вздохнула я. — С Толиком повстречалась.

— Да Как же ты живой ушла??? — потрясенно прошептала она.

— Так он меня не узнал. Но все равно пытался забить до смерти. Ой, Ирка, чего — то мне так хреново…

— Анальгинчику дать? — захлопотала она.

— Не, — усмехнулась я. — Мне бы от душевной боли…

— Так давай куда — нибудь сходим, что ли, — предложила она.

— Куда? — безучастно спросила я.

Тут в кухню заглянула Окси и спросила:

— Мать, так чего, в секс — шоп едем?

— Да какой к черту секс — шоп, — махнула Глухарева рукой.

— Да и не успеете вы к шести, — меланхолично заметила я, уже успевшая выучить здешние порядки.

— Так у нас ведь выходной! — пояснила Окси и снова заканючила: — Мать! Ну ты ж обещала!!!

— Дайте с подругой поговорить, — сухо отрезала Ирка.

— Слушай, — задумчиво сказала я. — А поехали! Думаю, меня это развеселит. Или смутит. Но в любом случае я отвлекусь от собственных переживаний.

— Как знаешь, — кивнула она, и через полчаса я уже выяснила, что я, оказывается, ханжа и скромница. Застыв у витрины с искусственными гениталиями, я тупо смотрела сквозь них и не знала, куда деваться. Слава богу что кроме нас в магазинчике никого и не было.

Гульчитайка тем временем изводила продавщиц.

— Дайте мне пять штук трусиков, которые бутоном розы свернуты. А размер какой? А чего они так туго скручены, поди мятые? Ну-ка, разверните! Та-ак… И презервативов дайте с банановым вкусом, супертонкие, три упаковки на двенадцать. Господи, девушка, что вы мне дали???? Это же супертолстые, Лонг лав!!! Вы смерти моей хотите??? Вы что, по-английски читать не умеете? И это тоже не те. Госсподи, женщина, я же говорю — супертонкие, для орального секса, банановые. Ой, помру я с вами…

Я забилась в конце концов в уголочек и с округлившимися глазами рассматривала витрину со всякими смазками и таблетками. Странное чувство… В Иркином доме я чувствовала себя как в обычной квартире, а тут, в магазине с пожилыми солидными продавщицами — словно попала в вертеп разврата.

Очнулась я от своих дум, только услыхав Иркин голос:

— Подруга моя где?

— Вышла уже наверно, раз не видать, — успокоил ее кто-то, магазинная дверь хлопнула, а до меня только через минуту дошло, что я тут осталась одна.

Спохватившись, я двинулась за ними.

Дверь снова хлопнула, к прилавку направилась до боли знакомая даже со спины фигура, человек быстро, четко изложил что ему надо, оплатил покупку и так же строевым шагом ушел.

Я стояла около своей витрины ни жива не мертва…

Потом я на деревянных ногах подошла к прилавку, подала женщинам по сто баксов и сказала:

— Можно с вами поговорить?

Они переглянулись и слегка настороженно отозвались:

— А что такое?

Я вздохнула и сказала:

— Дело в том, что это, — я кивнула на дверь, — был мой парень.

Женщины дружно и с материнской жалостью на меня посмотрели…

Вышла я из секс — шопа, слегка покачиваясь от полученной инфы. Ирка тут же накинулась на меня:

— Ты где потерялась??? Я уж тут все оббегала, уж черт знает что подумала!!!

— Да я немного задержалась, — вяло ответила я.

— Слава богу, что с тобой ничего не случилось! — сурово отчитывала она меня. — Быстро в машину, поедем домой!

Я, машинально кивнув, села в автомобиль, слегка потеснив девчонок с покупками и принялась думать.

Минут через семь я уже все разложила по полочкам и поняла, что мне делать.

— Высади меня около парикмахерской, — попросила я Глухареву.

— Без проблем, только не теряйся, — пожала она плечами. Мой любимый салон «Аркада» был недалеко, вот там она меня и оставила. Мой мастер, что стрижет меня уже много лет, меня попросту не узнала. Усадила в кресло, и, профессионально — доброжелательно улыбаясь, спросила:

— Чего желаете?

— Тань, да это я, Магдалина, — вздохнула я.

Наши взгляды встретились в огромном зеркале, она нахмурилась и переспросила:

— Какая Магдалина, простите?

— Потемкина! Ты чего?

Она неуверенно улыбнулась, провела рукой по волосам, внимательно их рассматривая, и наконец признала:

— Ну точно, я стригла. Перекрасилась, что ли?

— Это очевидно. Можешь цвет снять?

Наши взгляды вновь скрестились в зеркале и она аж вздрогнула:

— Нет, не могу я к тебе привыкнуть! Голос твой, волосы твои, лицо — не твое!