Записки пинчраннера

Говоря это, Добровольный арбитрнахмурил брови, и на его землистом лице пролегли две горестные морщины. Мне вдруг показалось, что эти морщины прорезали мою душу — ведь я тоже забросил свои исследования на полпути, и, наверно, наши горькие мысли должны совпадать.

— О нашем превращении… Мори сам вам рассказывал или сделал это каким-то иным способом? В общем, когда вам сообщили об этом, вы поверили? И продолжаете верить теперь?

— Разумеется! Сейчас верю вдвойне, разумеется! Добровольный арбитрдал наконец волю распиравшему его смеху и громко рассмеялся, перемежая смех горестными вздохами:

— Не верить… этому… никак… хха-хха-хха… невозможно!

С удивлением я наблюдал за тем, как Добровольный арбитр, отсмеявшись наконец, вытирает платком слезы и слюну.

Куда ранен Мори?

В голову…

В голову?!

Ой… он же мне сказал, чтобы я вам не говорил. Нечаянно подвел его.

Ранение, видимо, серьезное? Раз он сказал, чтобы вы молчали…

Нет, рана пустяковая, его обеспокоило лишь то, что ранен в голову… И главное, просил ведь меня не говорить, а я подвел его.

Рана на затылке? Или где-то еще?

Я, правда, не специалист, но продезинфицировал рану, забинтовал, она, как вы и предполагали, на затылке. Когда я увидел рану, она не кровоточила и я касался пальцами запекшейся крови, но мне показалось, что старая рана на голове снова открылась. То же сказал и сам Мори, но его это особенно не беспокоило. Получить удар ледорубом по голове — когда я это услышал, меня всего передернуло.

Ледорубом? Но ведь им был вооружен именно Мори?

Совершенно верно! Сначала Мори ударил ледорубом Могущественного господина А., и студентка подумала было, что они спокойно ретируются, но вместо этого Мори протянул ледоруб Могущественному господину А.и тот, хотя все лицо у него было в крови и он почти ничего не видел, взял ледоруб, а Мори спокойно ждал, пока ему не нанесут удар. Могущественный господин А.замахнулся ледорубом, но не удержался и, падая, содрал Мори кожу на голове. Мори замечательный человек! Коль уж судьба столкнула меня с таким человеком, я ни за что на свете не оставлю его, буду служить ему верой и правдой! Мой фехтовальный зал «Реабилитация» призван наставлять на путь примирения бывших членов враждующих группировок, которые до этого готовы были убить друг друга, но… ведь истинные боевые ненасильственные действия, ведущие к примирению, воплотились именно в том, что совершил Мори!

— Как по-вашему, Мори сделал все, что задумал? Или же это предупреждение о следующих, более решительных действиях? Студентка говорит — второе. И меня это сильно тревожит.

Как вы можете? Как вы можете говорить, что замысел Мори ограничивается покушением? Неужели вас пугает участие в его дальнейших планах? В таком случае лучше сразу откажитесь! И сидите тихо и помалкивайте! Вы задались целью оскорблять Мори?

Что? Почему вы так говорите? Я, и вдруг оскорбляю Мори?

Мы, точно боевые петухи, напружинили ноги и, привстав, уставились друг на друга; еще чуть-чуть — и мы бы бросились друг на друга. Я оказался, разумеется, первым петухом, утратившим боевой дух, я вспомнил о происшедшем несчастье и, снова усевшись как следует, стал оправдываться перед Добровольным арбитром, тоже севшим спокойно.

Теперь я понимаю это совершенно отчетливо — мое потрясение, смятение из-за ненормальности, обнаруженной у Мори при рождении, Могущественный господин А.пытался использовать, чтобы тиранить меня. Он хотел умертвить Мори и сделать меня своим рабом до конца дней — вот в чем состояла его тирания… Если вспомнить, что я тогда испытал, то покушение Мори можно считать возмездием. Но, с другой стороны, мне удалось избежать капитуляции и намерение Могущественного господина А.тиранить меня так и осталось пустым намерением, следовательно, по таблице взаимных расчетов, существующей в нынешнем мире, нападение на Могущественного господина А.было несправедливым. Поэтому, я думаю, Мори и отдал ему ледоруб. Хотя действия Мори, нарушившие систему расчетов, существующую в нынешнем мире, должно быть, имели определенную причину… Да, я полагаю, если проследить за ходом рассуждений, то удар ледорубом по наиболее уязвимому месту на его черепе весьма символичен. Я говорю о тирании, задуманной Могущественным господином А.в момент рождения Мори, — именно теперь я понял истинный смысл всего этого. Хотя и продолжаю называть его Патроном… Но неужели вы серьезно думаете, что я могу презирать Мори? Несмотря на то что после превращения я всего лишь неопытный, неосторожный, эгоцентричный мальчишка?

Нет, что вы! — извиняющимся тоном возразил Добровольный арбитр, и на его землистом лице проступил ржавый румянец. И тут же продолжал заносчиво, пока зывая всем своим видом, что я не отношусь к людям, которые неодолимо влекут его к себе. — Мы иногда свершаем ошибку, сами того не желая, показывая презрение к уважаемому человеку, верно? И всей своей жизнью нам не искупить этой ошибки, проживи мы не одну жизнь, а две или три. Даже вам, хоть вы и вступаете в борьбу после превращения.

ГЛАВА VII ВСЕСТОРОННЕЕ ИЗУЧЕНИЕ ПАТРОНА

1

В день, когда родился Мори с недостающей костью в черепе, я отвез его в университетскую клинику и в течение девяти часов ждал в приемной, рассказывал я Добровольному арбитру. Чего я ждал, говорите? Сообщения: порожденное вами маленькое чудовище благополучно испустило дух, ха-ха. На следующее утро я позвонил из приемной по телефону-автомату. Кому, говорите? Не жене и не приятелю — Патрону, вот кому. И рассказал ему об этом необычном событии, случившемся со мной, — рассказал в том же стиле, в каком я сообщал ему основное содержание удивительных историй, которые я извлекал из зарубежной прессы и переводил. Патрон проявил невероятный интерес. После двух-трех его вопросов мне стало ясно, что ненормальность новорожденного он считает результатом моего облучения плутонием. Честно говоря, я был потрясен. Возможность связать такой ниточкой взаимозависимость ненормального ребенка со мной заставила меня взглянуть на все по-новому. Впоследствии это привело к характерному для ядерного века лжесвидетельству, данному мной жене, бывшей жене. Вот так-то Патрон бросил тень на мою жизнь. Разумеется, главный нейрохирург клиники объяснил случай с ребенком физиологическими причинами. Я сказал об этом Патрону, и у него тут же пропал интерес к ребенку, но он заставил записать номер телефона специальной клиники и приказал в течение дня перевезти туда ребенка — там сделают все необходимое. Я не выразил никакого протеста, только заволновался. И в глубине души подумал: отдать собственного ребенка на растерзание чужим людям, и к тому же сделать это по наущению Патрона! Это приведет к тому, что в дальнейшем и мое тело, и моя душа окажутся целиком в его власти. Черные мысли не выходили у меня из головы, но в то же время я испытывал и покой — меня согревает на своей груди могущественный человек, на которого можно положиться! Весь тот день меня снедала тоска, я ничего не предпринимал и, когда прошло уже больше половины назначенного Патроном времени, заставил себя пойти за такси — ничего другого не оставалось, но, дойдя до стоянки, сел в него один и поехал в турецкую баню неподалеку от клиники.

Почему люди моего поколения, будь то мужчины или женщины, попав в трудное положение, сразу же ныряют в сауну или турецкую баню? Ха-ха. Разумеется, в тот момент я еще думал о том, что должен вовремя вернуться в клинику. Пока я лежал на скамье для массажа и девица-банщица сосредоточилась на моей спине, я рассеянно смотрел себе под нос. Тут девица оторвала зад от скамьи и, вильнув бедрами раз-другой, скинула туфли. Потом поставила на скамью ногу у самой моей головы и сильно согнула ее в колене. Я нахально скосил глаза в сторону и увидел лучшее, с чем мне доводилось сталкиваться в жизни! Худой, трогательный живот… Тут я даже забыл, что банщица из соседнего номера наблюдает за мной сквозь бамбуковую штору.

Потом… больше ничего не было. Я лежал, вытянувшись во весь рост, рядом с девушкой, и вернулся в клинику, когда уже было поздно выполнять указания Патрона; от старшей сестры я узнал, что ребенок активно сосет молоко. Тогда я попросил главного нейрохирурга сделать операцию, и если бы меня спросили, откуда у меня взялось такое мужество, то, должно быть, ответил бы так: Я сделал то, чего мне до сих пор решительно делать не следовало! У меня болезнь, источником которой является Америка двадцатого века, — я облучен плутонием, а теперь у меня еще и болезнь, источником которой была Америка шестнадцатого века, — сифилис. Наука, почерпнутая мной благодаря всей моей деятельности, состоит в следующем. Действие лучше, чем бездействие! Патрон дал мне испить полную чашу соблазна убить младенца, и я сам заставлю себя, бежавшего куда глаза глядят, испить полную чашу и буду всю жизнь прижимать к своей груди неполноценного ребенка! Я сделаю это потому, что до сих пор даже не предполагал, что способен на такое!

Если вспомнить об этих осложнениях, возникших между мной и Патроном при рождении Мори, то можно легко понять Мори, который, обретя благодаря превращению свободу и физическую силу, необходимые для активных действий, «отблагодарил» за угрожавшее ему убийство в те дни, когда из-за опухоли, вылезавшей из дырки в черепе, он не мог даже повернуться в постели. На этом я закончил свой рассказ, и Добровольный арбитрответил мне вполне разумно:

— Объясняя свое нападение, Мори приводил аргументы, выходящие за рамки житейской логики, — вот почему, нанеся удар, он спокойно, не помышляя о сопротивлении, ждал ответного удара Могущественного господина А.Достойна восхищения сила духа и отвага человека, который отдал ледоруб теряющему сознание, окровавленному старику и ждал, пока удар обрушится на его голову. Нужно еще помнить, что это Мори, у которого недостающая кость черепа заменена кусочком пластика. Услыхав ваш рассказ, я теперь совершенно ясно понимаю, почему Мори, совершая именно это покушение, не взял вас с собой. Разумеется, оно лишь первое, но…

2

Почему вы с таким уважением относитесь к превратившемуся Мори, безоговорочно верите не только в его превращение, но и в мое? — спросил я Добровольного арбитра, чтобы как-то выразить ему свою симпатию.

Как же я могу сомневаться в Мори? Разве вы сами сомневаетесь в его превращении?.. Я даже думаю, что превращения, сродни тому что случилось с вами, постоянно происходят в мире. Совершенно случайно мне удалось встретиться с двумя такими людьми, я счастливец…