Записки школьного врача

Вечер я, как и намеревался, провел в гостях у Тамары Ивановны. Пил чай, закусывал домашним печеньем и задавал вопросы.

Оказалось, что Юра ничего не приукрасил.

– Я не придаю этому большого значения, – призналась Тамара Ивановна. – Просто наблюдаю со стороны и посмеиваюсь втихаря. Меня никто не трогает, знают, что чуть что – я уйду. Пенсии мне на жизнь вполне хватит, да и Димочка поможет, если понадобится…

Первое сентября

– Здравствуй, школа! – сказал я, проснувшись задолго до того, как зазвенел будильник.

Я слегка волновался, как-никак – новая работа. Введение в специальность закончилось – впереди суровые будни.

В голове почему-то завертелась несуществующая пластинка со «Школьным вальсом». Причем с середины:

…Для нас всегда открыта в школе дверь,Прощаться с ней не надо торопиться,Но как забыть звончей звонка капельИ девочку, которой нёс портфель.Пускай потом ничто не повторится,Для нас всегда открыта в школе дверь… [1]

1

Автор слов – А. А. Дидуров.

Девочку, чей портфель я самоотверженно протаскал два года, забыть невозможно при всем желании – она чуть ли не каждый день ведет новости на одном из центральных каналов. Этим летом я встретил ее на ВВЦ, она там каталась на велосипеде. На меня даже не взглянула, и правильно – когда управляешь транспортным средством, пусть даже и без мотора, лучше смотреть на дорогу, а не по сторонам.

Иногда, коротая ненастный вечер за бокалом вина, я люблю помечтать о том, как бы у нас с ней могло сложиться, если бы я… Впрочем, пора бежать в школу, то есть – в гимназию. Не хватало еще опоздать на работу в такой торжественный день.

Не опоздал – пришел вовремя, переоделся и сел за свой стол. Картина маслом – «Добрый доктор ждет своих пациентов». На торжественное мероприятие во дворе школы я не пошел, так как по инструкции покидать свой кабинет должен был только по делу. Так что пришлось ограничиться наблюдением из окна.

Собственно, чего там наблюдать – дети и родители выстроились буквой «П», шеренга учителей замыкала «П» в каре, на трибуну, чередуясь, выходили дети и учителя. Дети говорили о том, как они хотят учиться (по мордашкам было видно, что все врали), а учителя признавались, как они счастливы, что начинается новый учебный год (некоторые врали очень даже искренне и убедительно). Ничего интересного, все как всегда.

– Наша сладкая парочка уже успела поцапаться, – сказала Таня.

– Что за сладкая парочка?

– Никишова и Мартыненко, две наши звезды. Они и так друг друга терпеть не могли, несмотря на то, что на деле делить им нечего – одна русский преподает, другая – математику с физикой, а в мае чуть ли не передрались за классное руководство в пятом «А».

Таня замолчала и снова уставилась в окно.

– Нельзя ли поподробней? – попросил я. С детства не терплю рассказов, оборванных на середине. Да и кто их любит?

– Ой, простите, Сергей Юрьевич, – смутилась Таня. – Когда дети переходят из начальной школы в старшую, у них меняется классный руководитель. Традиционно, кому какая буква досталась, тот ту и ведет. Выпустил одиннадцатый «А» – принимай пятый «А». Типа традиция такая, чтобы учителя себе классы не выбирали, а то начнется – «этот я не возьму, там одни придурки, дайте мне лучше другой». Всем же все равно не угодишь, а когда есть какая-то система, то никому не обидно. А в этом году Никишова, которой полагалось брать пятый «В», захотела взять пятый «А», потому что там учится сын большого чина из Генштаба. Сыну Светланы Семеновны шестнадцать лет – армия на носу, вот она и загорелась таким каналом обзавестись. Классный руководитель ребенка – это же не совсем чужой человек…

– Не чужой, – согласился я.

– Эмилия Леонардовна сначала не согласилась, но потом немного уступила. Сказала: «Договаривайтесь сами между собой». А Мартыненко уперлась и меняться не согласилась. Сказала, что нечего создавать прецедент и вообще обращаться к клиентам с личными просьбами неэтично.

– Тут она права.

– Эмилия Леонардовна, наверное, тоже так считала, но Никишова так ее умоляла, и потом она у нас одна из самых лучших и самых сознательных педагогов. Зимой, когда грипп народ валит, Светлана Семеновна замещает всех кого только может, пока сама не свалится. И еще она экскурсии берется водить, а многие наотрез отказываются.

– Почему?

– Ответственность большая. Одно дело, когда дети в школе, и совсем другое, когда они на воле. Мало ли чего… В общем, так и не удалось договориться. А сегодня утром в учительской Светлана Семеновна начала выступать, она это умеет, вроде бы ни к кому не обращается, но всем все ясно, Мартыненко ей ответила, и понеслось… Я мимо шла, слышала, как они друг на друга орали. Сейчас как сойдутся на первой перемене, так продолжат. Еще и к нам прибегут – давление мерить…

Тот, кто знает жизнь, ошибается редко. После второго урока явилась Никишова.

– Светлана Семеновна, – представилась она с порога. – Я, доктор, гипертоник, и чувствую, что мое давление не просто подскочило, а зашкаливает. Можно по-быстрому померить и таблетку дать, а то сейчас звонок будет?

Я померил давление, оказавшееся не таким уж и высоким (всего сто восемьдесят на сто, при норме сто пятьдесят – сто шестьдесят на девяносто). Таблетку капотена все же дал, но предупредил, что надо выпить половинку, чтобы давление резко не снизилось.

– Не упадет оно у меня, не беспокойтесь, – заверила Светлана Семеновна, отправляя таблетку под язык. – Пока по нашей школе ходят такие сволочи, как… некоторые, мое давление упасть не может…

Работа закипела – следом пришел первоклассник, у которого закружилась голова, за ним – семиклассник, упавший на перемене и ударившийся головой о стену (никаких признаков сотрясения головного мозга я у не нашел), потом – третьеклассница, которую тошнило… В начале первого я сходил на кухню и добросовестно снял пробу со всех блюд, в том числе и с морковных котлет, приготовленных на пару, которых до этого никогда не пробовал. Признаюсь честно – есть подобную дрянь можно только по долгу службы.

– Что поделать, – сказал Юра, заметив гримасу отвращения на моем лице. – Один из наших обедов – первое, второе, третье – должен быть полностью вегетарианским.

– Разве бывают дети-вегетарианцы? – удивился я.

– Еще сколько! – ответил удивлением на удивление Юра. – Неужели в практике не попадалось?

– Поверишь – ни одного. Вот объевшихся гамбургерами до колик в животе было сколько угодно.

– Когда я слышу слово «гамбургер», я хватаюсь за свой поварской нож! – пошутил Юра. – Если не наелся, то после половины второго приходи обедать. Раньше половины второго сотрудников кормить нельзя.