Записки средневековой домохозяйки

— У меня к вам есть пара вопросов. Где бы нам было удобнее побеседовать? Здесь или?..

— А какова тема ваших вопросов? — издалека начал он.

— Визит ко двору и…

— Тогда пройдемте в комнату. Желательно чтобы нас никто не слышал, — и неожиданно развернув меня на сто восемьдесят градусов, осторожно подтолкнул под локоток наверх. Не сдержав возмущенного фырка, я начала подниматься.

Пока я на лестнице раздумывала, как завязать разговор с Себастьяном, в мою комнату заглянула Агна и начала приводить мое дорожное платье в божеский вид (моих слуг поселили в других комнатах — финансы теперь позволяли). Пока мы ехали в санях, я одевалась так, чтобы было теплее (простывать при уровне местной медицины мне никак не хотелось) — то есть надевала юбку, жилет, вязаную кофту сверху, напоминая при этом больше селянку, чем леди. И если для глухих селений и придорожных трактиров и так бы сошло, то завтра мы должны были остановиться в большом городе, где должны будем передохнуть пару дней. И мне следовало выглядеть приличнее.

Себастьян предупредил меня об этом еще утром. Я едва не прикусила себе язык, лишь бы суметь удержаться и не отбрить его за такой прозрачный намек о моем непотребном внешнем виде, и только секунд тридцать спустя, отдышавшись и упокоившись, сквозь зубы отблагодарила его. Ведь не предупреди бы он меня — эффект был бы еще хуже. Это я чувствовала. А еще я чувствовала, что в его присутствии, превращаюсь в склочную бабу…

Пока я занимала себя такими мыслями, Себастьян попросил Агну покинуть комнату, и мы остались наедине. Ни слова не говоря, мужчина подошел к двери, запер ее на ключ, а потом с таинственным видом повернулся ко мне.

— То, что вы сейчас увидите, о чем услышите и даже то, что произойдет должно остаться в абсолютной тайне.

— Хорошо, — кивнула я заинтригованная.

А Себастьян осторожно начал расстегивать камзол. Не знаю, как в первое мгновение у меня глаза от удивления на лоб не полезли! Наверное, только чудом. А мужчина с сосредоточенным видом, неспешно вынимал из петли одну пуговицу за другой. Нет, я конечно же видела мужчин, скажем так 'аля-натюрель'. Мой бывший скотина в этом плане был очень и очень даже ничего, и не думаю, что для себя я открыла бы что-нибудь новое, но…

Все эти мысли пронеслись за долю секунды в голове, пока маркиз расправлялся с застежками. А потом мне стало стыдно за свои мысли.

Стыдно потому, что Себастьян всего-навсего достал оружие. Правда, держал он его не так, как положено, а странно, положив на ладонь как дорогую вещь.

'И это все?!', - первое, что захотелось брякнуть мне, вторым было удивление — что с этим стволом не так, раз его нужно держать как шкатулку или сувенир, а третье… Я попыталась сохранить такое невозмутимое лицо, как у сфинкса. Ну, во всяком случае, я надеялась, что оно было именно таким.

— Судя по отсутствию удивления на лице, вам знаком сей предмет? — удовлетворенно начал Себастьян. Он лучился таким облегчением, словно сбылись все его чаяния, или он выиграл в лотерею миллион, и только что узнал об этом.

— Это пистолет… Ой… револьвер! — тут же поправилась я.

Вечно я путала пистолет и револьвер, а еще ведь есть наган там всякий, маузер… Вернее вид оружия не путала, а названия запросто, поскольку никогда особо им не интересовалась. Мне было все равно, какое оно, есть или нет, лишь бы не было направлено на меня.

— Значит знаком, — зачем-то повторил Себастьян, и протянул его мне. — Чудесно! Просто чудесно!

— А что в этом такого чудесного? — осторожно уточнила я, подходя поближе, чтобы рассмотреть револьвер. При этом убрала руки за спину, чтобы наверняка не коснуться. — Надеюсь, он не заряжен? Вообще-то довольно опасно носить за пазухой такую вещь в заряженном состоянии…

Видя мое нежелание прикасаться к оружию, довольный Себастьян ловко вскинул револьвер, и даже провернул его на пальце, словно лихой ковбой.

— И надеюсь, вы держите его на предохранителе, — продолжила я.

Себастьян на миг замер, а потом ловко вложил револьвер в кобуру, которая как оказалось незаметно висела сбоку, под камзолом.

— На предо… на чем? — не поняв, переспросил он.

— На предохранителе, — терпеливо повторила я. Может, я была сильно взволнована и протараторила? — Знаете это такая вещь, которая не позволит оружию внезапно выстрелить… — но, увидев, как удовлетворение, написанное крупными буквами на его лице, оттенило легкое недоумение, я заверещала как резанная. — То есть вы хотите сказать, что оно было не на предохранителе?! Что оно в любой момент могло выстрелить?! В меня или даже в вас?!

— Но я же не нажал на курок, — удивленный моей реакцией начал оправдываться Себастьян.

— Что?! — теперь я завывала не хуже пароходной серены. — Да вы вообще соображаете, что вы творите?! — от запоздало настигшего страха, я начала метаться по комнате. — У вас вообще мозги есть?! Это же надо додуматься вытворить такое?! На пальце он покрутил?! У виска бы себе покрутил, или еще лучше башкой о стенку побился! Нет! Пулю в лоб пустил, чтобы наверняка, и не трепал мне нервы!

Мужчина опешил от подобной реакции, вернее от ее проявления. Так повышать голос на него себе никто не позволял. И даже когда отец отчитывал его, это происходило менее эмоционально.

— Аннель успокойтесь, — попытался остудить меня он, но не тут то было. Я всегда нервничала при виде огнестрельного оружия, боялась его. Даже когда мне его предлагали подержать, я отказывалась на отрез, или требовала, чтобы его при мне разрядили, проверяла отсутствие патронов и только тогда могла прикоснуться. Пальцем. Одним.

— Да я спокойна! Я так спокойна!… - и неожиданно замерев на месте, обвинительно указала на него. — Вы идиот, Себастьян. Полный идиот, который рискует чужими жизнями! Вы хоть понимаете, что могли в любой момент выстрелить в меня или в себя?!

— Хорошо, я идиот, — примирительно согласился он. — Но не могли бы вы не кричать на всю гостиницу, а то сейчас сюда люди сбегутся. Еще дверь начнут ломать, подумают, что я вас домогаюсь…

Я задохнулась от возмущения, подавилась воздухом, закашлявшись и… и растеряла весь свой пыл. А потом, окончательно успокоившись и отдышавшись, я вспомнила, зачем вообще приволокла его наверх.

— Себастьян, теперь, после этого мальчишеского спектакля, в котором вы потрясли слабую барышню вашим крутым и могучим стволом, скажите, наконец, ради чего тащите меня к королю?

Однако теперь бурно реагировать, настала очередь Себастьяна. Неожиданно щеки его заалели, он смущенно кашлянул в сжатый кулак, отчего-то с трудом сглотнул, и пробормотал себе под нос:

— Видимо это языковые различия… Да, наверное…

— Что? — не поняла я. — В смысле — языковые различия? В чем?

Себастьян покраснел еще больше.

— Вам плохо? — с подозрением спросила я.

Не совсем понимая, что происходит с собеседником, я уже опасалась расспрашивать о чем-либо дальше. Вдруг опять револьвером перед носом размахивать начнет?