Записки старого хрыча

Тогда читайте дальше…

Так вот, Михаил Иосифович разумно поселился в Кремле в бывшем монастыре в одной из бывших келий. Удобств там не было никаких, в маленькой полуподвальной комнате с одним окошком и двумя кроватями царил средневековый мрак и средневековый дух. Но было относительно тепло и без всякого отопления, монахи свое дело знали туго…

Конференция прошла блестяще, и потому нет никакого смысла ее описывать. Замечу лишь, все прекрасно выступили с докладами и получили мощный заряд энтузиазма. И в последний день организаторы конференции устроили для молодых ученых нечто вроде прощального вечера в стиле дворянских ассамблей. То есть до утра и с танцами…

Михаил Иосифович был большим любителем подобных мероприятий. А я, Лариса и Оксана – не очень. Поэтому, мы покрутились, повертелись и решили перед поездкой обратно в Саратов хорошенько выспаться. Но холодрыга в гостинице, напомню, была несусветная! И мы пошли втроем ночевать к келью Михаила Иосифовича, зная, что он неутомимый тусовщик и без сомнения пробудет на вечеринке до самого утра…

Я, Лариса и Оксана, обзевавшись на ассамблее, спустились в келью. Кровать Михаила Иосифовича располагалась слева от входа. Узкая монашеская кровать. Свет зажигать мы не стали. Девчонки сняли юбки, дабы в дорогу не помять, и повесили их на спинки стульев. До этого мы толком не спали несколько дней, замерзая в гостинице. Втроем мы повалились на кровать, на удивление, очень даже неплохо на ней разместились и мгновенно уснули…

А на соседней кровати ночевал тоже относительно молодой ученый. То ли родом из Тулы, то ли из Воронежа. Поезд у него был ранним утром. Когда мы втроем вошли в келью, он проснулся. Проснулся, но с кровати не встал и голоса не проронил и тем самым себя никак не выдал…

Вот, в общем – то и вся история. Но в чем ее прелесть? Прелесть ее в том, что мы втроем уснули, а относительно молодой ученый так до самого поезда и не сомкнул глаз. Он ожидал…

Откуда я знаю, что относительно молодой ученый бдил до утра и чего он ждал? Да встретился я недавно в Москве с одним академиком. Слово за слово, вспомнили Ростов Великий. И долго – долго смеялись, утирая слезы, вспоминая ту самую монастырскую келью…

Котлеты

Рассказы я пишу давно, более двадцати лет. Сначала писал их для себя. Затем их стали читать друзья, близкие и всевозможные приятели. По большей части нахваливали, хотя были и такие, кто посмеивался над моим занятием, называя его ерундой.

В начале 90 – х годов XX века, когда в России случился разгул неконтролируемой демократии и на улицах городов частенько постреливали друг друга бандиты, жадно и беспощадно деля сферы влияния и криминальные деньги, мои веселые жизнеутверждающие рассказы стали регулярно печатать в газетах.

Первый литературный успех и первые гонорары окрылили меня. Я стал заниматься писательством профессионально, напрочь забросив работу в Академии Наук, которая перестала к тому времени не только кормить, но и приносить моральное удовлетворение.

Когда через пару – тройку лет было написано около трехсот рассказов, я решил разбить их на темы и издать в виде небольших сборников. Идея эта показалась мне не только удачной с точки зрения обретения писательской славы, но и коммерчески привлекательной. Последнее обстоятельство было ключевым, на ту пору я уже привык зарабатывать деньги, как многие думают, легким трудом, выводя авторучкой на листе бумаги буквы, превращая их в слова. Из слов составляя предложения, писал рассказ или короткую повесть.

Но дела в гору не пошли. Книжки продавались, а мне как автору иной раз доставались лишь жалкие копейки. За набор текстов, разработку дизайна сборника и его верстку пришлось платить издательствам, хотя к тому времени я уже достаточно бегло владел компьютером и все эти процедуры умел выполнять самостоятельно. А слава без денег, что щи без мяса…

И тогда я решил утереть нос всем и открыть свое собственное издательство. Быстренько зарегистрировал предприятие, снял крохотный офис для себя и напарника и купил в книжном магазине самонаборную печать. Ну, разве кто – то станет иметь дело с издателем, не имеющим своей фирменной печати?

И вот принес я это «конструктор» домой, удобно сел на диван, вскрыл упаковку и опечалился. Буковки малюсенькие, не больше двух миллиметров. Их нужно взять пинцетом и в зеркальном отображении аккуратно воткнуть в желобки диска печати. Работа ювелирная и нервная. И не для моих рабоче – крестьянских мощных рук, привыкших больше к автомату Калашникова, черенку штыковой лопаты, боксерской груше, максимум интеллигентности – к авторучке. Я промучился с час, плюнул на это безнадежное дело и позвонил знакомой женщине, решив, что ей работа с пинцетом сподручнее. Как – никак многие женщины этим садистским инструментом умудряются себе брови выщипывать…

– Привет! – кричу ей в трубку. – Ты можешь мне помочь? – и вкратце объясняю ей суть проблемы.

– Конечно, – отвечает она, – приезжай, заодно мясо мне на котлеты перекрутишь. У меня сил не хватает.

Пока мылся – брился, свечерело. То есть времени на пустопорожние разговоры совсем не оставалось. Я прямо у порога протянул ей «конструктор» и набросок на бумаге с желаемым образцом оттиска и спрашиваю непраздно:

– А где у тебя мясорубка?

– Да там на кухне. Я все уже приготовила.

Лето, жара – духота несусветная. Я ей и говорю:

– Можно, я рубаху скину. А то сейчас начну крутить мясо, пот с меня рекой хлынет.

– Делай, как знаешь, – отвечает она, – меня голые мужики не интересуют.

Вот, думаю, и хорошо. Как говорится, баба с возу – жеребцу легче.

А мясо она купила самое хреновое, одни жилы. Сижу, кручу, про себя матерюсь и потом, как пахарь в поле обливаюсь…

Заходит она через полчаса на кухню и говорит:

– Я закончила, держи свою печать.

– А мне, – сквозь зубы сообщаю, – еще пару минут потребуется.

Ну и продолжаю крутить ручку мясорубки, как бешенный.

Тут она подкрадывается ко мне сзади и кладет узкую холодную ладонь мне на потную спину.

– Может, останешься? Я сейчас котлет налеплю, нажарю. Поужинаем вместе, у меня в холодильнике вино домашнее стынет.

– Да мне завтра рано на работу, а дел еще срочных невпроворот, – соврал я.

– Дела подождут, а на работу от меня поедешь, отсюда вдвое ближе, – и она уже медленно наклоняет голову ко мне, готовая к страстному поцелую.

– Нет, – отвечаю ей самым решительным тоном, – сегодня никак не получится, сегодня мне в Интернет выходить надо.

И стал собираться. Она ничего не сказала, но у порога я в ее глазах прочитал упрек: «Ну и сволочь же ты, Владимир!»

Я вышел из подъезда ее дома. Духота еще не спала, но дышалось уже легче. Высоко в небе сверкали звезды, и желтела половинка луны. Легкий ветерок колыхал кусты шиповника, где – то вдали орал обиженный кот. Я прошел несколько метров по тополиной аллее, и вдруг мне так захотелось… Прямо сейчас, неукротимо, до умопомрачения, до беспамятства, до неприличия, до судорог внизу живота, до слюноотделения, на уровне животного инстинкта. Захотелось до детских капризных слез…