Записки сумасшедшего анимешника, который переехал в Японию, стал мастером боевых искусств и решил превратить реальную жизнь в аниме

Формально, проституция в Японии находится под запретом.

Неформально — я почти уверен, что её практикуют даже в Ватикане.

В школе знали про род занятий матери семейства Сунохара, не учителя, но дети, и не точно, но послухам, и для них этого было более чем достаточно; именно поэтому, шептались они, у него каштановые волосы и карие глаза. Отец его был американцем, возможно даже американским военным, который немедленно вернулся на родину ещё даже до того, как стало известно про «особенное положение» его матери.

Коу сторонились.

Его не били, не швырялись в него бумажными шариками, не бросались карандашами; он ходил в старшую школу, и его одноклассники были для этого слишком взрослыми. Всего этого он натерпелся раньше, в средней школе — в младшей напротив, он был даже популярен за счёт необыкновенного цвета своих волос.

Учился Коу средне. Ни особенных дарований, ни увлечений у него не было. В клуб он тоже не ходил — его школа была довольно современной в этом плане и не принуждала. Ростом он был 1.66. Не очень высокий даже по меркам своей страны. Худощавый. Зато необыкновенно терпеливый и выносливый, и за счёт последнего умудрялся быть не последним в своём классе по физкультуре.

Коу был девственником.

Более чем ожидаемо в его возрасте, и тем не менее этот факт я тоже занёс в анкету, озаглавленную «Сунохара Коу», которую составлял целую неделю.

Самый последний пункт в ней был следующим:

«Главный герой? — Да/Нет».

Без толики сомнения, я обвёл кружочком «Да».

У Коу было несколько минусов. В его жизни не было ни одной девушки за исключением матери, — никакой подруги детства и т. д., — его отец был иностранцем, — люди, знакомые с азиатской культурой, прекрасно понимают, какая великая это редкость — герой смешанного происхождения, иностранным родителем которого является именно отец.

В общем, Коу нельзя было назвать идеальным кандидатом, и тем не менее в его случае плюсы перевешивали минусы — это раз, и у меня не было времени, чтобы искать кого-нибудь ещё — это два-с.

— Поздравляю, вы приняты, — сказал я с лёгкой улыбкой, стоя посреди заправки и наблюдая за Коу через стеклянную дверцу, пока последний оформлял покупки старенькой даме с тросточкой.

Впрочем, не стоит забегать вперёд. Хиро Маюки тоже казался неплохим кандидатом, но с треском провалил финальные пробы. Посмотрим, как на последних покажет себя Коу…

Я достал телефон и проверил время.

17:18

Большая часть приготовлений была сделана; у меня оставалось четыре часа на остаточную шлифовку. Время не ждёт…

— За работу, — сказал я с лёгкой улыбкой и растворился вместе с порывом осеннего ветра…

…

…

…

Глава 22. Два

POV

Сунохара Коу

Коу уложил в пакет хлеб, сахар и несколько пакетиков дешёвого красного вина, вручил их старой женщине, а затем несколько растерянно посмотрел через стеклянную дверь на улицу.

Секунду назад ему казалась, будто там кто-то стоял, но теперь бетонная площадка перед заправкой была совершенно безлюдной.

Странно.

— Сигареты забыл, — недовольно прохрипела женщина.

— Ах, прошу прощения, — Коу улыбнулся, вручил старушке пачку сигарет и уже собирался оторвать для неё чек, когда она схватила свою трость, и, позвякивая о кафельную плитку, быстро проковыляла на выход.

Коу в несколько растерянном расположении духа провожал её взглядом до залитого солнцем порога.

Затем усмехнулся и покачал головой.

В последнее время у него всё чаще возникало странное ощущение, как будто за ним следят… Глупость, разумеется.

— Наверное, всё дело в одиночестве… — довольно спокойно прошептал Коу, приподнимая глаза на потолок, на котором сияли холодным электрическим светом вытянутые лампы.

У него не было друзей, знакомых, девушки; всё своё время он проводил наедине со своими мыслями. Первый признак сумасшествия, желание проговаривать оные вслух, появился у него уже давно; вот подоспел и второй: мания преследования.

Коу горько улыбнулся и упёрся руками в кассу. Раньше у него был пластиковый стул, сидя на котором он коротал особенно безлюдные часы, но пару недель назад менеджер прочитал о том, что в некоторых странах кассирам запрещается сидеть, чтобы клиенты не чувствовали себя неловко, отвлекая их от этого важного занятия, и верный товарищ Коу отправился в подсобку.

Коу вздохнул и, переминая с ноги на ногу, стал дожидаться окончания своей смены. За это время он обслужил ещё дюжину клиентов, покормил кошек во время обеденного перерыва, сам поел и наконец снял тяжёлый фартук и кепку и, разминая затёкшие ноги, отправился к себе домой.

Было два способа туда добраться: проехать две остановки на автобусе или пройти пешком. Проезд для школьников был бесплатным и не должен был негативно сказаться на финансовом положении их семьи, — Коу никогда не нравилось использовать карманные деньги, которые давала ему мать, из-за чего он и устроился на свою работу, — и в то же время именно сегодня он предпочёл пройтись пешком.

Ехать на автобусе и спешить не было смысла; ещё утром мать сказала ему, что, скорее всего, Коу придётся некоторое время подождать возле дома… Затем она стала предлагать ему взять куртку, потому что в последнее время погода совсем испортилась и сегодня обещали холодный ветер, но Коу, не желая слушать, захлопнул за собою дверь.

Он никогда не осуждал свою мать. Не имел на это право. И тем не менее…

Коу прикусил губы.

Тем не менее…

Была осень. Когда Коу добрался до своего дома, на улице сгустился полумрак. Коу посмотрел на горящее окно четвёртого этажа и сразу направился на детскую площадку, прилегающую к небольшому парку. Там он присел на качели, и, мерно покачиваясь, стал ждать.

У него было несколько вариантов, как можно убить время. Посидеть в телефоне, сделать уроки, послушать музыку… Коу уже достал наушники, как вдруг в самое сердце его кольнуло дурное воспоминание.

В детстве, когда у них с мамой ещё не было этого особенного (негласного) правила, Коу часто приходилось заталкивать наушники в ушные раковины, кутаться в одеяло и включать музыку на полную громкость, пока мать, считавшая, что мальчик спит, даже просящая клиентов особенно не шуметь, занималась

…Коу потёр наушники пальцами, белыми как мел в вечернем сумраке, и медленно засунул их назад в рюкзак; затем он посидел ещё некоторое время и вдруг поднялся и решил размяться. Странный порыв, но почему бы и нет? Припоминая рутину, которую рассказывал учитель по физкультуре, Коу выпрямил спину, покрутил шею, поморгал, зажмурился… Так, не то, он делает зарядку для глаз… И стал растягивать руки.