Записки Видока, начальника Парижской тайной полиции. Том 2-3
Шрифт:
Сузанна. Нет-с, я хочу, чтобы здесь был настоящий маленький дворец.
Генриетта. Чтоб в стекла-то можно было глядеться, как в зеркало.
Фридрих. Кофе, сахар, водка. А, вот и самое лучшее, баранина!.. Теперь я не удивляюсь, что купили противень…
Генриетта. Да, и противень; сегодня должен вертел работать. Живей, Сузанна, помоги мне, чтобы к приходу Адели все было готово. Чтобы оставалось только сесть за стол…
Вскоре они приготовили этот первый изобильный
Генриетта. Ну, Фридрих, что ты скажешь? Не отлично ли она это устраивает?
Фридрих. Видно, что она знает свое дело.
Сузанна. Пусть-ка теперь кто скажет, что мы не господа.
Фридрих. Кому это придет в голову! Только злым языкам.
Сузанна. А каков вид?
Фридрих. А запах-то, запах!
Сузанна. Положим, нам недостает серебра, но и Париж не в один день состроился.
Фридрих. Можно есть куропаток без апельсинов. У меня волчий аппетит.
Генриетта. А у меня!
Сузанна. И у меня тоже. Кабы Адель пришла, мы начали бы.
Генриетта. Она не должна запоздать… Ужели это она подняла такую стукотню?
Фридрих. Я не думаю. Разве ведет к нам всю семью.
Сузанна. Да не с ума ли она сошла! Генриетта, посмотри же.
Генриетта. Это любопытно (она бежит по комнате и задевает за стол).
Сузанна. Экая ветреница! Опрокинула солонку.
Генриетта. Ничего, я ее брошу через плечо (идет в коридор и возвращается в ужасе). Друзья мои, мы погибли!
В ту же минуту в комнату вошла толпа жандармов и полицейский с приставом во главе.
— Именем закона, — сказал пристав, — требую у вас все ваши ключи. Жандармы, пока я буду делать обыск, стерегите этого человека и этих двух женщин. Вы мне за них отвечаете.
Жандарм. Они не уйдут.
Пристав. Здесь, кажется, пируют. (Увидя табакерку). Если не ошибаюсь, вот уже одна из вещей, поименованных в протоколе. Проверим; черепаховая табакерка с золотым ободочком; на крышке портрет г-жи Ломбар, оправленный в медальон. На обороте вензеля обоих супругов, переплетенные волосами, с воспламененным сердцем и незабудкой в цепях любви. Это та самая, взгляните, господа. А она недурна была, мадам Ломбар! Вы разделяете мое мнение, что это вполне согласно с описанием?
Один из присутствующих. И сомневаться нельзя.
Пристав. Значит, мы нашли воров. (Фридриху). Знаете вы Якова Ричарда в улице Гобелен?
Фридрих. Я знал одного товарища, которого звали Ричард, только в Рыбачьем предместье.
Пристав. Это тот самый. Не было
ли у вас чего-нибудь от него?Фридрих (в сторону). Передник, который он мне продал, (Громко). Я вижу, г-н пристав, что бесполезно отпираться. Я виновник воровства.
Пристав. Если бы вы и не сознались, то улики достаточны. (Он велит подать передник и развертывает его). Узнаете вы это?
Фридрих. Узнаю как нельзя лучше.
Пристав. Вы не освобожденный ли?
Фридрих. Да, я был освобожден.
Пристав. Эти женщины тоже; мы получили сведения. Жандарм, свяжите-ка этого молодца и наденьте наручники на женщин.
Фридрих. Они не виноваты.
Пристав. Жандармы, делайте свое дело.
Пока исполняют приказание пристава, а он продолжает обыск, кто-то тихонько постучался в дверь. Один из полицейских отворяет, входит дама, скромная и почти изящная внешность которой говорит в ее пользу.
Пристав. Что вам угодно?.. Хотя эта госпожа не похожа на воровку, но ввиду настоящего обстоятельства я не могу не спросить, что ей угодно.
Дама. Как что мне угодно?.. Я принесла работу.
Пристав. А!
Дама (роясь в кармане). Вот смотрите, смотрите, это не секрет. Я принесла сделать фестоны на кисейных оборках, их тут тридцать четыре аршина. Развернуть?
Пристав. Не нужно; но так как вы доставляете работу, то у вас, стало быть, магазин?
Дама. У меня вышивальные изделия и все что есть самого нового. Вы, я думаю, женаты. Если ваша супруга пожелает что купить, вот мой адрес (подавая печатную карточку). Г-жа Дервиль, бульвар Инвалидов, возле Вавилонской улицы. Она найдет у меня все, что угодно и по сходной цепе. Я очень сговорчива.
Пристав. Вижу, что это правда. В вашем появлении нет ничего подозрительного, цель его естественна, потому вы можете свободно удалиться. Извините, сударыня; по при нашей должности нам иногда предписывается быть скромными.
В то время, как новоприбывшая, намереваясь удалиться, раскланивалась на извинения пристава, вошли два новые агента, Коко-Лакур и Фанфан Лагренуйль, которые, увидя ее, стали в нее пристально всматриваться.
Коко-Лакур. Я, кажется, имею честь знать мадам?
Фанфан Лагренуйль. И я уверен, что где-то вас видел.
Дама (несколько смущенная). Может быть; но я вас не могу припомнить.
Коко-Лакур. Однако вы должны меня знать.
Дама. По чести, милостивый государь, я не думаю этого.
Фанфан Лагренуйль. Чем более я всматриваюсь, тем более убеждаюсь, что не ошибся. Честное слово, я вас знаю. Не отговаривайтесь! Вы бывшая жена вора, не правда ли?