Записки землянина

Тигичане расположились у самого берега, большая часть все еще оставалась на плотах. Они не могли даже смотреть в сторону леса, за которым их ожидала новая родина.

Чего они боялись?

Пазикуу молчал. все молчали.

Стояла такая тишина, что даже я, находясь за миллионы световых лет от них, почувствовал неприятное давление в ушах.

Присмотревшись, я увидел слезы на их лицах.

Они плакали, тихо, почти беззвучно.

Плакал и я.

Были ли это слезы радости? Или они тосковали по Толе? По-моему об этом никто не мог сказать. Но я догадывался, а теперь точно знаю, что в этот момент, которому предшествовало тяжелое путешествие, перевернул их внутренний уклад бесповоротно.

Только, вот, что он им принесет в будущем?

Когда перед глазами появилась оранжевая стрелка и голос Пазикуу приказал идти одному, я не оглядываясь пошел прочь вглубь леса.

Почему я тогда не оглянулся?

Почему не обнял детей, Симу, Ситу и других, с кем успел сдружиться, хотя они кричали мне вслед слова любви вперемешку с проклятиями. Они просили не покидать их, научить, что делать дальше и в тоже время грозились гневом солнц, которые сожгут меня заживо, если я не вернусь.

Почему я не остановился?

Вернись я тогда, обязательно бы сделал все по-другому, хоть и не знаю как. но не так жестоко для себя и для них.

Как они там сейчас? Что с ними?

Я шел по стрелке на фоне расплывчатых силуэтов деревьев, пока не вышел на хорошо освещенную солнцем полянку. На ней меня ждала одинокая высокая фигура и голосом Пазикуу произнесла.

— С возвращением Стасик!

На этом (сколько я не ждал, наверное, с неделю) мои приключения закончились.

Жаль, что я не тот, кем был тогда.

Жаль, что не могу сделать выводы, если они вообще нужны.

Жаль, что сделал это.

Теперь во мне спят две личности. Одна умерла, а другая еще не родилась.

Жаль, не умею писать.

Жаль!

Жаль.

Глава 41

Первая запись землянина

Никогда не вел дневник и не знаю, как это делается.

Но что-то захотелось. Мыслей накопилось уйма. Не знаю, смогу лия их разместить в этой достаточно толстой книженции? Не хочу себя хвалить, но думаю страниц не хватит. Пугает только, что мой словарный запас беден для этого. Значит, буду стараться.

Приятно начинать с чистого листа: выводить не спеша букву за буквой. Вот бы так в жизни – вырвал использованные листы и начал все сначала. Но жизнь не амбарная книга. В ней приходиться жить, а не жаловаться на ее страницах, которые осядут в памяти не только твоей, но и тех, кто шагает рядом.

Теперь у меня есть друг, готовый выслушать. При этом он не станет перебивать, учить или давать советы. Он всегда будет со мной. Никогда меня не придаст, не обидит. А поймет он меня или нет – не важно.

Конечно, у меня много друзей. И все же я не могу посвятить их в мои тайны, поделиться сокровенными мыслями, поскольку…

(Черт, надо поменьше умничать!)

Друзья все равно останутся себе на уме. А у меня по этому поводу страх. Не хочу, чтобы про меня думали иначе чем…

Короче – они не то.

Вот, например, моя самая больная тема – жена.

Как объяснить то, что я одновременно безмерно люблю ее и так же отчаянно ненавижу? Дело во мне или в ней? Сколько я книжек не перечитал, сколько фильмов не пересмотрел, нравоучений не натерпелся по этой теме, не нашел ответа. Одно понял – нет одинаковых взаимоотношений, но есть приблизительно схожие последствия.

А где решения?

Но это еще не все.

Моя благоверная относится ко мне точно так же. Сегодня она готова убить меня в то время, когда я не могу дождаться ее пробуждения и наоборот.

Или все переживают похожее?

Только мне от этого не легче.

Легко становится, когда думаю (иногда страшусь этих мыслей) о ее смерти. Вот, она умирает. Я ее, разумеется, хороню и даже знаю, что буду очень опечален. Но где-то в стороне ощущаю, что меня ожидает новая жизнь. Легче? Свободнее? Счастливее буду чувствовать себя? И, неужто, нет другого выхода?

Очевидно, я ненормальный раз меня посещают эти мысли.

И все-таки ничего с собой поделать не могу. Если буду знать, что она где-то есть, то не о свободе, счастье и речи быть не может.

Вот как я запутался! Что творю?!

Но это бумага и должна все стерпеть, а мне выговориться. Пускай и так глупо, смешно.

Иногда о смерти думаю. Как это у Лоренцо? – «Все в мире тленно: счастья и невзгоды. Чредуются по манию Фортуны – лишь смерть и постоянна и тверда».

Нет у меня этой постоянности и твердости - одни невзгоды и съемная квартира со сварливой Анжелкой и ребенком. Только в нем отрада моя. Но, о горе мне, иногда не могу справиться с собой и даже ненавижу, когда он мне надоедает с вопросами и просьбами. Главное, понимаю, что нельзя так, а думаю. Нервничаю. Опять смешанные чувства. Я ж отец, который должен заботиться о сыне и муж, который должен обеспечивать семью и любить жену. Поэтому не могу признаться себе, что счастлив. Не могу, потому что не испытываю этого, хотя со стороны может показаться иначе.

Каждый счастлив по-своему, любит по-своему.

Осознаю это и все рано легче не становится. Наоборот, в последнее время полагаю, что человек может быть счастлив только в одиночестве, только чтобы оно было с рождения. Но мы, к сожалению, не семечки, которые можно повадить отдельно.

И опять, как же без любви? Без ее аксессуаров?

Если не знать о ней, то ничего. Но сейчас-то я знаю!

Можно ли из этого сделать вывод, что знания делают человека несчастным?

Боже! Как же я глуп все-таки!

Но бумага все стерпит. Только она и никто другой не узнает о моих хаотичных думах.

Мне даже перечитывать не хочется что написал. выговорился и ладно. А что там? Все равно!

Стало немного легче.

Нельзя копить в себе поганые мысли. Если верить ученым. Ничего не исчезает в мире бесследно. Даже они. Вот я сейчас оставил их на бумаге – разгрузился…

Опять же я не забыл о них!

Замкнутый круг?

Скорее зараза, которая сжирает меня живьем. Она проникла в мою голову и заставляет ударить супругу, которая орет на меня; накричать на сына, доставший своими книжками. Даже убить кого-нибудь!

Ни за что не поверю, что я одинок в своих муках.

Сумасшедший?

Нет, я не сумасшедший!

Я пытаюсь понять себя. Я хочу жить правильно, но я не знаю зачем и не знаю как.

КОНЕЦ