Записки злой ведьмы

– Господин, я не понимаю...

– О, разве нет? Ты считаешь, я не знаю, почему ты не участвовал в штурме замка?

– Я уже объяснял Вам причину.

Князь лишь устало махнул рукой.

– Повторю ещё раз. Ты действительно считаешь, что я не знаю, почему ты на самом деле не участвовал в штурме замка?

Благородный Дор выглядел растеряно. Зоркий позволил себе капельку злорадства, и уголки его губ непроизвольно дернулись вверх.

– Незаменимых людей нет, Василь, - продолжил Князь тем временем.
– Тем не менее, ты самый достойный из Лучших Людей. Самый преданный. Я тобой искренне восхищаюсь. Жаль только, - тон князя неуловимо изменился, - что твоя преданность направлена не на меня.

В комнате стало тихо. Зоркий ожидал, что Дор будет оправдываться, но тот лишь опустил взгляд и стоял с непроницаемым выражением лица.

– Моя жизнь в ваших руках, - наконец проговорил Василь, поднимая голову, словно решаясь встретить свою судьбу лицом к лицу.

– Теперь не только твоя, не так ли?
– в голосе Князя больше не было дружелюбия и насмешки, и от этого твёрдого тона по коже начинал струиться холодок. Зоркий нервно сглотнул, начиная жалеть, что оказался свидетелем этой сцены.
– Но я должен быть уверен в тебе. Я могу быть уверен?

– Да, Господин, - глухо проговорил Василь, облизнув пересохшие губы.

На этот раз молчание было ещё более напряжённым. Князь и его вассал неотрывно смотрели друг другу в глаза, и Зоркий не мог поручиться за то, что они не читали мысли друг друга.

– Так же я должен быть уверен в том, что мальчик, когда вырастет, будет воспитан в нужном ключе. Мне нужен преданный подданный, а не отважный мститель.

– Я сделаю всё, что вы прикажите, - весь вид Дора излучал какую-то обречённость, и Зоркий, смотря на него, понял, что тот действительно сделает всё. Даже если Господин прикажет ему сейчас выпрыгнуть из окна.

– Ну конечно, - кивнул князь и снова непринуждённо улыбнулся.
– И кстати. Ты уже слышал о том, что случилось с нашей маленькой принцессой?

Дор кивнул, и господин в ответ досадливо поморщился.

– Информация так быстро просачивается. То, что я скажу сейчас, не должно выйти за пределы этой комнаты. Василь, ты должен найти замену Анастасии. Люди должны считать, что беглянку схватили. Кроме присутствующих здесь никто не должен знать о подмене, - Князь в первый раз с начала разговора перевёл взгляд на Зоркого, и тот поспешно кивнул.

– Мой Господин, - неуверенно заговорил Дор, - а что, если мы найдем саму принцессу?

– Если мои предположения верны, то вы её не найдете.
– Князь бросил мимолётный взгляд на принесённое зеркало.
– Но если объявить её беглой преступницей, то неизбежна охота на ведьм. Крестьяне в надежде на вознаграждение будут доносить на любую незнакомую им девушку. Кроме того, неотвратимы появление сочувствующих и угроза гражданской войны. Нужно пробудить в населении ненависть. Возможно, стоит распустить слух, что вы поймали её в самый разгар поедания невинных младенцев? Дайте волю фантазии, мой друг, - господин подмигнул Дору, и тот, мрачно скривив губы, кивнул, признавая изящество рассуждений Князя.

– Я все устрою, мой Господин. Обещаю, вы не будете разочарованы.

Василь учтиво поклонился, дождался жеста Князя, указывающего, что он может быть свободен, и, засвидетельствовав своё почтение парой ритуальных фраз, наконец-то покинул комнату.

Князь проводил его задумчивым взглядом и заговорил только тогда, когда за Дором захлопнулась дверь.

– Наши планы в отношении Дома Сокола изменились. Дор Василь взял личную ответственность за их судьбу. Позаботься о том, что бы отданные ранее распоряжения не были выполнены.

Зоркий поспешно кивнул, тут же намечая в голове план нужных действий.

Князь улыбнулся своему слуге и отвернулся к окну, наблюдая, как восходит солнце:

– У людей должно быть, что терять.

Глава 4. Четыре

Роза сидела перед зеркалом, расчесывала свои длинные светлые волосы и силилась вспомнить - поцеловала ли она мужа пред тем, как его тело поместили в семейный склеп? Невозможность вспомнить мучительной болью отзывалась где-то в районе груди, поднималась по шее и отзывалась горечью во рту.

Сын тихо сопел в своей кроватке, но вот-вот должен был проснуться. Пока малыш спал, можно было рассчитывать, что никто из слуг не зайдёт в её комнату. Можно было не думать, что одевать и украшать её после этого будут не просто так. Можно было не думать о сегодняшней свадьбе.

Роза всё силилась вспомнить подробности погребальной церемонии, чтобы найти волнующий её ответ - поцеловала ли она сегодня Михаила в последний раз?

Маленький Мико заворочался в своей кроватке, и она, резко подскочив, бросилась к кроватке. Светлое личико скуксилось, готовое закричать в любой момент, и Роза подхватила ребёнка на руки, стараясь успокоить. Её малышу был уже год, но он всё ещё просыпался с криком, способным переполошить весь дом.

На плачь ребёнка пришла служанка, приставленная к ней Василем.

– Да будет светлым ваш день, Дора Роза, - чопорная седая женщина почтенно поклонилась и взяла Мико на руки.
– Я посмотрю за ним. Дор Василь просил вас зайти к нему.

– Разве нам сегодня положено видеться до церемонии?
– рассеяно отозвалась Роза, неотрывно следя за сыном на чужих руках. Ей было бы спокойнее, если бы с ребёнком оставалась его прежняя няня.

Служанка нахмурилась, но повторила:

– Дор Василь просил вас зайти к нему.

Розе ничего не оставалось, кроме как исполнить волю Хозяина дома. Сын возмущённо кричал, не желая оставаться наедине с малознакомым для него человеком. Впрочем, стоило закрыть за собой дверь и отойти, чтобы звуки проснувшегося дома заглушили собой всё остальное. Сердце болезненно сжалось от расставания с сыном.

Дор, как и предполагалось, ждал её в своём кабинете, в том самом, где она разделась перед ним, умоляя о помощи. Воспоминание об этом как ни странно не вызвало почти никаких эмоций. Зудящий с утра вопрос о последнем поцелуе милосердно вытеснял всё остальное.

– Вы меня звали, Василь?
– Роза постаралась быть предельно вежливой и покорной. По крайней мере, до тех пор, пока она не поймёт границы допустимого в общении с будущим мужем.

– Доброе утро, Роза. Проходи, - Дор элегантным жестом указал ей на кресло.
– Надеюсь, тебе хорошо спалось?

Она улыбнулась, перед глазами мелькнули образы ночных кошмаров - мужа, одетого в серую похоронную робу, его холодную твёрдую руку, обтянутые кожей камни, так похожие на мёртвые тела.

– Конечно. Я замечательно выспалась. Благодарю вас.