Запомнить всё. Усвоение знаний без скуки и зубрежки
Шрифт:
Как это ни парадоксально, но направленность на демонстрацию становится ловушкой для некоторых звезд спорта. Постоянно слушая, как все вокруг нахваливают их «природные данные», эти спортсмены проникаются убеждением, что их блестящие результаты — это следствие лишь врожденных дарований. А раз это дано от природы, значит, незачем и выкладываться. Многие спортсмены из-за этого просто перестают тренироваться как следует: ведь необходимость в тренировках можно расценить как публичное признание того, что их природные данные недостаточны для побед. А эти люди боятся уронить свое реноме. Сосредоточение на результате, а не на развитии заставляет многих из нас избегать риска или тех ситуаций, когда надо хорошенько потрудиться ради очень важного достижения.
Дуэк исследовала и влияние похвалы — то, как она формирует реакции человека на трудности. Приведем пример. Ученикам 5-го класса задали собирать пазлы. Часть детей, справившихся
В другом варианте этого исследования детям предлагали взять пазлы у двоих участников, Тома и Билла. Пазлы Тома были сложными, но если очень постараться, их можно было собрать. А пазлы Билла вообще не решались. Просидев над головоломкой какое-то время, одни дети услышали похвалу своей сообразительности, а другие — настойчивости. Во втором раунде детям предложили еще пазлы от Тома и Билла, и на этот раз все они имели решение. Но вот сюрприз! Лишь немногие из детей, которых похвалили за ум, справились с пазлами, полученными от Билла. Причем некоторые из пазлов, с которыми они не справились, были теми же, что они уже собирали в прошлый раз, получив их от Тома. Для детей, которым важнее всего было удостоиться похвалы за сообразительность, неудачная попытка собрать пазл Билла в первом раунде оказалась причиной пораженческих настроений и чувства беспомощности.
Когда вы хвалите ребенка за интеллект, то посылаете ему сигнал: главное — чтобы тебя считали умным. «Поощряя ребенка за старательность, мы перенаправляем его внимание на один из немногих факторов, которым он может управлять», — замечает Дуэк. Если же мы «ставим на первое место врожденный ум, значит, даем понять ребенку: он ни над чем не властен и просто будет знать, как вести себя в случае неудачи»[120].
В опубликованной недавно книге «Как дети преуспевают» (How Children Succeed) ее автор Пол Таф опирается на работы Дуэк и других ученых. Таф утверждает, что наш успех зависит не столько от IQ, сколько от характера, любопытства и настойчивости. Решающее условие будущего успеха — еще в детстве познать трудности и научиться преодолевать их. Таф пишет, что дети из низших слоев общества утопают в проблемах и испытывают острую нехватку ресурсов: у них попросту нет шанса преуспеть. Их социальные антагонисты — дети, которых родители-«наседки» растят в холе и неге, нахваливают за то, что они умные, оберегают их от малейших неприятностей, не оставляют им ни единого шанса потерпеть неудачу или справиться с трудностью по собственной инициативе. Так вот, это благополучные дети недополучают опыт, в котором выковывается характер будущего победителя[121]. Тот, кто родился с золотой ложкой во рту и растет на всем готовом, вряд ли сталкивается с препятствиями, вынуждающими раскрывать свой потенциал. А если главное желание человека — выглядеть умным, то он побоится рисковать и будет избегать даже тех небольших рисков, которые и составляют путь к заветной цели. Тем более он никогда не станет играть по-крупному. Но к величию ведут только масштабные шаги! Провал, объясняет Кэрол Дуэк, дает нам ценный опыт и возможность понять, на что мы действительно способны, когда всерьез вознамеримся взяться за дело.
Выводы из работ Дуэк, Тафа и их коллег свидетельствуют: важен не столько IQ, сколько самодисциплина, твердость характера и установка на развитие. Они дают человеку ощущение, что все в его руках. Они подталкивают его к творчеству и наделяют настойчивостью, без которой невозможны ни обучение на высоком уровне, ни успех в жизни. «Навыки обучения, полученного как в учебном заведении, так и самостоятельно, лежат мертвым грузом, пока их не оживит активное начало», — говорит Дуэк. Это активное начало — осознание того простого, но важного факта, что вы в значительной мере властны над своими способностями.
Самоотверженная практика
Восхищаясь выдающимися результатами суперпрофессионалов в любой области, будь то фортепиано, шахматы или гольф, вы, наверное, считаете, что причина этих достижений — врожденный талант. Но обычно мастерство не становится следствием каких-то наследственных склонностей или особенно высокого IQ. Оно зарабатывается тысячами часов работы, которую Андерс Эрикссон называет постоянной самоотверженной практикой. Если мы просто повторяем какие-то действия, это практика. Самоотверженная практика — нечто другое, это целеустремленные усилия, непрерывная череда попыток подняться выше нынешнего своего уровня. В любой сфере деятельности мастерство можно обрести путем медленного расширения арсенала все более сложных паттернов,
то есть схем для хранения знания о том, какие действия следует совершить в самых различных ситуациях. Возьмем, к примеру, выдающегося шахматиста. Оценивая положение на доске, он может увидеть одновременно несколько возможных ходов и бесчисленное множество вариантов дальнейшего развития ситуации. Упорное движение вперед, провал, решение проблемы и возобновление движения — все это самоотверженная практика, которая дает человеку новое знание, психологическую адаптацию и сложные ментальные модели для достижения еще более высоких уровней.Говорят, окончив роспись потолка Сикстинской капеллы, включавшую более 400 фигур в натуральную величину, Микеланджело написал: «Если бы люди знали, сколько я трудился, чтобы овладеть своим искусством, то меньше удивлялись бы его плодам». То, что восхищенным зрителям казалось проявлением гения, в действительности было результатом четырех лет изнурительного труда и полного самоотречения[122].
Самоотверженная практика — вовсе не развлечение. Большинству людей нужен наставник, который укажет на недостатки и поможет сосредоточиться на специфических аспектах. Благодаря обратной связи с наставником у ученика будут адекватные и точные суждения о собственных результатах. Постоянные усилия, которых требует самоотверженная практика, перестраивают мозг и психологию человека в соответствии с требованиями более высокого уровня мастерства. Но обретает человек это мастерство лишь в той сфере, в которой нарабатывает его. Оно не дает никаких преимуществ или начального толчка для выдающихся достижений в другой области деятельности. Наглядный пример того, что практика перестраивает мозг, — это фокальная дистония кисти, синдром, который иногда встречается у гитаристов и пианистов: из-за бесконечного повторения одних и тех же действий мозг «заставляет» два пальца руки соединиться в один. С помощью комплекса сложных упражнений у музыкантов есть шанс заново научить пальцы двигаться изолированно.
Одна из причин, по которой мастеров воспринимают как носителей врожденного таланта, — в их способности воспроизводить по памяти чужие проявления мастерства. Например, Моцарт мог запомнить сложные музыкальные произведения после первого прослушивания. Но это умение, говорит Эрикссон, дается вовсе не таинственным шестым чувством, а чрезвычайно развитой способностью к восприятию и запоминанию. Приобрести ее можно, если долгие годы копить умения и знания в своем деле. Большинство людей, достигших выдающегося уровня в своем деле, обречены оставаться на среднем уровне в других областях жизни.
От участников своего исследования Эрикссон узнал: среднее время, которое тратится на овладение мастерством в избранном деле, — 10 000 часов или десять лет практики. Причем лучшие из профессионалов провели большую часть этого времени в одиночестве и самоотречении. Главное, что нужно понять: профессионализм экстра-класса достается благодаря количеству и качеству практики, а не из-за генетической предрасположенности. Так что возможность стать мастером открыта для любого человека с обычными способностями — главное, чтобы у него хватило мотивации, времени и самодисциплины для того, чтобы преследовать эту цель.
Памятные зацепки
Как мы уже говорили, мнемонические приемы — это специальные методы сохранения информации в памяти и снабжения ее зацепками, которые ускоряют к ней доступ. (Слово «мнемонический» восходит к имени греческой богини памяти Мнемозины, матери девяти муз.) Самый яркий пример простых мнемонических приемов — акростихи, такие как «Каждый охотник желает знать, где сидит фазан» — для запоминания семи цветов радуги от красного до фиолетового. Другой мнемонический прием — акронимы. Например, ИоДоКо — греческие ордера: ионический, дорический, коринфский.
Дворцом памяти называется более сложная мнемоническая система организации и сохранения более крупных массивов информации. Она опирается на «метод мест», применявшийся еще в Древней Греции. Метод заключается в том, что мысленные образы последовательно ассоциируются с определенными точками в пространстве. Например, вы представляете себя в хорошо известном месте — скажем, у себя дома. Теперь вы соотносите важные для вас элементы этого места (вроде любимого кресла) с визуальными образами того, что хотите запомнить. Скажем, представляете в кресле йога в замысловатой позе, чтобы не забыть продлить абонемент на занятия йогой. Элементы вашего дома можно мысленно связать с бесчисленным множеством визуальных зацепок, и для припоминания вам достаточно будет совершить воображаемую прогулку по дому. Если важно запомнить материал в заданном порядке, привяжите памятные зацепки к определенному маршруту. Пользуясь методом мест, можно ассоциировать запоминаемые объекты или идеи с объектами, которые встречаются вам по знакомому маршруту — например, по пути в ближайший магазин.