Заповедник "Неандерталь". Снабженец

Ехали долго. Часа где-то четыре, пока не нашли безлюдный кусок дороги, где сразу скакнули в крымский заповедник ««Неандерталь»», на место будущего конезавода, к одиноко торчавшему здесь деревянному вагончику на колёсах.

Снег на плато уже совсем сошел. Тарабрин походил вокруг, что-то разглядывая в пожухлой прошлогодней траве, и неожиданно заявил.

– Соседи к тебе приходили интересоваться.

– Какие соседи? – не понял я.

– Дикие люди. А вот кто конкретно: неандертальцы или кроманьонцы – точно не скажу. Судя по следам, где-то неделя прошла. Пора охрану ставить, а то растащат тут всё, что плохо лежит. У нас на Кубани поначалу они пробовали на нашу домашнюю живность охотиться. Пришлось дать по сусалам для вразумления. Сразу и жёстко. Тоже и тебе советую - сразу их страхом окоротить. С первой же стычки. Потом они сами тебя стороной обходить будут.

– Племя, какое переселялось? – спросил я.

– Это вряд ли, - ответил Тарабрин. – Они своих пещер веками не меняют. А пещеры их много дальше отсюда – в горах. Какая-то группа разведчиков-охотников шарилась. Судя по следам, не больше десятка особей. Так что давай так - я тут посторожу, а ты за своим инженером с рабочими топай пешком. Только карабин мне оставь. И ключ от вагончика.

М-дя… Шутка моя про заповедник ««Неандерталь»» оказалась пророческой.

Инженер меня встретил с претензиями.

– Командир, у меня карандаши кончились и ватман.

– Миллиметровки недостаточно? – спросил я как заправский еврей. – Обязательно ватман нужен?

– Для чистовых чертежей – да, нужен. Так положено.

– И кому ты эти чистовые чертежи представлять будешь на утверждение?

– Вам, командир. Или над вами ещё какое начальство есть?

– Начальства надо мной нет, если не считать жены, - улыбнулся я. – А я и на миллиметровке всё пойму. Главное, чтобы начальники приказов тебя поняли и согласовали то, что ты собираешься строить.

– В любом случае необходима чертёжная доска и рейсшина. Стола в купе уже маловато будет.

– Может тебе еще и готовальню с тушью?

– Было бы неплохо.

– В любом случае время уже ушло. Собирайся – на площадке снег сошел. И теплее там, чем здесь. Ненамного, но всё же. Балок для вас там уже стоит с отдельным кабинетом для тебя. Там и будешь дочерчивать, что тут не дочертил.

Хорошо заранее догадался тубусами запастись, а то, как эту прорву бумаг большого размера таскать?

– А карандаши тебе будут. Какие нужны ««Фабер»» или ««Кохинор»»?

– Лучше ««Фабер»» - ответил Жмуров. – И если получится, то и плотницкие карандаши для черчения по дереву. Они такие овальные с толстыми черными грифелями.

– Будет всё, но не сразу, - сказал я. – Срок сборов до утра.

– Жаль, - развёл руками инженер. – Я тут уже прижился. И кормят вкусно.

– Но – согласись, я не для курортной жизни тебя нанимал?

– Всё понимаю, командир. Но жаль, - пожал плечами Жмуров.

Рабочие весть о переезде встретили более радостно. Надоел им этот вагон четвёртого класса. Только и спросили:

– Когда на охоту поедем? По мишеням мы уже отстрелялись.

– И как? – спросил я, расстегивая куртку. Натопил дневальный вагон знатно.

– На удивление отдача небольшая. И винтовка точная. Только почему пули тупые? – спросил третий белорус, Ваня Юшко из деревни Юшки, как припомнилось мне из анкетного опроса.

– Не успела Австро-Венгрия к первой мировой войне перейти на остроконечную пулю,- отвечаю. – Но для охоты пуля оживальной формы даже лучше. Нет избыточного пробивного действия, зато останавливающее многим лучше. Главное, зверя бить по месту.

– Там в палатке жить будем?
– спросил Колбас.

– Нет. В вагончике-балке, - ответил я. – Как раз четыре спальных места. На всех вас и на инженера. Пару керосиновых ламп с собой не забудьте. Как и сам керосин. Для готовки еды там есть керогаз и кастрюля со сковородкой. Ну, и на печке готовить можно, хотя теплеть будет скоро уже стремительно.

Ночь провел с Василисой.

Как верная ««декабристка»» жена только спросила – когда ей собираться вслед за мной?

– Когда родишь, - ответил я. – Не в чистом же поле тебе рожать? А я тебя навещать буду. Часто. Отстроюсь на месте – переедешь.

Лаской любую женщину успокоить можно.

На следующее утро ««патрик»» вывез всех строителей в Крым через Москву моего ««осевого времени»» - так быстрее получается. Ну, как Москву? Через дачный тракт на Можайке, где когда-то подобрал Тарабрина. Там пустыннее, да и разрыв между ««осевым временем»» строителей и временем их перемещения был больше пяти лет, так, что всё прошло штатно.

Тарабрин сидел в проёме двери вагончика с моим ««манлихером»» в руках. Только и спросил:

– Чего ты так долго?

После обеда, который сготовил нам Тарабрин из добытых им лично зайцев и моего запаса морковки, картошки и сметаны. Тут зайцев просто прорва бегает. Непуганые совсем. Так вот, после обеда состоялся первый саммит ««в верхах»» на месте будущей стройки. С инженером в присутствии Тарабрина.

Рабочих не привлекали – они себе быт устраивали.

Требовал я от инженера скользящий график поставок и губызакатывательного станка. Лично для него.

– Масса поставок ограничена. Определитесь с приоритетами, - завершил я свою речь.

Инженер несколько припух. Явно он надеялся на большее.

– Сколько тебе человек нужно сразу, - вступил в дискуссию Тарабрин. – Учти, все они без какой-либо квалификации.

– Но траву-то они скосить на площадке смогут?

– Будет трава – будут косить, - ответил Тарабрин. – А сейчас косить нечего. Это прошлогодние перезимовавшие трупики, а не трава.

– Но, она же - по колено! – взревел инженер.

– Ну, скосим эту – на выброс, - гнул свою линию Тарабрин. – Так скоро новая вырастет, вот ее то и нужно будет косить – коняшкам на корм. Тогда всё тут остановится, пока покос. А это лишняя работа, получается – дважды косить одну и ту же площадь. Косить-то будут вручную. А площадь здесь немаленькая. Такого покоса - на целую станицу, хватит.

– Склады, – гнул своё Жмуров. – Первое – для большой кухни. Второе – для меня. Третье – и для вас он не лишний будет. Хотя бы из 20 футовых морских контейнеров на бетонных блоках вместо фундаментов. И отдельное жильё для поваров – хоть из бытовки строительной. Мы так всегда делали поначалу на освоении нового прииска, когда я в золотодобывающей артели ««Печора»» работал. Остальные рабочие пока весна-лето и в палатках жить смогут.