Заповедник возможностей

Глядя на его тощую, нахохлившуюся фигуру, горестно застывшую на поцарапанном колченогом стуле, на узкую кровать с вытертым казённым одеялом, на противно белёсые стены и дешёвый пласткет пола, Денис вдруг увидел детдом. Воспоминание было таким неожиданным и пронзительным, что он непроизвольно поёжился, как от холодного сквозняка.

– Это ты от таблеток, что ли, так избавляешься?
– мягко спросил он.

– Ну да...
– парень качнул головой, и из самодельного тюрбана выпростался угол полотенца со штампом больницы.
– Они же рот всегда проверяют: проглотил - не проглотил.

– Чёрт, Илья, ну ты...

– Денис вздохнул, покачав головой.
– Баг-задораг... ну ведь нельзя же совсем-то не лечиться!

– Вот если бы ты хоть раз ихние капсулы выпил, то понял бы! А ведь ещё инги дают, и вот тут уже хрен ты отвертишься, приходится вдыхать.

– Ну раз инги вдыхаешь, значит, и капсулы...

– Нет, нет! Инги можно вынести - они боль от юнифонов неплохо притупляют, но капсулы! От капсул совсем крякнутым дебилом становишься и... забери меня отсюда, Денис!
– вдруг выкрикнул Илья и так резко выпрямился, что хромоногий стул не выдержал, парень стал падать головой вперёд и едва удержался, упершись руками в кровать.

Тюрбан размотался, и полотенце съехало вниз.

– Они тебе косы отрезали!
– У Дениса неприятно потянуло в груди.

Подняв полотенце, Илья сел на кровать и отвернулся, уставившись в окно. Его гладко выбритый череп казался неправдоподобно маленьким и острым. Денису показалось, что парень плачет, но когда Илья заговорил, голос его звучал твёрдо и сухо.

– Я тут не останусь.
– Он расправил полотенце и стал накручивать его на голову.

– Ладно.
– Денис решительно двинулся к двери.
– Жди здесь, я сейчас приду.

Главврача на месте не оказалось, и внешняя, и внутренняя двери кабинета были заперты. Денис позвонил на ресепшен, и медсестра ответила, что Беклемишев только что ушёл.

– А что случилось? Есть же дежурный врач, вы только из палаты уйдите, а то...

– А дежурный врач может прямо сейчас пациента выписать?
– перебил её Денис.

– Чего?!
– лицо медсестрички на экране посуровело, губы сжались в тонкую линию.
– Ну, знаете что, хватит! А ну-ка быстро возвращайтесь сюда, не то я тревогу подниму!

– Ладно, ладно, спокойно, я просто спросил!
– Денис понял, что медсестра испугалась и уже отчаянно жалеет, что вообще с ним связалась.
– Сейчас спущусь, пять минут мне только дайте.

– Какие ещё пять минут, что вы там затеваете?! Зря я вас пустила!

– Да ничего я не затеваю.
– Денис обезоруживающе улыбнулся.
– Попрощаюсь только и приду, честно.

– Пять минут.
– Медсестра нажала отбой.

– Беклемишев домой спружинил, - сказал Денис, заходя в палату к Илье.

Мальчишка уже снова накрутил тюрбан и надел подаренный комбез.

– А ботинок-то нет!
– он пошевелил ногами в тонких больничных тапочках.

– Да, - согласился Денис.
– Про ботинки я что-то не подумал, но... ты вот что... Ты останься здесь до утра...

– Нет! Нет!!

– ...Да подожди ты неткать-то! Я утром к тебе приеду и, как только Беклемишев явится, добьюсь, чтоб тебя выписали, понятно?

– Утром я уже стану идиотом.

– Проци отменят, я тебе уже говорил! На сколько они были запланированы?

– На десять.

– Ну вот! А я приеду в девять и обо всём позабочусь. Нет никакого смысла пороть горячку и сбегать, чтобы они подняли тревогу. Мать твою инфаркт хватит, тебе что, совсем на неё плевать?

– А мы по-тихому...

– Сейчас по-тихому уже не выйдет, дежурная медсестра наверняка будет тебя проверять. Да не бойся ты, всё будет хорошо! Обещаю.
– Денис взял паренька за плечи, чуть тряхнул, потом вдруг, неожиданно для себя, коротко обнял и, отпустив, заглянул в глаза: - Ты мне веришь?

Парень молча сел на кровать.

– Мне надо идти.
– Денис направился к выходу, но у двери задержался и, не поворачиваясь, спросил: - Так мы договорились?

– Полдевятого.

Денис обернулся:

– Что?

– Приезжай ко мне в полдевятого.

* * *

– Скажи мне правду, Паша, иначе будет только хуже, - с нажимом сказал генерал Самсонов.
– Гораздо, - сделал он ударение на этом слове, - хуже!

– Ну не знаю я, где Аркулов, не знаю! Да и не было у нас с ним ничего, не было! Я тебе уже сто раз говорил!

– Врёшь!

– Да почему?! Почему ты так уверен? Ты каким-то чужим людям веришь больше, чем родному сыну?!

На глазах Павла выступили слёзы, и лицо генерала презрительно скривилось.

– Никогда не думал, что когда-нибудь скажу такое, но лучше бы у меня родилась дочь!
– Самсонов старший выплёвывал обжигающе обидные слова резко и отрывисто, словно пули в цель посылал.
– С баб спросу меньше. Да и позора.
– Он отвернулся.

– Во-от! Вот именно!
– выкрикнул ему в спину Павел и, уже не сдерживая рыданий, отошёл к окну. Слезы ручьями текли по щекам, и он смахивал их кулаками, глядя на улицу невидящим взглядом.
– Ты думал, что хочешь сына, а сам никогда меня не любил, никогда! Всё только "Хватит ныть!", "Ходи ровнее!", "Учись лучше!" "Будь мужиком!", а я тебе не солдат в казарме и не киборг, - вдруг совсем по-детски сказал он, - у меня... есть душа...
– Вот если бы мама была...
– Он умолк, прижав ладони к лицу, плечи его затряслись.

Лицо генерала на минуту окаменело. В комнате повисла тяжёлая, давящая пауза, потом Самсонов старший развернулся к сыну и сказал неожиданно мягким голосом:

– Я тоже очень по ней скучаю, Паша, но мы не можем её вернуть и должны думать о том, что происходит сейчас.

– Мама любила меня, - тихо произнёс Павел.

Он уже сумел совладать со взрывом эмоций и повернулся спиной к окну, готовый встретиться с отцом взглядом. Павел ожидал увидеть мрачно-суровое выражение лица, перечёркнутого злобной щелью рта, но генерал смотрел на него без всякой укоризны, с печалью в глазах.

– Я тоже люблю тебя, Паша. Ты мой сын, родная кровь, и что бы ни было - я буду тебя защищать. Именно поэтому ты разговариваешь сейчас со мной, а не с профессионалами по части ведения допросов. Я не хочу, чтобы кто-то давил тебе на психику, применял отработанные приёмы и спецподходы, я жду, что ты сам спокойно всё мне расскажешь, потому что кому ж ещё, кроме родного отца, можно довериться? Ты меня понимаешь?

Павел молчал, уголки его губ опустились, как у маленького обиженного ребёнка.