Заповедник

— Я думаю, — тихо проговорил Ван Персек, — думаю, это дома.

— Как же, — сплюнул я. Но вынужден был согласиться. Лестницы, подъезды, окна (большей частью выбитые). И в самом деле, дома. Я стоял, задрав голову, оцепенев от сознания того, что все эти бесконечные соты когда-то были заселены людьми. Сколько человек жили здесь? Тысячи? Десятки тысяч? У меня зашумело в ушах.

— Пошли, Тинки, — потянул за руку сыщик, — путь креста идет через город.

Машину мы бросили. Впрочем, топать пешком после целого дня в тесном карте было даже приятно. Звук шагов эхом взлетал над головами в бетонном ущелье. На шоссе тут и там громоздились глыбы проржавевшего, обратившегося в труху металла, по глазницам фар я догадался, что это автомобили. Богато жили древние.

Шоссе упиралось в циклопическое здание, этажей, наверное, в сто. Высоко на фасаде его тускло подмигивало электронное табло. Немногие уцелевшие лампочки складывались в бессмысленные слова:

КЕРБУН ОСЕВЕТР АН.

Лампы вспыхивали и гасли, как глаза умирающего робота.

— Господи, что за жуткое место, — сказал я, — далеко нам еще? Как мы вообще вернемся домой?

— Если дойдем до цели, это будет уже неважно, — рассеянно пробормотал Ван Персек. — Кстати, это самое простое послание из всех трех. Видишь?

— Шутишь, приятель? — я огляделся в поисках послания.

— Буквы на табло. Это анаграмма.

Я пожал плечами.

— Достаточно переставить местами буквы и слова. У меня получилось БУНКЕР НА ОСТРОВЕ. Понимаешь, Тинк, — он устало опустил рыжие ресницы, — тот, кто ведет нас — очень умен. Игрун никогда бы не прошел этот путь вместо человека. Для игруна наш образ мышления вообще чужд, а тут еще и шарады… Игрун не нашел бы разгадку.

— Прекрасно, — зевнул я, — давай убираться отсюда. У меня мурашки по коже от этого места.

— Поблизости должна быть река или озеро. Нам понадобится лодка.

Мерцающая гладь реки напоминала ртуть. Плот — десяток гнилых, перетянутых веревкой бревен — медленно двигался по течению, и мне приходилось только направлять его с помощью руля, с которым я быстро освоился. Ван Персек сидел впереди, сложив руки на коленях, и задумчиво глядел на голые каменистые берега. Размытая, дрожащая Луна проступила в ночном небе, залила наш путь жидким серебром.

— Красиво, — сказал я.

— Да, — кивнул Ван Персек, — только запах.

От воды шел пар. Его едкий аромат вызывал легкое головокружение и тошноту. Я попробовал дышать ртом и почувствовал себя лучше.

— Тинк, — позвал мой товарищ. Голос его звучал напряженно. Я оглянулся и вздрогнул.

Вдалеке по берегу брел человек. Его плечи были уныло опущены, длинные руки колотились о бедра, словно парализованные. Человек заметил нас, вошел до колен в воду и проводил плот долгим застывшим взглядом.

— Что-то с ним не то, — хрипло сказал Ван Персек.

Русло сделало поворот, и мы увидели новые фигурки. Они бесцельно бродили по берегу, раскачиваясь на ходу. Несколько человек склонились над какой-то темной грудой у воды. Я пригляделся и понял: их челюсти двигались, пережевывая пищу. При нашем появлении все как один бросили свои дела, и механически переставляя ноги, двинулись нам наперерез. Река здесь была неширокой, метров пятьдесят от берега до берега, вода едва доходила людям до груди. Они двигались к нам в странном молчании, неостановимо — словно притянутые магнитом — и лишь когда оказались совсем близко, я услышал сдавленный утробный рык.

— Эй, — крикнул я, — что надо, приятели? Держитесь подальше!

Черные тени извивались на серебряной глади.

— Боже, — выдохнул Ван Персек, — они давно мертвы!

От химических испарений мне стало совсем худо. В необъятной моей черепной коробке, под высоким куполом звенели хрустальные колокольцы. Где-то ласково пели ангелы. Я сделал попытку грести запасным веслом — получалось скверно. Внезапно мне вся эта история показалась ужасно потешной, и я прыснул со смеху. Лицо Ван Персека стало белым, как известка, глаза лихорадочно блестели. В руке появился маленький шестизарядный револьвер. Вот хитрец, и не сказал мне об оружии, ха-ха, ха-ха.

— Дорогу или буду стрелять! — сдавленно крикнул сыщик.

Мертвецы на его окрик не обратили внимания. Десятки, если не сотни этих тварей выползли откуда-то, заполнили оба берега. Серебряная каша бурлила. Тени приближались справа и слева, будь глубина чуть меньше, нас просто раздавили бы с двух сторон. Скрипнул руль. Что-то черное, изломанное, жилистое взбиралось на корму — я ударил его веслом, и чудовище с рычанием упало в воду. С обеих сторон белели немигающие пустые глаза без зрачков, я заглянул в них и увидел только голод и боль. Если выживу, мелькнула мысль, эти глаза будут преследовать меня всю жизнь.

Двое тварей преградили плоту дорогу и Ван Персек выстрелами разнес им головы. Других это не остановило.

— Приятель, знаешь анекдот про зомби? — продолжал веселиться я. — Сидят в морге санитары, пьют казенный спирт в подсобке. Вдруг прибегает студентик, глаза от ужаса как тарелки, волосы дыбом. Спасайтесь, кричит. Те — что случилось?! Он: там… там… мертвец ожил! А санитары смеются: фу ты, мы уж думали, дежурный врач с обходом!

Ван Персек расстрелял еще три патрона, остался один. Плот еще двигался по течению, но я уже видел — нам не пройти: впереди река кишела мертвецами. Некоторые из них проваливались под воду и исчезали в ртутном тумане, их место сразу занимали новые. Я почему-то вспомнил Мари, ее большие, испуганно раскрытые глаза. Она так боялась страшных историй, а я никогда не верил в зомби, вампиров и нежить.

Сыщик в отчаянии подпрыгнул на месте:

— А мы еще сомневались — стерегут ли они границу!

Я помотал головой, пытаясь уловить смысл его слов. Внезапно правую ногу пронзила боль. Я обернулся. Сразу двое мертвецов навалились на борт и вцепились в меня. Я рванул весло и с размаху опустил его на голову одному из нападавших. Весло разлетелось в щепы, но зомби не ослабил хватку. От удара кожа его лица расселась, в лунном свете синел череп. Я задыхался. Ван Персек выстрелил, и бревно под моим коленом брызнуло щепками — промах. Третье чудовище взобралось на плот и вдруг прыгнуло на меня сзади. Спину пронзила острая боль. Ван Персек молотил мертвеца по голове рукояткой револьвера. Ночь бурлила, ревела и хохотала вокруг. Я почувствовал внезапное облегчение и по плеску воды понял, что сыщику удалось стряхнуть с меня тварь. Собрав остатки сил, я наугад шарахнул ногой в темноту, и руки вцепившихся в меня монстров сорвались. Я был свободен!

Мы, тяжело дыша, стояли в центре плота. Вокруг кипело безумие. С холмов к реке спускались новые полчища ходячих трупов.

И тогда Ван Персек удивил меня. Он достал губную гармошку и заиграл свою унылую песенку.

Все замерло вокруг — словно остановили кадр. Печальная простая мелодия плыла над водой, привет из давно ушедших дней.

Сотни темных фигур застыли в воде, простерев к нам руки, не дыша, не двигаясь.

— Только не прекращай играть, — прохрипел я.

Борясь с приступами тошноты, я выломал руль и принялся грести им, как веслом, огибая застывших чудовищ. Одно из них проплыло на расстоянии вытянутой руки, и я успел разглядеть блестящие дорожки слез на его щеках.