Запрещенная реальность. Том 1

— Привет, чемпион, — встретила его секретарша президента Людмила, единственная из всех, кто относился к Соболеву чисто по-дружески. — Ты сегодня рано. Зайдешь к шефу?

— А что, он искал меня? — Матвей поздоровался с охранником Сашей Пресняковым, одетым в строгую серую униформу. Саша был самым молодым в команде и самым вежливым, хотя отпор мог бы дать любому. Он занимался бодибилдингом, гимнастикой и выглядел весьма внушительно.

Людмила отвернулась от дисплея компьютера, сделала гримаску, означавшую улыбку. Матвей окинул взглядом ее хорошую фигурку и вошел в кабинет шефа.

Сергей Сергеевич Афонин был смугл, высок, энергичен, подтянут, безукоризненно выбрит и подстрижен и всегда великолепно одет: президент тратил немало средств и времени на свой внешний вид. Однако имидж интеллигентного, умного руководителя был им не наработан, не натренирован, а, что называется, всосан с молоком матери. Работать с ним было приятно.

В кабинете уже находился вице-президент фирмы Эрик Баблумян, такой же молодой, как и глава «Рюрика», а также главный бухгалтер Шаровский, которого Матвей недолюбливал за подчеркнутое высокомерие. В команде фирмы Аркадий Самсонович был старше всех, хотя ему недавно и исполнилось всего тридцать восемь лет. Баблумян и Шаровский стояли у стола, а президент опирался на него.

— Что пригорюнились? — спросил Матвей, заметив, что настроение начальства близко к минору. — Сон плохой увидели?

— Коллективный, — улыбнулся Баблумян, которого не портили ни усы, ни огромный нос.

— Ждем налоговую инспекцию, — сказал Афонин.

— В первый раз, что ли? В чем трагедия? Поднимут документы, убедятся в идеальном порядке и отстанут.

— Это не рядовая проверка, — покачал головой Шаровский. — Кто-то из окружения мэра очень нас невзлюбил и землю роет, чтобы прищучить.

— А разве в работе фирмы появился криминал?

Шаровский скривил губы, не желая отвечать, Афонин глянул на него с интересом, обошел свой стол и сел в кресло.

— Ладно, разберемся. Слышали, послезавтра к нам приезжает Олег Янченко, будет давать концерты органной музыки?

— А рекламы в газетах не было, — сказал Баблумян. — Я бы сходил с женой.

— Концерты для местной элиты, потому и нет рекламы, — буркнул Шаровский, доставая зубочистку. Эта его манера — чистить зубы в любом месте и при любых собеседниках — чрезвычайно раздражала Матвея. — Могу посодействовать с контрамарками или достать билеты.

— Хорошо бы, Аркадий Самсонович, — кивнул президент. — Я тоже не откажусь сходить. Пойдешь? — обратился он к Матвею. — Сколько тебе билетов?

Матвей хотел отказаться, но потом подумал, что концерт, возможно, развлечет Кристину, и показал два пальца.

— Хорошо, к вечеру будут. — С этими словами Шаровский вышел.

— Сергей, — понизил голос Соболев, — может быть, попросим мэра поставить здесь официальный пост? Из муниципалов? Предчувствие у меня нехорошее.

Афонин окинул фигуру начальника охраны ироническим взглядом.

— Я еще не депутат Госдумы, чтобы требовать защиты от государственных служб. Это у депутата пять оплачиваемых помощников плюс шофер, я тяну только на двоих, да и тем плачу из собственного кармана.

Матвей стал «во фрунт», повернулся к двери и вспомнил о просьбе:

— Мне в полдвенадцатого надо будет отвезти одну девушку к врачу, нужен «рафик» или «газель».

— Нужен — бери. Что за девушка?

— Так… хорошая знакомая, — замялся Матвей, потом посмотрел на Афонина прямо. — Моя девушка. У нее ноги парализованы, хочу показать экстрасенсу. Говорят, у нас сейчас гостит одна отечественная знаменитость — Иван Парамонов.

— Могу посодействовать. У меня отец — врач-психиатр, и они дружат, так что без проблем..

— Это было бы здорово! Я, честно говоря, думал, придется пробиваться к нему на прием с боем, — сказал Матвей, отметив с некоторым удивлением, что все в мире взаимосвязано больше, чем полагают люди.

— Зачем же с боем? — Афонин набрал номер на компьютерном комплексе, соединявшем в себе телефон, часы, магнитофон, видеоприставку для канала коммерческих новостей, собственно компьютер и лазерный сканер.

На дисплее комплекса мигнули алые глазки, означающие, что связь защищена от прослушивания, зажегся номер абонента.

— Отец, это я. Мне нужно записать на прием к Парамонову моего друга… Да, очень. Сегодня, — сказал Афонин, отвечая, видимо, на вопросы отца, прикрыл трубку ладонью. — Когда поедешь?

— Я собирался к двенадцати, для того и машину просил.

— На двенадцать. Непременно! Хорошо иметь такого отца, а? До вечера.

Сергей Сергеевич дал отбой, поднял руку ладонью вперед.

— Тебе повезло. Парамонов как раз у отца был. Благодарить будешь позже, главное, чтобы помогло. Говорят, что специалист он действительно классный.

Настроение улучшилось, и делами Матвей занялся с энтузиазмом, хотя рассудком отнесся к вспыхнувшей надежде скептически.

Из кабинета президента он заглянул в дежурку, оборудованную монитором теле — и радиосвязи, проверил готовность постов и аппаратуры и остался доволен. Глянул на старшего смены, угрюмоватого парня, которому очень подходила фамилия Кудёма.

— Похоже, у тебя живот схватило, Паша?

— Угадал, — буркнул Кудёма и добавил три непечатных слова.

Его напарник фыркнул.

— Не обращайте внимания, патрон, он никак с женой квартиру не разделит, второй месяц делит.

— А что случилось? — полюбопытствовал Матвей.

— Развожусь, — буркнул охранник и снова закончил матом.

— Тише, тише, — успокаивающе похлопал его по плечу напарник. — Крепкое слово здесь не поможет. Хотя я где-то читал, — повернулся он к Соболеву, — что употребление нецензурных слов понижает кровяное давление и уменьшает содержание адреналина в крови.

Матвей засмеялся.

— Добавь: нормализует мышечный тонус и улучшает работу надпочечников. Это правда. Но все же не пугайте клиентов фирмы.

— Постараемся, — отвернулся Кудёма. Матвеи внимательно посмотрел на него.

— Паша, что случилось? Я чую, это все не из-за развода. Ну-ка, выкладывай.

Угрюмый охранник — косая сажень в плечах, руки-лопаты, бычья сила — покосился на него, но командира уважал и поэтому нехотя поведал:

— У брата дочку похитили… четырнадцатилетнюю…