Запрет

О, немой светоч, как тихоты из-за темных кулисметаллозаводов восходишь!Волшебная лампа фей, зерцалабезмолвного камня. Как дологпуть до тебя – вся жизнь!И я, усталый, смотрю вокруги вижу, как высвечиваюттвои лучи нашу бедность.Таинственный и чистый мирполнолуния, царствовещей духовной силы…

Тут рука немезиды, то есть министра, опустилась на плечо Каронеса:

«Профессор, вы – и вдруг такое?!»

Тот, оцепенев от испуга, промычал что-то нечленораздельное.

«Профессор, вы – и вдруг такое?!» Но в этот момент зазвонил телефон в соседнем кабинете, потом где-то дальше – в глубине коридора. Затем третий, четвертый… И тут в уснувшем здании таинственным образом пробудилась жизнь, словно сотни людей, прятавшихся в шкафах и за пыльными шторами, дождались наконец сигнала. Послышался звук крадущихся шагов, все вокруг огласилось нарастающим ропотом. Потом стали слышны чьи-то уже отчетливые голоса, призывы, короткие приказания, хлопанье дверьми, топот бегущих людей, отдаленный грохот…

Распахнув дверь, Монтикьяри выглянул на террасу. В окружавшем министерство саду непoнятным образом погасли все фонари. От этого лунный свет стал еще более ярким и тревожным. Два или три человека с горящими факелами в руках пробежали по залитым белым светом аллеям. Потом промчался на коне юноша в развевающемся красном плаще. И вот по обеим сторонам центрального балкона стали двое военных в парадной форме и со сверкающими саблями. Вот они вскинули свои сабли к небу. Нет, это не сабли, а фанфары. И серебряный, удивительной красоты трубный глас разнесся и повис, будто арка, над людскими толпами.

Монтикьяри не нужны были никакие пояснения, чтобы понять: это революция, его министерство низложено.