Запретная страсть
Шрифт:
— Адель упомянула, что Кэтрин вернулась из путешествия…
— Да, это была ее мечта: посмотреть мир, увидеть Венецию, Рим, Париж. И она осуществила свой замысел. Представляешь, она даже в Москве была!
— Она тоже из богатой семьи?
— Да, но ее отец заработал состояние своими руками. Он хотел, чтобы у дочери было все самое лучшее, и исполнял все ее прихоти.
— А какую точку на карте ты хотела бы посетить во время нашего свадебного путешествия?
Маргарет удивилась.
— Ты так резко меняешь тему разговора…
— А почему бы и нет, — парировал Родерик. —
Она пыталась представить себе то место на земле, где бы Родерик стал казаться ей хоть чуточку привлекательней, но ничего хорошего из этого не вышло.
К тому же в этот момент она увидела среди гостей хрупкую фигурку своей подруги Кэтрин и бросилась к ней, оставив Родерика в очередной раз наедине со своим негодованием.
— Кэт! Ты потрясающе выглядишь!
— Боже, Марго! Как же я рада, что снова вижу тебя!
Кэтрин Грей была очень высокого роста, с короткими вьющимися волосами и невероятно живым взглядом. Она воспринимала мир с интересом и оптимизмом, несмотря на то что в детстве ей пришлось даже голодать, пока ее отец не нашел источник доходов.
В университете у нее было много друзей и подруг, но по-настоящему близкой ей стала только Маргарет. Их дружеские отношения начались с неприятия друг друга, ибо между ними существовало некое соперничество. Кэтрин считалась среди сокурсников интеллектуалкой, а Марго красавицей и гордостью университета. Однажды девушек обязали совместно провести научную работу, и они, можно сказать, открыли друг друга.
Оказалось, что Марго не такая уж глупая и бездушная кукла, а в долговязой Кэтти проснулась чуткая и понимающая старшая сестренка.
— Кэтти, милая Кэтти, как я скучала по тебе, по нашим бесконечным разговорам! — говорила Маргарет, когда подруги уединились в одной из комнат Грандинсон-холла.
— Я ведь звала тебя ехать со мной, мы бы подыскали тебе в мужья жгучего итальянца или бразильца и вообще неплохо провели бы время.
— Ты же знаешь, что как раз в то время папа передавал мне управление всеми делами.
— Знаю, знаю… — сказала Кэтрин и скептически покачала головой, глядя на подругу.
— Я рада, что и без меня ты прекрасно развлекалась. Рассказывай, я хочу знать все!
— Нет, нет, я не хочу говорить о себе. Это потом. Ты мне лучше объясни одну вещь… До меня тут дошли слухи…
— О Родерике Томсоне?
— Если это имя того, с кем ты помолвлена, то о нем. Надеюсь, ты не собиралась выходить замуж без своей любимой подружки.
— Нет, Кэтти. — Голос Маргарет дрогнул.
— Так, я чую неладное. Выкладывай. — В ответственные минуты Кэтрин забывала слова, которые употребляют светские леди, и прибегала к лексике, которой пользовалась, живя в бедном квартале Калифорнии.
— Знаешь, подруга, — сказала Марго, — я не хочу сейчас подымать эту тему; кроме того, сегодня день рождения моей мамы. Давай спустимся к гостям и присоединимся к веселью.
— Ты как всегда права. Идем.
Маргарет и Кэтрин, довольные встречей, до конца вечера сохраняли отличное настроение. У Маргарет появилась опора,
человек, который сможет дать ей совет и оказать поддержку, что было сейчас ей так необходимо. Маргарет так и не удалось в этот вечер познакомить подругу с Родериком, так как ему, вероятно, пришлось не по вкусу, что невеста оставила его в одиночестве на глазах у приглашенных гостей, и он, попрощавшись с хозяевами дома, ушел, сославшись на плохое самочувствие.8
— Ты действительно считаешь, что мне к лицу эта кофточка? — кокетливо спросила у Ника Лиза.
— Безусловно. Впрочем, ты всегда выглядишь неплохо.
Она обрадовалась и, поняв, что избрала верный путь к цели, облокотилась на стол, чтобы Ник обратил внимание на ее шикарную грудь, — этот прием она всегда берегла как козырь.
— Ты сегодня в хорошем расположении духа, Никки, говоришь такие приятные слова! Вот бы слышать их каждый день!
Но он уже не слышал ее, так как в его мечтах был другой образ. Всем его существом владела другая — та, которую он каждое утро встречал у дверей дома и отвозил на работу, с которой он проводил много времени в маленьком пространстве машины и которая казалась ему такой близкой и в то же время недоступной.
Он работал у Маргарет уже несколько месяцев и не переставал ею восхищаться. Несмотря на то что она занимает такое высокое положение в обществе, перегружена столькими заботами, все же прекрасно выглядит, ее улыбка завораживает, а глаза искрятся огоньком жизни.
Ник был заворожен ею. Она волновала его как мужчину, он грезил о ней по ночам в холодной и одинокой постели. Стоило ему только захотеть — и он бы обладал Лизой, но такой вариант его не устраивал.
Да, девушка красива и он ей явно симпатичен, но ее нельзя сравнить с Маргарет, одно упоминание о которой заставляло закипать его кровь.
Ник был опытен в отношениях с женщинами, но ни одна из них не затрагивала его души, не вызывала такого чувственного трепета. Поэтому чувство к Маргарет было для него чем-то новым, неизведанным.
Одного только он не мог понять — нахождения рядом с ней Родерика Томсона, тем более в качестве жениха. Ник одновременно и ревновал, осознавая отсутствие своих прав на это, и негодовал по поводу того, что Томсон не ценит ее. Он просто фат с кучей денег. Только и всего.
Ник замечал его равнодушие к Маргарет. Но во всем этом был один огромный плюс — Маргарет отвечала Родерику тем же. Конечно, такая женщина не может влюбиться в деньги и положение в обществе. Ей нужны эмоции, страсти, ей нужна любовь — все то, чего не в состоянии дать Родерик Томсон.
Тогда что же делают вместе эти люди? — думал Ник. Зачем собираются стать мужем и женой? Он не находил ответа на этот вопрос, впрочем как и сама Маргарет.
Ник даже не подозревал, насколько был прав в своих рассуждениях по поводу того, что ждет Маргарет от отношений с мужчиной. Он улавливал ее настроение, чувствовал исходившую от нее волну чувственности и томления по настоящей любви, а не тому спектаклю, который они с Родериком разыгрывали на глазах у публики.
Обо всем этом Марго поведала Кэтрин Грей на следующий день после дня рождения Адель.