Запретная зона

— Ты спятил?

Вдруг свет погас, и злобные, светящиеся твари куда-то пропали, а оба друга снова остались в полной темноте. Боб не мог даже различить приборный щиток, находившийся всего в тридцати сантиметрах от глаз. По его лицу ручьями стекал пот.

Брайан чувствовал, что такой шанс нельзя упустить. Он с трудом преодолел дрожь в руках и стал открывать дверцу.

— Ты что, совсем рехнулся, парень?

Сердце Брайана бешено колотилось, а язык не слушался.

— Нам нужно поймать одно насекомое, — с трудом выдавил он.

— Никого нам не надо ловить, самое лучшее сейчас — это помолиться!

— Послушай, я боюсь не меньше твоего, но я выйду из машины и сделаю все, что смогу, потому что это очень важно. Ты и представить себе не можешь, насколько.

Брайан чувствовал, что если он сейчас не выйдет из машины, то страх победит. Собравшись с силами, он шагнул в темноту.

Боб никогда в жизни не был напуган настолько, чтобы не отдавать отчета своим действиям. Этот случай тоже не был исключением. Однако, будучи человеком более осторожным, чем Брайан, он лишь плотнее закрыл окно.

— Не делай глупости, Брайан.

— Нам нужно добыть это насекомое.

— Сейчас нам нужно выжить.

— Эти твари пару дней назад напали на Эллен Маас. Нам нужно узнать как можно больше. Без насекомого мы ничего не сможем доказать.

Боб взялся за ручку дверцы, попробовал, надежно ли она заперта, и секунду поколебался. Ему вовсе не хотелось выходить из машины, но он не мог позволить другу пуститься одному в такую опасную и бессмысленную авантюру. Боб потянул за ручку и открыл дверь, вдыхая прохладный ночной воздух.

— Чем это воняет?

— Понятия не имею.

Бобу казалось, что ночь пропитана тяжелым запахом грязных тел, запиханных в вонючую бочку.

Друзья шли рука об руку, медленно приближаясь к черной дыре.

— Брайан, что за чертовщина тут происходит?

— Это гнездо, а может быть, какая-то западня.

— Не подходи слишком близко, приятель.

Из глубины дыры лился слабый лиловый свет и слышался монотонный и глубокий звук, характер которого определить было невозможно. Он представлял собой что-то среднее между гудением и вздохами, прерываемыми треском статического электричества.

— Как будто там жарят бекон.

Лиловый свет становился все сильнее, и Брайан попятился. Ему расхотелось продолжать исследование.

Внезапно из дыры вылетел рой насекомых и набросился на Боба. Тот даже не успел вскрикнуть, а потом уже не смог, потому что насекомые облепили все его тело.

— Поймай хотя бы одно из них и убей! — кричал Брайан.

Насекомые забрались Бобу в нос, от них несло, как от пропитанных потом и грязью фермеров. Боб прыгал и извивался, стараясь стряхнуть вонючих тварей. Лапки насекомых были колючими, как проволока, они царапали веки и губы. Боб отбивался изо всех сил, но это был неравный бой. Проклятые твари забрались в рот и ползали по глотке, заглушая его вопли. Потом они поползли по ногам, забрались в нижнее белье и в самые интимные места. Боб оцепенел от ужаса.

Потом он вдруг почувствовал, как его ноги оторвались от земли. Он знал, что куда-то быстро движется. Это было так необычно и странно, что он уже ничего не понимал. Казалось, он смотрит кинофильм, в котором Боба Уэста неведомая сила увлекает в черную дыру, все глубже, глубже и глубже… Вдруг все светящиеся огоньки исчезли, и Боб оказался в сырой теплой комнате, пол которой напоминал губку. Вокруг что-то ритмично пульсировало, а стены надвигались и давили на него. Боб отпрянул, но живая масса, состоящая из влажной мышечной ткани, постепенно стала обволакивать все его тело.

Раздался треск, и сжимавшая Боба масса вдруг стала излучать лиловый свет. Он мог различить вены и что-то наподобие костей, которые находились внутри бурлящего, желеобразного вещества. Свет становился все сильное, и неожиданно Боб едва не потерял сознание от охватившего все тело неземного наслаждения. Такого чувства полного сексуального удовлетворения он не испытал ни разу в жизни. Волны наслаждения уносили его все дальше и дальше, а в глубине сознания чей-то голос шептал, что он столкнулся со страшным оружием.

Но вскоре предостерегающий голос затерялся и утих, а Боб целиком отдался удивительному, разрывающему душу чувству исступленного восторга.

* * *

Брайан пытался прорваться сквозь тучу насекомых и поймать хоть одно из них. Их тела были гибкими, как будто сделанными из резины, а лапки — пружинистыми и сильными. Эти твари отличались удивительной подвижностью. Когда Брайану удавалось схватить насекомое и зажать его в кулаке, оно проскальзывало между пальцев, прежде чем его удавалось придавить. Их изогнутые, неестественно острые усики казались искусственными.

Все тело Брайана было облеплено жуками, он задыхался от их омерзительной вони и с содроганием чувствовал на себе маленькие, щекочущие лапки. Он изо всех сил старался сохранить ясность мысли.

— Боб, возьми револьвер! Стреляй в проклятых тварей! Может быть, удастся добыть хоть какие-то кусочки! — Вдруг Брайан почувствовал, что насекомые приподняли его над землей! — Они схватили меня, Боб! — закричал Брайан, сопротивляясь изо всех сил. — Боб, где же ты? Я тебя не вижу!

На мгновение Брайан увидел повернутый боком «Блейзер», который тут же исчез из вида и превратился в расплывчатое пятно. Он в исступлении давил руками проклятых жуков, стараясь извлечь их из глотки.

Брайан понимал, что рой насекомых увлекает его по направлению к дыре. Так как вид странных жуков не вызвал у него ни удивления, ни замешательства, его реакция была совсем не такой, как у Боба, который просто оцепенел от страха. Обезумев от ярости, он сражался с жуками, прекрасно понимая, что это битва не на жизнь, а на смерть, и от ее исхода зависит судьба его и Лой, а также будущее их ребенка.

Вдруг рука Брайана ухватилась за что-то твердое. Это была дверца машины, которую он потянул на себя из последних сил. Брайан не помнил, как оказался внутри и захлопнул дверцу, прихватив с собой не менее сотни насекомых.

Поведение жуков внезапно изменилось. Они оставили Брайана в покое и выстроились в одну линию, точно солдаты. Затем, усевшись на верхнюю кромку оконной рамы, они уставились на него красными горящими глазками. Брайану казалось, что он остался один на один с огромной стаей самых злобных шершней.