Запретное целительство. Сеньорита Смерть

– Но разве столица не была ближе от места происшествия? – удивился целитель. – Да и возможно, помощь грейдорцу оказали бы более квалифицированно. Несмотря на все заслуги сеньориты Бьянки... Выпускник медицинской школы не так уж многое может сделать, если не практиковался под руководством уже состоявшихся целителей, а только что и лечил простуду у рыбаков.

А ведь только что утверждал, что у меня талант, и я вообще молодец. Но видимо, недостаточно.

– Везти источник столь крупных неприятностей в Альдеро? – Вико скрестил руки на груди, по бычьи глядя на Гидеона Нери. – И Рената не какая-то вам знахарка-шарлатанка. К ней и из столицы ездят, когда проблемы с магией начинаются. Тогда как у столичных докторишек только что и есть, что один апломб и желание содрать как можно больше с больных. А у Ренаты – золотые руки и сердце.

Ну да, он же боевик, ему все регалии именитого целителя или выкрутасы менталиста до одного места. А я, если бы не поддержка Рихтера, уже, наверное, превратилась бы в мокрое пятно от страха. Только вот что-то успокаивает он меня по странному. Пальчики поглаживает, да и руку мою сместил куда-то ниже, почти к себе на живот.

– Что вы делаете? – шепнула я, пытаясь высвободить свою конечность.

– Ваше прикосновение такое... исцеляющее!

– Прекратите! Ваш источник выше!

Я не выдержала, и вонзилась ногтями в бледную кожу. Маг ойкнул, и наконец-то отпустил меня.

– Больных нельзя обижать, – грустно сказал он, почесывая живот. Подмигнул мне, и резко захлопал. – Браво! Браво!

Все тут же замолчали, недоуменно разглядывая повелителя стихий.

– Что ты делаешь? – спросила Фоскарини.

– Ну мне показалось, что это какая-то сценка из лермийской оперы. Разве что не поете. Может, прекратите ругаться? Я, между прочим, едва не умер, а вы тут шумите.

– Ты прав, прости, – сквозь зубы извинилась дочь дожа. – Здесь слишком много людей. Сонди, Вико, выйдите.

– Так я вообще молчал! – возмутился менталист.

– А я был свидетелем, как Рихтеру резьбу сорвало. – Боевик явно не собирался оставлять меня одну, и пользуясь моментом, протиснулся мимо всех этих господ и встал между мной и ими. – Так что никуда я не пойду. Тем более пока этот на Ренату наезжает...

А Корбин Рихтер, между тем, наконец соизволил подняться с кровати. Я еще пока его лечила, поняла, что он довольно высок. Но даже и представить не могла, что настолько. Вико, самому высокому мужчине из всех, кто мне встречался, я доставала макушкой до плеча. Повелителю стихий же — только до середины груди, будто внезапно снова оказалась ребенком в мире взрослых.

Если боевик сейчас сделает шаг назад, то меня просто раздавят о Рихтера, и никто даже не заметит. Интересно, если я сейчас начну звать на помощь, они там наверху услышат, без рупора?! Внезапно меня подняли за подмышки, и прежде, чем я успела возмутиться, поставили на стул. Я круглыми глазами посмотрела на Рихтера.

– Что вы делаете?!

– Хочу с вами поговорить, сеньорита. А если буду постоянно наклонять голову, то шея заболит. Да и так удобнее. Не потеряетесь, и всем вас видно. Не наступит никто.

Может, я и коротышка, особенно по сравнению с грейдорским верзилой, но это уже вверх неуважения, относиться ко мне как к беспомощному ребенку. Огня добавил и Вико. Он хмуро посмотрел на повелителя стихий, и порывшись в кармане, достал плитку подтаявшего шоколада в замусоленной обертке.

– Ты пока посиди, поешь. Опять не успела поужинать, наверное, и голодной сюда прискакала. А мы уж как-нибудь сами разберемся.

«... как взрослые», – добавила я про себя, а между тем рука сама потянулась к шоколаду.

– Мне двадцать семь, – напомнила я, спрыгивая со стула и игнорируя протянутую ладонь грейдорца.

– И что, ты перестала любить шоколад? – снисходительно спросил Вико.

Он всегда относился ко мне как младшей сестренке, хотя сам был старше всего года на три. А уж учитывая обстоятельства нашего знакомства, недооценивать он меня тем более не должен был. Но такова мужская природа – считать, что раз женщина слабее и ниже, то нуждается в заботе и опеке.

– Если так и продолжишь таскать сладости, то придется на мне жениться, – рассмеялась я, чувствуя, как спадает напряжение.

У меня, по крайней мере. Патрицианка выглядела так, будто на её глазах происходил ужаснейший блуд. Ревнует к повелителю стихий? Да меня тут скорее удочерят, чем соблазнят. Хотя, пожалуй, в прикосновениях Рихтера все же не было ничего отеческого. Следует быть с этим грейдорцем поосторожнее. Боевого мага же я всерьез никогда не рассматривала. Он был давно уже пылко и безответно влюблен в даму, чье имя он держал в секрете даже от меня.

– Боюсь, Лучиано будет против, – улыбнулся боевой маг.

– Может, вернемся к вопросу о причинах болезни Корбина? – холодно спросила Фоскарини.

Я поспешно откусила от плитки и кивнула.

– Как уже говорилось, не зная всей предыстории, я где-то могу ошибаться. Но... похоже это было внешнее влияние.

– Сеньор Нери? – Фоскарини резко повернулась к магу. – Вы ведь говорили, что это скорее всего был несчастный случай.

Целитель неторопливо прошелся к единственному стулу в комнате, протер его поверхность платком, и сел, закинув ногу на ногу.

– А что я еще мог сказать, если не видел, в каком состоянии был пациент до вмешательства сеньориты Бьянки? – спокойно сказал он, нисколько не задетый недовольными интонациями аристократки. – Срыв может случиться у любого сильного мага. Мне приходилось лечить перегоревших боевиков, или переоценивших свои силы менталистов. Физическое и эмоциональное состояние сеньора Рихтера тоже оставляет желать лучшего. Он истощен, и едва ли может себя контролировать...

– Я всегда произвожу такое впечатление, – беспечно пожал плечами маг. – Но моему внутреннему спокойствию позавидуют даже монахи.

– Но у вас уже ведь были срывы?

– Я был очень юн, и плохо еще понимал, как работают мои способности.

У любого другого это могло звучать как оправдание, но маг умудрялся говорить с таким превосходством, что лично у Ренаты бы отпали любые вопросы. Ну правда, мало ли что там было когда-то. Вон же, сейчас сидит, улыбается, смотрит так хитро, что хочется карманы проверить. Что у такого не так пойти может?

– К тому же, – добавил Рихтер, – В этот раз я даже не начинал колдовать. Мы были на... Как это говориться по-лермийски?