Запретное желание

Я бережно её обнимаю, и Луиза тянется к моим губам. Отвечаю на легкий поцелуй и касаюсь вздернутого носика, что морщится в ответ.

— Разве это незаметно? — усмехаюсь я, когда она открывает глазки.

— Заметно, — улыбается Луиза. — но мне и вправду надо идти, как бы сильно я не хотела остаться.

Луиза не хочет, чтобы её мама догадалась о нашей связи. Да я и не возражал, давая ей право самой решать. Но теперь, когда это доставляет неудобство нам обоим, начинаю сомневаться, правильно ли.

К чему скрывать очевидное? Ведь рано или поздно, ей все равно придётся рассказать маме о нас. Это неизбежно. Конечно, если Луиза верит мне. Не хочется думать, что она не решается, потому что считает наши отношения несерьезными. По мне, они серьезней некуда. И со временем я добьюсь того, чтобы она поняла это.

Я выпускаю её из своих объятий, пытаясь скрыть досаду по поводу недоверия.

— Может я, все же отвезу тебя?

И когда я стал таким?

— Нет. Я сама… — выкручивается Луиза из моих рук. Я сдерживаю свое недовольство и молча слежу за тем, как она выходит из квартиры.

Как только закрывается дверь, меня мгновенно обволакивает мучительная тишина, бьющая по ушам. Ощущение одиночества, которое до недавнего времени было так приятно, теперь доставляет лишь странную пустоту. Хочется, безумно хочется бросить всё и ринуться следом за ней. Остановить и потребовать, пригрозить, чтобы Луиза вернулась ко мне и провела в моей постели ещё хоть час.

— И всё же когда я стал таким? — вслух спрашиваю я самого себя. Потом ухмыляюсь и ухожу в спальню.

Сначала думаю позвонить ребятам, договориться о встрече в баре. Не хочется оставаться одному. Но я отбрасываю эту идею.

Луиза права. Мне пора вливаться в рабочий режим. Хотя бы на время, пока её нет рядом. Потому что завтра утром, когда она вернётся, я сомневаюсь, что смогу уделить чему-то другому больше внимания. Напротив, я захочу восполнить те часы, что я провёл без неё.

Мне безумно нравится забота, которую она проявляет ко мне. Нравится то, как переживает за меня, как тревожится даже из-за пустяков.

Она такая правильная девочка, которую я порчу. И в очередной раз спрашиваю себя: «Почему такой, как я, может ей нравится?»

То, что вчера устроила Луиза, поразило меня. Это был сюрприз, который, как оказалось, был сделан не с благими намерениями.

Манипуляция с ноткой горечи.

Луиза хотела показать мне, насколько сильно я её задел, хотя до сих пор не чувствую за собой вину.

Но видеть её обнаженную, в центре своей комнаты было приятно. Уверен, дело было в алкоголе. Он вытянул из неё немного смелости и заставил бросить мне вызов.

Я целовал её страстно, голодно и безумно. Хотел, чтобы она знала, что со мной творит. Говорил об этом при каждом движении в ней. Мне казалось, что это и есть кульминация. Но все оказалось не совсем так. Я понял это, когда она, во время оргазма, между криками и стонами выкрикнула, что любит меня.

«Я люблю тебя, Адам!»

Она сама не поняла, что сказала, так как была не в состоянии ясно мыслить. Но слова уже брошены и теперь плетутся у меня на устах, крутятся в голове её голосом.

Это мне понравилось?

Да! Даже очень. Это признание удивило меня, но я солгу, если скажу, что оно сбило меня с толку. Незаметно для себя я начал улыбаться, радоваться как маленький мальчик. И даже сейчас, вспоминая её слова, по всей груди растекается приятная теплота. Она обволакивает каждую клетку, даруя незнакомые ощущения.

Этот новый я, с которым сам мало знаком, раскрывает внутри новые необычные чувства. Это как если ты пробуешь незнакомую, но безумно вкусную еду. Вроде бы не впервые ешь такое, но это так вкусно, что удовольствие переполняет до краев. Это сносит крышу. Я начал видеть мир под другим углом. Словно ко мне вернулся цвет. Вернулся вкус. Запах.

И среди всей неразберихи с новыми впечатлениями начинает подкрадываться страх. Страх потерять её. Оно подкрепляется странным предчувствием, словно что-то должно произойти. Вот только что?

Я пытаюсь не думать об этом.

Луиза призналась в чувствах. Осознанно или нет, неважно. Я принимаю её слова. Забираю, присваиваю. Все остальное неважно.

Незаметно время перелетает за полночь. Я откладываю в сторону компьютер и устало протираю глаза. Душ немного приводит меня в чувство, и я, натянув пижамные штаны, собираюсь ложиться в постель. Напоследок перед сном, я стою у панорамных окон в своей спальне и разглядываю город. Ночной Манхэттен особенно прекрасен. Отражения зданий, что бликами сверкают на поверхности Гудзона, придают ему большего шарма. Со стороны, смотря на город через прочное, звуконепроницаемое стекло, кажется, что он спит так тихо и беззаботно. А если выйти на балкон и услышать весь шум, хаос и суету, то можно понять — ни фига он не тихий и никакой не беззаботный.

Внезапно со стороны гостиной раздаётся резкий шум, отвлекающий меня от любования городом. Я мгновенно разворачиваюсь и хмурюсь, слыша, как по дому разносится топот быстрых ног, что с каждым шагом раздаётся все сильнее и сильнее.

Кто ко мне явился? И откуда у него ключ?

Но я не успеваю даже подумать о возможных кандидатах, как в мою спальню неожиданно забегает Луиза.

Секунду я удивлено смотрю на неё, напуганную, с красными глазами и бледным уставшим лицом.

— Луиза? Что стряслось? — бросаю я стоящей передо мной напуганной девочке.

Она выходит из небольшого ступора и, облегченно выдыхая, идёт навстречу мне. Я широко развожу руки по сторонам и крепко обнимаю её, прижимая к своей груди.

— Что случилось? — тревожно спрашиваю я, пытаясь взглянуть в потерянное лицо, уткнувшееся мне в шею.

Луиза медленно поднимает ко мне голову. Глаза сверкают от влаги, что вот-вот скатится по щекам, губы сжаты и сдержанны.

Если её кто-то обидел… Кто-нибудь если её тронул, то я за себя не ручаюсь.

— Расскажи мне. Тебя кто-то обидел? — как можно спокойнее спрашиваю я, пытаясь вытянуть из неё хоть слово.

— Нет… — быстро качает она головой. — Мама. Она узнала о нас…

Глава 30

Луиза

А была ли я раньше лгуньей? Нет. Никогда.

По правде говоря, мне нечего было скрывать. Но в этом и была вся загвоздка. Это было раньше. Теперь я лгала каждый божий день. Лгала бесстыдно и нагло.

Когда я изо дня в день возвращалась домой, смотрела ей в глаза, то чувствовала себя так паршиво.

Я скрывала то, чего мама боялась больше всего. Мне не хватало смелости признаться в том, что я оказалась такой слабачкой. Это убивало меня.