Запретные ночи с вампиром

Значит, тебе все-таки не придется меня кусать.

Она кивнула. Облегчение захлестнуло ее, угрожая пролиться слезы. Если бы только Фил сделал

что-нибудь ужасное, тогда она могла бы закричать и закатить истерику. Она внутренне

поморщилась. Неужели именно этим она и занималась все эти годы? Полагалась на гнев, чтобы

не иметь дел с ее настоящими чувствами?

– Ванда, - он подождал, пока она украдкой не посмотрит в его сторону.
– Милая, все будет в

порядке.

Слезы обожгли ей глаза, и она быстро отвела взгляд.

– Я собираюсь помыться.

Она услышала, как со скрипом захлопнулась дверь ванной. Проклятье. Она не собиралась плакать.

Да и какой в этом смысл? Она встала и прошлась к кухонному столу и обратно. Ничего, что могло

бы отвлечь ее от неприятностей. Никакого телевизора. Никакого компьютера.

Она остановилась перед книжным шкафом. Как выпотрошить рыбу в пять простых шагов.

Таксидермия для чайников. Любовный роман? Она вытащила книгу в мягкой обложке и

внимательно посмотрела на полуобнаженную пару, обнимающуюся на обложке. Она улыбнулась

про себя, гадая, кто же принес эту книгу в хижину. Говард, Фил или Коннор? Может быть, они

читают любовные сцены, чтобы получить несколько навыков. Не то чтобы Фил нуждался в какой-

то помощи в этом отделе.

Он был невероятный. Такой сильный. Такой сексуальный. Он заставил ее таять.

– Тебе не слишком жарко?

Она вздрогнула и обернулась на его голос. Он только что вышел из ванной. Голый по пояс. Книга

упала из ее рук.

Он кивнул в сторону камина.

– Я хотел сделать место более уютным, но с огнем может быть слишком жарко в июле.

– Это ... нормально, - она схватила книгу с пола и спрятала ее на нижней полке, кинув последний

взгляд на грудь героя обложки. Не идет ни в какое сравнение. Модель выглядел подделкой.

Позирующий. Натертый воском.

Она снова перевела взгляд на Фила. Теперь она увидела его грудь. Широкие плечи. Коричневые

волосы все еще блестели от воды и закручивались, когда высыхали. Тонкая линия волос

пересекала кубики пресса и исчезала под клетчатыми фланелевыми штанами, которые низко

сидели на бедрах.

Он подошел к ней, держа что-то в руке.

– Я нашел кое-что в ванной комнате, что может заставить тебя чувствовать себя лучше.

Неужели для этого нужны батарейки?

– Что же это такое?

Он показал ей прозрачную бутылку, наполненную зеленоватой жидкостью.

– Это алоэ вера. Хороша для ожогов.

– О, - она коснулась своего лица.
– Я исцелюсь во время смертельного сна.

– То есть примерно через семь часов, - он сел на диван и похлопал по подушке рядом с собой.

Она присела на край и протянула руку, чтобы взять бутылку. К ее удивлению, он не передал ей

лосьон. Он выдавил немного себе на ладонь, затем поставил бутылку на столик рядом с ее

хлыстом.

– Не двигайся, - он придвинулся ближе и размазал лосьон пальцами по ее подбородку.

– Я могу сделать это сама.

– Ты не знаешь, где сильные ожоги, - он размазал немного по ее лбу.

Он действительно вел себя на удивление прохладно.

– Я, наверное, выгляжу ужасно.

– Для меня ты всегда прекрасна, - он размазал немного лосьона по ее щекам.
– Ты плакала.

При одном упоминании о слезах в ее глазах снова вспыхнул ужас.

– Я потеряла все. Мой клуб. Моих друзей.

– Друзья по-прежнему заботятся о тебе. Ты не потеряла их, - он нанес немного лосьона на ее нос.

Она фыркнула.

– Я потеряла клуб. Он был для меня всем.

Он потер руки, чтобы покрыть их алоэ вера, а затем провел ладонями вниз по ее горлу.

– Он был не всем.

– Да, так оно и было. Я сама его придумала. Я сама принимала все решения. Это было мое

творение. Это было... прекрасно.

Его руки тоже были прекрасны.

– Это дало тебе огромное чувство выполненного долга.

– Да. Совершенно верно, - она была так рада, что он понял.
– Я была там счастлива. Я чувствовала

себя... в полной безопасности.

Он откинулся на спинку дивана.

– Это были кирпич и строительный раствор. Дерево и цемент. И больше ничего.

Она вся напряглась. Он вообще ничего не понимал.

– Ты хоть что-нибудь услышал из того, что я сейчас сказала?

– Да. Ты испытала огромное чувство выполненного долга. Ты чувствовала себя счастливой и в

безопасности. И все эти чувства были связаны с вашим клубом.

– Да, - по ее щеке скатилась слеза.

– Ванда, клуб не держал твои чувства. Ты держишь их в своем сердце, - он смахнул ее слезу.
–

Ничто - ни Недовольные, ни взрыв, ни пожар - не может отнять у тебя твоих чувств.

Айсберг, застрявший у нее в груди, растаял, и по ее лицу снова потекли слезы.

– Знаешь, что я вижу, когда смотрю на тебя?

– Сумасшедшую неживую девушку с фиолетовыми волосами и скверным характером?

Он улыбнулся и провел пальцами по ее влажным волосам.

– Я вижу красивую молодую женщину, которая умна и храбра и может сделать все, что захочет.

– Ты думаешь, я могу быть счастливой?

– Я знаю, что ты можешь.

Снова потекли слезы.

– Ты говоришь прекрасные вещи, Фил.

Он поцелуями смахнул слезы.

– Вообще-то я больше человек действия.

Она могла себе представить, какие действия он имел в виду.

– Фил, это убьет меня, если что-нибудь случится с тобой.

– Со мной все будет в порядке, - он поцеловал ее в лоб.
– Доверься мне.

– Именно поэтому я и отказывалась от твоей помощи. Дело не в том, что я неблагодарна или

упряма. Дело в том, что я...я…

Он поцеловал ее в кончик носа.

– Ты немного привязалась ко мне?