Запретные отношения

— Того самого Разумовского? — более пристальнее всматриваюсь в фотографию девушки. Она не цепляет с первого взгляда, я бы прошел мимо и не оглянулся. Возможно, эта Дария неплохой человек, послушная дочь, умница и активистка.

«Тот самый Разумовский» — человек, который является правой рукой руководителя страны. Человек, который может помочь мне получить вход в верхушку правительства. Я даже не уточняю у Наиля, зачем он мне подсовывает фотографию дочери Разумовского.

— Папа одобряет.

— Еще бы, — хмыкаю, кладя фото на журнальный столик. — Я так понимаю, моя участь, как барашка, решена?

— У тебя всегда есть выбор, — уклончиво отвечает Наиль, откинувшись на спинку кресла. — Ты всегда поступал так, как считал нужным.

— При этом вы всегда держали руку на пульсе моей жизни. И когда надо вмешивались без спроса.

— Давай не будем ворошить прошлое.

— Давай.

— Ждем тебя на выходных, приезжай.

Брат миролюбиво улыбается, ничего не остается, как ответить ему такой же улыбкой. Какие бы между нами отношения не были, как бы не относились к отцу, мы братья. Кровные, родные, связанные одной матерью. Даже при наличии претензий друг к другу, мы находим точки соприкосновения. Например, мы горой стоим за наших незаконнорожденных младших: Алана и Алины.

* * *

Меня встречает мама. Мама — это тот человек, который всегда тебя ждет, который всегда на твоей стороне, каким бы ты дураком не был. К маме приходишь, когда на душе скребут кошки. Что я, что Наиль — мы возвращаемся в отчий дом ради матери.

Стоит на пороге, стоит только машине заехать во двор. При виде меня тепло улыбается и идет мне навстречу. Заключаю ее тут же в крепкие объятия, понимая, что соскучился. Нужно почаще заезжать на чай и почаще звонить, а не погружаться с головой в собственные проблемы. Мама не вечна.

— Назар, — мама обнимает меня, я нагибаюсь и целую ее в щеку. Жмурюсь, вдыхая знакомый с детства запах ванили.

— Как ты? — смотрю в карие глаза, наполненные безмятежностью. Она рада меня видеть и судя по всему на душе у нее спокойно.

— Все хорошо. Проходи, отец с Наилем в гостиной. Там и гости, — треплет меня по щеке. Ее загадочная улыбка подсказывает мне, что мама одобряет девушку, которую отец выбрал для меня. В свое время она так же одобрила суженую Наиля.

Целую ее руки, улыбаюсь и направляюсь в гостиную. При моем появлении все разом замолкают. На журнальном столике стоят тарелки с восточными сладостями и чашки. Отец одаривает меня скупой улыбкой, кивает в знак приветствия. Кивает и Наиль.

Антон Витальевич Разумовский устремляет на меня жесткий взгляд. Глаза холодно окидывают с ног до головы, поджимает губы. Я осознаю, что этот мужчина не позволит обижать то, что ему дорого сердцу. Порвет на куски, закатает в бетон и сожжет на костре останки, чтобы развеять пепел где-то в поле.

Я смотрю на девушку рядом с Разумовским, которая с любопытством украдкой меня разглядывает. Когда мы встречаемся глазами, она приветливо мне улыбается.

Мое впечатление, которое сложилось при присмотре фотографии, не меняется. Ее улыбка действительно вызывает желание улыбнуться в ответ. Еще она милая. Не красавица, из-за которой учащается пульс и каменеет член. Но сдается мне, что при близком знакомстве она окажется той самой опорой, на которую любой мужик захочет опереться в жизни, если свяжется с ней.

Если связывать себя браком, то надо понимать, что за человек будущая супруга. И пусть на первый взгляд Дария вся такая открытая, создающая впечатление доброй и отзывчивой девушки, интуиция подсказывает мне не доверять этому впечатлению.

В тихом омуте черти водятся. А Дария самый настоящий омут без дна.

— Антон Витальевич, это мой второй сын. Правая рука Наиля в бизнесе.

Будь у меня более нежная душа, меня бы задела сухость тона отца. Он явно не стремится приписывать мне достоится, которых нет, в глазах Разумовского. Закрадывается подозрение, что папа передумал связываться с человеком, через которого рассчитывал получить влияние на политической арене.

Присаживаюсь в кресло возле Наиля, разговор, который прервался между отцом и Разумовским, возобновляется. Говорят о политике. Антон Витальевич вскользь упоминает о том, что вскоре будут кадровые изменения, появятся вакантные должности. Быстрый взгляд отца в мою сторону подсказывает, что мне следует прислушаться и проявить инициативу. С Дарией.

Мы с ней переглядываемся, как подростки в присутствии родителей. Понимаю, что нам нужно остаться наедине, чтобы я мог очаровать и покорить дочь Разумовского. Она мой билет на вершину Олимпа. И глядя в карамельные глаза девушки, мысленно накидываю план по покорению наследницы Антона Витальевича. В этот момент я должен подумать о Мире, почувствовать угрызение совести, но ничего подобного не происходит. Мира моя содержанка, и ее вообще не должно касаться, что происходит в моей личной жизни.

Мама сообщается, что скоро будет накрыт стол. Отец и Разумовский неожиданно изъявляют желание пропустить рюмочку. Наиль по умолчанию их сопровождает. Я, пользуясь моментом, оказываюсь рядом с Дарией.

— Я о тебе много слышала, — девушка смотрит на меня бархатистым взглядом, обволакивает. Я улыбаюсь. Приятное чувство предвкушения пузырится во мне как пузырьки в шампанском.

— Надеюсь только хорошее, — скрещиваю руки и присаживаюсь на подлокотник дивана.

— Это как посмотреть, — Дария усмехается. — Странно да, что на дворе двадцать первый век. Мне всегда казалось, что люди с деньгами более свободны в своем выборе, чем те, которые работают от звонка до звонка. Ты не производишь впечатление послушного сына.

— Правда? Я самый послушный сын Каримова, — иронизирую, насмешливо рассматривая девушку. Взгляд против воли на мгновение замирает на ее коленях. Дария тут же одергивает подол юбки.

— А я единственная дочь Разумовского. Папа меня очень любит.

Дважды намекать мне нет смысла, я прекрасно все понимаю между слов. Дария предупреждает меня, что если обижу, не так посмотрю, не то скажу, ее папа не посмотрит на то, кто мой отец.

— Давай договоримся о трех свиданиях, — Дария склоняет голову на бок, темные волосы закрывают часть ее лица. У меня дергается рука, чтобы заправить пряди за ухо. Она сама это делает. В глазах пляшут черти.

— Три свидания, которые помогут поменять сможем мы ужиться друг с другом. Чур, я сама выбираю места, а то вдруг ты удумаешь меня пригласить на сутки в Париж.

— А что не так в Париже? — мои губы против воли дергаются в улыбке. Не знаю, что происходит, но мне хочется сходить на заявленные свидания. Удовлетворить любопытство что ли.

— Париж прекрасен, но я предпочитаю туда ездить одна или с близкими людьми, чтобы не портить впечатление от города.

— Разумно, — соглашаюсь. Мысль о том, что кое-кто вообще ни разу не выезжал заграницу мелькает и растворяется, оставляя после осадок.

— Так что по поводу свиданий?

— Почему и нет. Я не против.

— Отлично. Как ты смотришь на то, чтобы следующие выходные провести на конюшне?

— Не люблю лошадей, может выберем что-то культурное? Например, балет.

— Я слышала, что твоя мама курирует молодые таланты в балете, но я не люблю балет, — Дария смеется, я подхватываю ее смех.

Мы переглядываемся, потом отводим глаза друг от друга, чтобы вновь схлестнуться. Чего лукавить, что-то между нами есть. Какое-то необъяснимое притяжение, которое хочется пощупать руками. А еще чувствую азарт от предстоящей игры, итог которой мне пока неизвестен. Дария не производит впечатления влюбчивой девушки, руководствующей чувствами, именно поэтому мне хочется покорить наследницу Разумовского. Если Дария будет в меня влюблена, значит ее папочка пойдет у нее на поводу, исполняя ее желания, которые будут моими. У меня три свидания для достижения своих целей.