Запретные удовольствия

– Ну-ну… И еще говорят, что англичане во время Второй мировой войны только его и пили.

Нэсти поднял ее на руки, и она почувствовала, что руки его дрожат.

– Чай все-таки будет. Хотя нашему приятелю потребуется нечто более существенное, чем чай, для той войны, которую я собираюсь объявить ему. На твоем автоответчике, кажется, есть сообщение.

Полли взглянула на телефон и увидела мигающую красную лампочку.

Нэсти нажал кнопку «Воспроизведение».

– Дорогая, – раздался шепот. – Я надеялся, что ты поймешь: я не потерплю такого твоего поведения. Но ты снова пренебрегла моими словами. Хорошо. Я, конечно, великодушный поклонник, моя любимая, но не поступай со мной так жестоко. Держись подальше от него. Это уже второе предупреждение, ты будешь наказана.

– Это был не он, – пробормотала Полли, рухнув на стул.

Она указала на автоответчик. – Он оставил сообщение, пока… Этот человек находился здесь, когда раздался звонок.

– Успокойся, Полли, – сказал Нэсти. – Я сейчас вызову полицию.

– Сколько же людей грозятся убить меня?

Глава 10

Мэри Риз была редкостной стервой. Нэсти прислушивался к ее брюзжанию, когда осматривал полки в книжном магазине «Тотем».

– Имейте в виду: мы оказали вам любезность, приехав сюда, – говорила Мэри хозяйке. – Это мы нужны вам, а не вы нам.

В это время Кэролайн – ее на студию пригласила Полли – вместе со своим помощником по освещению работала с камерой: они хотели отснять небольшой сюжет о «чудесах книжных магазинов».

– У нас сегодня очень плотное расписание, – сказала Мэри Риз. – Давайте придерживаться его. Полли, попросите вашего друга подождать на улице. Он нам мешает.

– Остынь, детка, – сказал Джек Спиннел, заговорщически подмигнув Нэсти. – Здесь всем хватит места.

Нэсти не поверил показному добродушию Джека.

– Нет, здесь не всем хватит места, – возразила «Мэри. – И вообще как так получается: когда нам нужно, этих засранцев не вытащишь на съемочную площадку, а когда они не нужны, то путаются под ногами?

– Выбирай выражения, моя прелесть, – улыбнулся Джек, кивнув на детей, которых привели для участия в сцене.

Как понял Нэсти, только один из телевизионщиков, Гэвин Такер, совершенно не реагировал на колкости Мэри. Он словно приклеился к Полли, и Нэсти стало не по себе. При этом у Такера постоянно находились какие-то основания, чтобы дотрагиваться до Полли.

Рядом со стульчиками, приготовленными для детей, застыли в немыслимых позах два акробата – мужчина и женщина. Каждый из них стоял на одной руке без особых, казалось бы, усилий – прижимая колени и голени к коленям и голеням партнера. В таком положении они перелистывали книжные страницы.

Усевшись на стул, Полли приготовилась прочитать текст перед камерой. Одетая в яркое розовое платье, она улыбнулась, улыбнулась так, словно прекрасно выспалась прошедшей ночью. Словно не было этого ужасного нападения и она не провела несколько часов в полиции, прежде чем вернулась, наконец, домой.

Нэсти пристально смотрел на нее, пока Полли не оглянулась. Ее улыбка погасла, сменившись таким откровенным взглядом, от которого Нэсти возликовал.

И тут Гэвин Такер, заслонив Полли, наклонился к ней и что-то тихо сказал. Нэсти не уловил, что именно.

– Убери свою чертову…

– Мэри… – с упреком произнес Джек и одарил печальной улыбкой хозяйку магазина – красивую блондинку. – Мы все немного нервничаем сегодня утром, Дороти, – сказал он ей. – Вы должны простить нас. А вы, Гэвин, сможете обнять Полли попозже.

– Она вообще не должна была появляться здесь, – сказал Гэвин, поворачиваясь к Джеку. Лицо его выражало апатию. – После всего того, что она вынесла…

– Хватит, – процедил Джек сквозь зубы. – Мы здесь все вместе и представляем одну сплоченную команду. Поэтому чем меньше слов, тем лучше. – И он многозначительно поклонился хозяйке магазина.

Гэвин, казалось, готов был возразить. Но видимо, раздумал. Откинув со лба прядь каштановых волос, он легкой походкой удалился из рабочей зоны, что-то ворча себе под нос. Подойдя к Нэсти, Гэвин остановился.

– Вы были у Полли. Следовательно, – проговорил он с интонациями драматического актера, – вы появились там после случившегося?

То, что Полли решила рассказать участникам шоу о событиях минувшей ночи, не вызвало у Нэсти беспокойства.

– Да, – ответил он.

– Говорите потише. – Гэвин оперся плечом о полку и стал рассматривать книгу в руках у Нэсти. – Интересуетесь Южной Америкой?

– Пытаюсь.

– Вы бывали там?

– Угу. – На этом тема была исчерпана. – Полли рассказывала, что с вами интересно работать, – сказал Нэсти, а мысленно добавил: «Когда ты не надоедаешь ей».

Художник не стал скрывать, что ему приятно это слышать.

– Полли берет все лучшее у каждого из нас. Она так естественна… Думаю, что вы и сами об этом знаете.

– Да, – кивнул Нэсти, хотя совсем не был уверен в том, что знает, о чем говорит Гэвин.

– Что же действительно произошло вчера вечером?

Нэсти посмотрел мимо Гэвина в окно магазина. Солнечные лучи отражались от крыш автомобилей, стоявших за домом рядом с тенистой аллеей.

– Все, что Полли рассказала вам, произошло на самом деле, – ответил он.

– Молодой человек. – Гэвин подошел к Нэсти гораздо ближе, чем позволяли приличия, что Нэсти, разумеется, не понравилось. – А вы, случайно, не видели этого мерзавца?

Их разговор прервали крики. Мэри Риз хлопнула папкой себя по лбу.

– Проснитесь, Дженнифер, дорогая. Вы должны сейчас изображать «проклятую меланхолию», а не «гарцующую лошадь». Или вы пытаетесь привлечь к себе внимание столь необычным способом чтения?

– Меланхолию? – донесся сиплый женский голос – то заговорила одна из голов сотворенного акробатами чудища. – Все, что вам угодно, красотка Мэри. – Казалось, что акробатка готова растаять.

Она опустилась на пол и развалилась в расслабленной позе.

– Так лучше?

– Тишина! – в раздражении воскликнула Мэри. – И не спи, детка, не спи.

– Обстановка здесь меняется от плохого к худшему, – проворчал Гэвин. – Я не боюсь за себя, поскольку привык к этому. Но Полли – восходящая звезда, хрупкая восходящая звезда, и она не умеет так защищаться, как я. То, что здесь происходит, может сломить ее дух. – Его карие глаза серьезно смотрели на Нэсти.

Нэсти почему-то разозлился. Разозлился не потому, что беседовал с человеком, к которому испытывал неприязнь, а по совершенно непонятной причине. Казалось, воздух вокруг стал гуще, а жара – просто тропической.