Запретный Мир

— Это были они. Костер совсем маленький, он не согреет, и пищу на таком не приготовить, вокруг рассыпаны частицы высушенных трав и грибов. Я видел следы двух человек, они ушли отсюда верхом на суфимах.

Стихос чуть повернулся, кивнул еще раз. Из круга выступил другой мужчина, низенький, бочкообразный, с роскошной бородой. Он заговорил глухим басом, так же отстраненно:

— Сын Йорафа, Варкад, видел возле Ноттингема двух охотников. В старшем он узнал Зардрака акх Даутора, Великого Настоятеля Заоблачного храма, атона, допущенного к Источнику Сердца Мира. Ребенок знал его, он один из тех, кто год назад был схвачен на празднике двух лун. Ему тогда удалось сбежать. Варкад говорил, что Зардрак был одет как охотник, его спутник так же. По словам Варкада, они шли от ворот. Мальчик испугался, побежал к отцу, все рассказал, но ему не поверили.

Стихос поднялся, посмотрел в небо, заговорил глухим, мрачным голосом.

— Два охотника, похожих по описанию на тех людей, которых видел Варкад, приходили позавчера в Ноттингем, говорили с Робином Игнатовым, скорее всего, просились на службу. За это время проклятый Зардрак запомнил нашего вождя, ушел на эту поляну, провел полный обряд Торанвера, затем ушел в десмериум. В это же время Сата Неомо Кайя покинула крепость в сопровождении своей подруги. Спрятавшись у реки, она тоже покинула ролиум, вступила в бой с атоном, прогнала его, не дав убить Робина Игнатова. Вы все видели, как ужасна была их схватка, но исса осталась невредимой, вряд ли то же самое можно сказать о Зардраке, ведь кто-то должен был пострадать при таком буйстве стихий.

Стихос замолчал, обвел взглядом круг собравшихся, кивнул самому пожилому:

— Где она сейчас?

— С позднего вечера не покидала ложа Робина Игнатова. Когда я направлялся к вам, они еще не засыпали, хотя уже начинала бледнеть заря.

— Ты уверен? Крики разных женщин схожи, нет ли ошибки? Все знают, Сата Неомо Кайя носит белую заколку эйко?

— Я не бросаю пустые слова. За нею следили два охотника, иссу ни на миг не оставляли без присмотра, едва только ты отдал приказ беречь ее. Сперва мои люди нашли Сату Неомо Кайю на берегу Стайры, она жгла Костер Памяти. Залив угли водой из реки, исса направилась к Ноттингему, обошла все стены, прикоснувшись к каждому бревну. Что она делала, не знаю, но у нее было очень серьезное лицо. Закончив трогать бревна, Сата Неомо Кайя отправилась в баню для женщин, я следом отправил туда свою младшую жену, а вокруг поставил несколько человек. В бане исса была очень долго, до темноты, затем прошла к своему дому, на пороге поговорила немного с лучницей Анитой. Они обнялись, и Сата Неомо Кайя ушла в дом Робина Игнатова. За домом смотрят трое, никто не выходил, но слышен шум, какой производят женщина и мужчина на ложе.

— Хорошо, — тем же мрачно-серьезным тоном заявил Стихос, — продолжайте следить за ней. Враги коварны, ее могут попытаться убить, в ролиуме она очень уязвима. Отвечу вам на немой вопрос, почему Сата Неомо Кайя не проводит с нами обряды. Я говорил об этом с нею. Она сказала, что у нее больше нет веры, ей одинаково далеки как риумы, так и атоны. Она смеялась над моими укорами и даже память о ее великой матери не вызвала стыда. Исса сказала мне, что у нее есть только Робин Игнатов и больше ей ничего не надо. Сердце мое переполнила печаль, больше мы об этом не говорили, ведь она забыла веру предков. Но сейчас все изменилось. Сата Неомо Кайя показала, что она великая исса и защищает нашего вождя с такой яростью, что плавится земля. Пусть она не риум, но ее силу необходимо беречь, без нее Робин Игнатов станет беззащитным перед убийцами, ведь наши талисманы и обереги на крепостных воротах не смогут защитить от такого врага, как Зардрак акх Даутор.

Глаза Стихоса сверкнули, он сжал кулаки:

— Запомните, риумы, Сата Неомо Кайя может погибнуть лишь после того, как умрет последний из нас. Все наши жизни ничего не стоят в сравнении с ней. Наш вождь Робин Игнатов — единственный человек, сила которого может победить атонов, а Сата Неомо Кайя — его исса!

По узкой лесной тропинке двигалась довольно странная процессия. Впереди шел невысокий человек в одежде охотника-шоквута, за собой в поводу он вел крупного суфима с ездоком. Человек в одежде атона был накрепко привязан к своему животному, лицо его искажала гримаса боли, глаза сверкали бессильной яростью. Замыкал караван второй бык, который брел на натянутой веревке, привязанной одним концом к хвосту первого суфима.

— Тукс Длинный Лук, я прикажу живьем содрать с тебя всю кожу, а мясо натереть солью. Тебя сварят на медленном огне в моче суфимов, потом скормят нурам, кости бросят в уборную, а череп утопят в болоте. Ты никогда не узнаешь Костра Памяти! Последний раз приказываю, остановись, мне надо немного отдохнуть!

— Прости великий, — в который уже раз равнодушно ответил охотник, — ты сам велел идти без остановок и не внимать твоей мольбе. Потерпи еще два дня, и мы увидим стены храма Рогеса, там тебе обязательно помогут.

Глава 9

Солнце давно уже светило в полную мощь. Вместо стекол окна дома закрывала мутная пластиковая пленка, но свет она задерживала слабо, и комната была хорошо освещена. Робин с задумчивым видом сидел на краю кровати и нежно смотрел на свою возлюбленную. Сата еще спала с тем трогательным, притягательным чистым видом, с каким могут спать только совсем молодые девушки. Молодой человек старался не шуметь, сидел очень тихо, но тут за окном что-то грохнуло, зычный голос одного из кузнецов выдал смачную тираду, причем цензурными в ней были только предлоги.

Сата открыла глаза, зажмурилась и засияла улыбкой:

— Робин! — радостно воскликнула она, ответив на нежный поцелуй, но тут же опомнилась, натянула одеяло до подбородка.

— Интересно, — задумчиво протянул парень, — чего же я там еще не видел?

— Бесстыжий! — заключила Сата. — Ты давно меня разглядываешь?

— Милая, на дворе уже день. Я успел сходить на ярмарку, поговорил там с почтенным купцом Лацием Мар Улаком, выслушал массу язвительных комментариев по поводу нашей ночи от Хонды и немало практических советов от Ахмеда. Рядом с домом гремели в складе кузнецы, но тебя бы и гром не поднял. Бедненькая моя, сильно устала?

— Какой ужас! — застыдилась девушка. — Откуда все знают, что было этой ночью?

— Глупышка, ну разве у нас можно хоть что-нибудь скрыть! Деревня! А, кроме того, ты так мило кричала, что удовольствие получили все наши соседи.

— Как стыдно! Я теперь не смогу выйти!

— Да что ты! Выйдешь с гордо поднятой головой, пусть все завидуют. Кстати, возле дома временами маячит Анита. Когда я заходил, она посмотрела на меня очень многозначительным взглядом. Мне кажется, она подозревает, что я замучил тебя до смерти и теперь караулит дом, не дает избавиться от тела.

— Робин, а почему ты встал так рано?

— Мне некуда деваться, у меня много обязанностей. Ведь никому не будешь объяснять, что выжат досуха зеленой девчонкой. Если хочешь, поспи еще, тебя просто шум разбудил.

— Нет, мне надо идти домой.

— Глупышка, здесь твой дом, никуда не отпущу.

— Ты хочешь, чтобы я тут тебе всегда надоедала, — улыбнулась Сата. — А только что жаловался на полную истощенность.

— Ничего, если что, тебя всегда можно связать и уложить под кровать, чтобы не приставала, нимфоманка кареглазая!

Сата посмотрела пристальным, на удивление серьезным взглядом, без всякой игривости спросила:

— Робин, ты же хочешь сказать что-то совсем другое. Я слушаю.

— Да малышка, — голос парня был не менее серьезен. — С кем ты сражалась вчера возле опушки леса?

Пожав плечами, девушка спокойно заявила:

— Я знала, что ты догадаешься, разве это скроешь. Но здесь мне трудно говорить. Можно, я оденусь, и мы пойдем к реке?

— Конечно! Как ты скажешь. Если хочешь, можешь вообще промолчать, я не стану любить тебя меньше.